Сердце сирены

– Не хочу рисковать своей головой, – отозвалась я, наконец подняв глаза на брата. Под глазами на светлой коже залегли тени, около губ появились мелкие морщинки, будто кто-то прибавил ему несколько лет через фотошоп, даже привычный свитер оказался помят в нескольких местах. Адам не любил небрежность, но сейчас почему-то был ее воплощением. Наверняка, они с Лукасом снова провели кучу времени без сна. О причинах, конечно, мне никто не рассказывал. Почему все боялись посвящать меня в детали, будто в моих силах, правда, было отправить всех за решетку. В таком случае я бы осталась без семьи, но любой придурок знал, что в нашем мире не выжить без семьи. Именно поэтому отцы отдавали дочерей замуж по договоренности, а сыновей с детства готовили к тому, чтобы стать главой семьи, вести за собой людей.

– Почему ты сидишь здесь?

– Лукас в чем-то подозревает отца? – мы произнесли вопросы почти одновременно, переглянулись и тихо рассмеялись. С Адамом всегда было легко, он позволял оставаться собой – глупой, громкой, яркой, навязчивой и смешной. С Лукасом же все обстояло сложнее, до его уровня мало кто дотягивал, до него нужно дорасти, достать из шкафа лучшие туфли и платья, даже если тебе уже не нужно ничего доказывать, даже если ты родился с золотой ложкой во рту. В этом и различались два таких вроде бы похожих друг на друга брата.

– С чего ты взяла?

– Мы с мамой живем здесь уже месяц, отец ничего не объясняет, Лукас тоже молчит, а мама проводит все время с Софией, – выпалила я. Никогда не умела держать мысли при себе. И не могла винить мать за то, что она забыла о дочери, потому что утешала сестру. Наверное, потерять ребенка очень страшно, а Софии пришлось дважды это пережить и следом похоронить мужа. Не знаю, как она вообще держалась. Пусть и по итогу один из сыновей оказался жив. – Похоже на то, что Лукас держит нас при себе, чтобы в нужный момент поставить отца на место, – я бы не удивилась, если бы это оказалось правдой. Семья священна, но и ее членами можно пожертвовать ради цели.

Адам ничего не ответил, молча залез в карман, достал пачку сигарет и закурил, выпуская дым в воздух. Они никогда не предлагали мне сигареты. А я бы и не взяла. Никогда не курила. Хватало того, что небольшая кухонька в нашем доме пропахла никотином насквозь из-за того, что отец за завтраком курил.

Я снова уставилась в кухонное окно. Лола сидела на кухонной столешнице, а Лукас нарезал помидоры, они о чем-то переговаривались, смеялись, качая головой, и украдкой срывали поцелуи с покрасневших губ.

– Место при Лукасе сейчас самое безопасное, – спустя несколько минут молчания проговорил Адам, вынуждая меня оторваться от разглядывания брата и его жены. – У твоего отца возникли сложности с партнерами итальянцами, назревает конфликт, причем очень сложный, поэтому тебя, возможно, придется отослать еще дальше. А сейчас и в семье Гонсалеса все на грани краха. Мир, как и всегда, трещит по швам, а мы можем только наблюдать за тем, как нити рвутся, потому что еще никто не изобрел швейную машинку для ткани мироздания.

– Ты слишком много читаешь, – было трудно сохранить бесстрастное выражение лица, я сжала ладони в кулаки, прикусила губу, а в голове бегущей строкой неслись слова: «тебя, возможно, придется отослать еще дальше».

– Не думаю, что дойдет до этого, Лиз, – абсолютно серьезно проговорил Адам, сжимая мою руку. Я кивнула. Конечно, побег это всегда крайний случай. И этих «крайних» случаев в одном дне находилось столько, что можно задохнуться, пока бежишь. – Я уверен, что Лукас решит проблему. Как и Тайфун свои. Их не просто так выбрали боссами.

Хотелось бы в это верить. Признаться, я понятия не имела, кто такой Тайфун. Меня никто не посвящал в эту сторону бизнеса отца. Только недавно я начала узнавать о темной стороне своей семьи. И эта тьма почему-то не пугала. Я была ее частью каждый день своей жизни. Кем бы мы ни были, что бы ни происходило, мне не нравилась идея уезжать еще дальше от дома.

