Папа для потеряшек

Смотрю на часы. Уже прошло четыре минуты, а Оли по-прежнему нет.

Зараза! Ведь знает же, что я приду!

Нетерпение перекрывается недовольством. Мне приходится вспоминать все, чему я учился на тренингах по управлению гневом, ибо сдерживать наступающую ярость сложно просто трындец!

Оля, не усложняй никому из нас жизнь и просто спустись. Спокойно поговорим и разойдемся. Если же я поднимусь, то нафиг квартиру всю разнесу.

Сдержаться не получится, я ж не железный.

Только вот, судя по всему, Оленька появляться у меня на глазах не желает. Отлично, блин! Пофиг! Сам поднимусь.

Пусть потом не верещит. Я давал ей шанс нормально поговорить.

Выхожу из авто, широким шагом направляюсь в сторону подъезда. Дергаю дверь, чтобы открыть, но в этот момент звучит сигнал домофона. Дверь распахивается, и Оля со всего размаху утыкается мне прямо в грудь.

– Ой, – отскакивает назад. – Извините, – говорит машинально. Внутри рождается давно позабытое чувство. Оно просыпается исключительно рядом с ней.

Смотрю на стоящую передо мной девушку. Дыхание перехватывает. Красивая…

– Ты решила со мной общаться на «вы»? – не могу сдержать колкость.

Я всю жизнь подтрунивал над девчонкой, а она реагировала на каждый мой выпад. Краснела, стеснялась, избегала встречи, а потом мы так или иначе снова встречались, и все начиналось сначала.

Так и на этот раз.

Мы не виделись несколько лет, а между нами ничего не поменялось. Чувства остались все те же. Мне так и хочется ее укусить.

Оля поднимает голову, встречается со мной взглядом. В ее глазах читаются страх и гнев. Делает шаг назад, нога попадает на металлическую перегородку дверного проема и подворачивается. Девушка летит вниз.

Кидаюсь вперед, реакция у меня молниеносная, оттачивалась много лет. Успеваю подхватить ее буквально в сантиметре от пола. Обхватываю руками за талию и придерживаю затылок, чтобы не ударилась головой. Прижимаю к себе.

Хрупкая. Аккуратная. Миниатюрная. В своей легонькой курточке Оля, словно кукла, стройна.

Снова свербит в груди. Вновь накатывают воспоминания…

Не успеваю в них погрузиться, как щеку пронизывает острая боль. Охреневаю, брови подлетают наверх.

– Сволочь! Гад! Ублюдок! – Нежной и ласковой девочки след простыл. Не успев подняться на ноги, Оля кидается на меня. – Ненавижу тебя! Ненавижу! – кричит на весь двор.

– Вот и поговорили, – негромко произношу. Я пока пребываю немного в шоке от ее поведения. Вообще не готов был к подобному.

Торковская всегда была острой на язык, но не истеричкой. А сейчас она ведет себя явно не как всегда.

– Убирайся отсюда! – вновь пытается кинуться на меня.

– Воу-воу, полегче! – обращаюсь к ее здравому смыслу, но Оля за гневом не слышит меня.

Она превратилась в мегеру, что так и норовит выцарапать мне глаза или ударить как можно больнее. Того и гляди пинаться начнет.

Твою бы энергию, да в другое русло… Ох, там был бы настоящий огонь!

Хватаю Олю за руки, не позволяю ей расцарапать свое лицо. Мне еще на работу ходить, и светить разукрашенным фейсом нет никакого желания. Представляю, как будут глумиться Макс и Дава, если Оля все же доберется до меня своими острыми коготками.

Единственное, что я позволю себе расцарапать, так это спину. И только потому, что лежащей подо мной девушке будет несказанно хорошо.

Кажется, однажды мы это уже проходили. Жаль, что я толком ничего не помню про ту ночь. Зато помнит она.

Вытаскиваю брыкающуюся девушку на улицу, применяя силу, веду к своему авто и запихиваю в салон. Сам залезаю следом.

– Ненавижу тебя! – шипит разъяренной кошкой. Вновь пытается пощечину влепить. Опережая удар, перехватываю занесенную ладонь, подношу к губам, но не целую. Просто держу и смотрю Оле в глаза.

Она вся пылает от гнева.

– Это мы уже слышали, – держу ее руки в своих. Опускаю, но не отпускаю. Так будет безопаснее для каждого из нас.

– Отпусти, – дергает кисть, пытаясь вырваться. Не позволяю.

– Чтобы ты в меня чем-нибудь зарядила? – вопросительно выгибаю бровь, ухмыляюсь.

Оля недобро щурится.

– О, это я с удовольствием! – не скрывает свою злость. – Жаль, нечем, – осматривает автомобильный салон.

Девушка задерживает взгляд на стаканчике с еще не остывшим кофе, что стоит в подстаканнике. На заправке купил по дороге.

Губы расплываются в довольную ухмылку. В глазах появляется азарт.

Я прекрасно вижу ход ее мыслей.

– Не стоит этого делать, – предупреждаю.

– А то что? – поворачивается ко мне, смотрит провокационно.

– По жопе надаю, – говорю открыто и прямо. – Мы уже это как-то проходили. Не раз, – напоминаю бурное прошлое. – Повторить хочешь? – говорю совершенно серьезно.

Оля краснеет. Приходит в себя.

Все-таки совместные воспоминания —хорошая вещь. Особенно когда есть что вспомнить.

Жаль, только нашу ночь помню урывками. Но зато какие это урывки… М-м-м!

– Что тебе нужно? – спрашивает уже совсем иным тоном. Запал и ненависть испарились, как и не бывало. На их место пришла вселенская боль.

Оля поняла, что я не шучу и со мной ругаться нет смысла. Я не изменился. Если уж что-то решил, то будет так, как говорю.

– Сама как думаешь? – не свожу с нее взгляд. Хочу услышать правду про дочерей от нее самой. Для меня это важно.

– Ты не посмеешь! – ахает. Голос дрожит.