– Не скучай, мышка, – Адам, почти как в детстве, щелкнул меня по носу, поднялся и неспешной походкой скрылся в тени сада. Я знала, что где-то между высокими кустарниками есть его любимое место. Адам любил этот сад, часто скрывался в лабиринтах растений, проводил время в одиночестве, в тишине. Он не всегда был таким тихим. Когда-то Адам напоминал меня в глазах других – широкая улыбка, громкий смех и искрящиеся жизнью глаза, к нему тянулись люди, никто бы не заподозрил в нем сына главы мафии, никто бы не решил, что он как-то связан с криминалом. А потом все рухнуло, будто кто-то высосал из него саму жизнь. Мы не виделись несколько лет, я запомнила его живым, а когда приехала, ничего от привычного Адама не осталось.

Тишина снова опустилась на плечи, отчего-то придавив к дивану. Без Томаса было как-то пусто. Если бы он только был жив, мы бы прошлись по клубам, учудили бы что-нибудь далекое от закона, а потом еле добрались до дома, рухнув без сил в гостиной. Может быть, он чертов придурок, садист и плохой человек, но плохим братом я его назвать не могла. Как и никого из них. Иногда мне становилось грустно от того, что мама и отец так и не решились на еще одного ребенка. Хотелось бы и мне безусловную поддержку, мудрый совет и простые разговоры в ночи с кем-то кроме себя.

Я вытянулась в полный рост на диванчике, устремив взгляд в небо, вспоминая, как ворвалась в закрытый клуб сегодня днем. Черт возьми, какой позор. Неужели я действительно дралась с охранником? А кем был тот парень, угостивший коктейлем? С чего такая щедрость?

А не все ли мне равно?

Хотя это было опрометчиво. Не хотелось повторять. Тем более в одиночестве. Все-таки инстинкт самосохранения у меня был.

На кухне погас свет. Дом погрузился в мрачную темноту. А я так и осталась сидеть в саду, пытаясь игнорировать холод, скользящий по коже липкими мурашками. Летние ночи становились по-осеннему прохладными.

Глава 3. Матиас

Луиза всегда была серьезной. Знала, что сказать и как поступить. Почему-то от нее никогда не ждешь чего-то неправильного, ей всегда с легкостью веришь. Пусть и я должен был стать главой семьи, она всегда оказывалась права. Поэтому, когда Луиза Перес заявляется на порог с серьезным лицом и говорит, что что-то случилось, этому всегда веришь.

Мне хватило десяти минут, чтобы переодеться и принять душ. Луиза на кухне с непривычной резкостью помешивала кофе на плите. Кажется, она нервничала: поджимала плечи, постукивала ногтями по столешнице, качала головой, а когда я подошел, вздрогнула. Я не знал, что случилось, надеялся только на то, что это не из-за Тайфуна или предстоящей свадьбы. Пусть я и вел себя как полный придурок с сестрой последний год, но я был готов убить того, кто посмеет ее обидеть. И я знал, что она сделала бы то же самое ради семьи. Вот только это моя обязанность – ее защищать. А я все просрал, позволил случиться тому, что случилось, позволил отцу поступить неправильно, а Марии вмешаться. Как марионетка, за ниточки которой постоянно дергают.

– Отец Аарона вернулся, – вдруг проговорила Лу, выключив плиту. Тонкие ладони подрагивали, когда она подносила турку к кружке, разрисованной кружевом. Ее любимая.

Я замер, наблюдая за действиями сестры.

Все хуже, чем я думал. Отец Аарона намекал на открытое противостояние перед тем, как уехал. И только у Аарона хватило смелости добиться перемирия с нашим отцом. Пусть это и стоило нам стольких потерь. Аарон и с Санчесами отношения почти наладил, а теперь… что будет теперь, когда вернулся он? Главы всех семей сменились. Фигурки на доске заняли другие места, началась новая партия, но к нам почему-то прибилась одна из прошлого.

– Ты уже виделась с ним? – ничего умнее не придумал. Она ведь живет в его бывшем доме с его сыном.

Луиза кивнула, обхватив кружку двумя руками.

– Он против нашей свадьбы, – коротко выдала она, заставляя поморщиться. Наверное, тяжело узнать о таком за неделю до свадьбы. Хотя я был уверен, что ни Лу, ни Аарона это не остановит. – Все еще помнит войну с отцом. Если бы не Аарон, я бы ткнула его носом в могилу отца, – фыркнула Лу, отвела взгляд в сторону. Конечно, причиной ее визита была не свадьба на грани срыва. Там крылось что-то еще, что-то, что заставило ее прийти сюда рано утром. И я оказался прав, потому что на ее лицо вновь вернулась серьезность, граничащая с решимостью и злостью. – Я хочу, чтобы ты взял себя в руки, потому что возможно скоро придется возглавить семью, – ее твердости позавидовал бы любой мужчина, и я стал одним из них.

– Не доверяешь Аарону?

– Его отцу, – выплюнула она, будто сама мысль о недоверии оскорбляла ее. – Я не знаю, что будет дальше, Матиас, женщине нельзя стать боссом, так что эту участь я не могу взять на себя. Мне плевать, что ты думаешь обо мне, но в нужный момент ты должен быть готов занять место главы.

Мне снова хотелось ударить себя за все те слова, что я наговорил ей, за все те поступки, что совершил.

Луиза никогда не являлась моим врагом. Почему же я считал иначе?

И сейчас, стоя на кухне, в окружении мелких пылинок, кружащих в воздухе, я вновь ощутил себя мальчишкой, который тянулся к старшей сестре, вырывая из нее ругательства.

Я шагнул вперед, Луиза недоуменно вскинула брови, пока мои пальцы выхватывали кружку из ее рук. Фарфор оказался на столешнице, а сестра в моих объятиях. Она единственное, что у меня осталось.

– Если нужно было сразу дать тебе побыть главой, то так бы и сказал, – пробурчала Лу, но все равно сцепила руки за моей спиной.

– Или отменить свадьбу, – усмехнулся я.

– Не дождешься. Мне кажется, Аарон ждет ее сильнее, чем я.

– Удивлен, что ты вообще на нее согласилась.

– Подрастешь, поймешь, – она отстранилась, поправила темные волосы. Я глянул на время, на сестру. Почему-то не хотелось так быстро прощаться.

– Ты приехала только для того, чтобы сказать об отце Аарона?

– Ну не по телефону же обсуждать такие вопросы, умник!

– Подвезешь до клуба?

Луиза кивнула, почти залпом допила кофе и поставила пустую кружку в раковину.

– Сам помоешь, – оповестила сестра, направившись к выходу из дома. Я поплелся следом, чувствуя, как в груди растекалось давно забытое ощущение.

– Неужели ты все еще ездишь на нем? – я ткнул в сторону красного кабриолета, Луиза нахмурилась, повернувшись ко мне.

– Не заткнешься, побежишь следом.

– Не думал, что ты так легко привязываешься к вещам, сестрица, – все было почти как раньше. Казалось, еще немного, из дома выйдет отец, за ним покажется Мария. Я встряхнул волосами, прогоняя наваждение. Пора привыкнуть к новой реальности, как это сделала Луиза. Мне стоило бы поучиться.

Лу остановила машину всего через несколько минут, почему-то засобиралась на выход вместе со мной, а когда наткнулась на вопросительный взгляд, пояснила:

– Я буду сидеть рядом в ожидании, когда же все-таки ты сделаешь чертов отчет, – и направилась в сторону клуба. Я снова просто пошел следом. И как-то мне уже не особо нравилось это «как раньше».

Обычно в это время в клубе никого не было. Редким гостем захаживал Хорхе вспомнить былые времена, забегала Лу за бумагами, но никогда еще в десять утра по помещению не растекались голоса так, как сейчас.

Луиза обернулась на меня, достала пистолет из сумочки, а я теперь понимал, почему та девушка назвала меня косплеем мафиози. И в чем она не права?

Уже около дверей я опередил сестру, задвинув ее за спину, вошел в помещение первым.