Покажи мне меня

Но от недостатка сна девушка была слишком рассеяна, поэтому, засмотревшись на водопад, разбивающийся почти над ее головой, она не заметила небольшую неровность под ногами, куда попал ее кроссовок. Лилиан сделала шаг вперед, цепляясь за щель в досках.

– Блять… – тихо выругалась девушка и, махнув в воздухе руками, едва не полетела в воду. Но вот уже второй раз за день ее уберегли от падения сильные мужские руки. Правда, в этот раз это был не Себастьян. Лили так и стояла, цепляясь пальцами в ткань синей рубашки, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение, колотящееся в груди, словно молот без продыха стучал по наковальне или ее голове. Вот только это было зря. Стоило ей поднять взгляд, как глупый орган снова запустил ужасное чувство страха, беспомощности и неожиданности. На Лилиан слишком внимательно смотрели чьи-то голубые глаза.

– С координацией у вас тоже все ужасно. – проговорил художник с легкой ухмылкой на губах. Лили вздрогнула от тихого голоса и сжавшихся на талии рук, выпустила рубашка художника из цепких пальцев, подалась назад, не учтя, что за спиной осталась только пропасть, желающая скорее схватить в свои сети и утащить на дно.

Всего секунда и Лили, покачнувшись, упала вниз в последний момент схватив Николаса за руку. Мужчина, стоявший у края, по инерции полетел следом.

– Merde. – мрачно заметил художник перед тем, как пойти на дно. Благо, без камня.

На громкий всплеск воды обернулась вся группа. Сначала непонимающе глядели на расходящиеся по глади озера круги, потом переглянулись, явно не понимая, что произошло. А когда на поверхности появились мокрые и злые лица Николаса и Лили, отвернулись, пряча улыбки и смех.

Девушка зло зыркнула на мужчину, намереваясь накричать на него. Николас нахмурил брови, тоже собираясь грубо высказаться. Лили нервно поправила волосы, залезшие в глаза. Художник повторил ее жест. Кто первый прервет эту немую битву и разразится отборным матом? Кто первый накинется на второго с обвинениями, как это бывало раньше? Кто-то должен был прервать молчание. Но оно все затягивалось, заставляя нервное напряжение копиться где-то под ребрами в ожидании неизбежного конфликта.

Казалось, вокруг них собирались тучи, сотканные из злости и раздражения – еще немного и между ними разразилась бы молния, как в грозу разделяя небо на две половины.

Лилиан моргнула, всматриваясь в рассерженное лицо художника, пытаясь отыскать там раздражение или хоть какую-то злость. Но почему-то не видела – брови нахмурены, губы сжаты, но едва заметно дергались, будто он пытался не смеяться.

Николас же всматривался в ненормальную, по его мнению, девицу, готовясь к скандалу. Но она почему-то молчала, выжидательно или скорее любопытно рассматривая его. Интересно.

Он поймал ее взгляд, пытаясь прочесть эмоции. Она язвительно ухмыльнулась, все же радуясь тому, что вероятно художник наконец-то остудит свой запал злости. Николас усмехнулся в ответ, думая о том, как ужасно девушка выглядела с размазанной под глазами тушью. Этого хватило, чтобы пелена молчания рухнула – они звонко расхохотались. То ли от своих мыслей насчет друг друга, то ли от сложившейся ситуации.

Лилиан подумала, что ее утреннее падение в объятия Себастьяна ничто по сравнению с этим. Но к удивлению, это не казалось какой-то огромной проблемой. Просто забавная ситуация.

– Думаю, теперь я могу отправлять вас на хрен через «ты»? – уточнила Лилиан, когда смех утих. Николас согласно кивнул.

– В таком случае, научись смотреть под ноги. – язвительно поддакнул художник, направившись к берегу.

– Придурок. – буркнула девушка, плывя следом.

– И почему я не удивлен, что именно ты полетела вниз, птичка? – шутливо поинтересовался Майкл, когда Лили оказалась у берега. Вот вам и полное единение с природой.

– Если он, – девушка ткнула в сторону художника. – Заплатил тебе за мое унижение, то не стоит, папа. – мрачно выдала Лили, укутываясь в толстовку, которую отец протянул.

Зубы едва попадали друг на друга от холода, мгновенно завладевшим телом. Лилиан же задумалась о том, как часто такие события происходили в жизни. Была ли это глупая случайность или хитрый план судьбы, заставивший двух недружелюбно настроенных друг к другу людей вместе смеяться?

День 5. Краски и кисточки или художники тоже люди

Я достану из шкафа краски,

Руки вспомнят былую страсть.

И снова надену я маски,

Чтоб никто не добрался до этих яств.

На холсте я оставлю мазки,

И глаза закрою на час.

Работу оставлю краске,

И в этот момент меня никто не предаст,

Ибо руки вспомнят былую страсть.

Екатерина Снегирева, 2018 г.

Идеальный отпуск – какой он?

Для кого-то целый день валяться на пляже, под палящим солнцем, пить коктейли и изредка окунаться в прохладную морскую воду. Для кого-то активный отдых с поиском приключений, исследований чужой культуры, истории и прогулок по достопримечательностям.

Красота же этого города заключалась в природе. Если ехать в сторону гор, а потом удаляться в лес, то можно увидеть и водопады, и горные озера, к которым очень часто водят экскурсии. Если идти по пляжам, то это белоснежный песок, банановые пальмы, плющ, обвивающий высокие деревья и широкий берег, у которого в прозрачной голубой воде плескались маленькие рыбки.

Правда, Лили и здесь умудрялась видеть людей с кислыми лицами, будто по утрам вместо кофе они пили неразбавленный лимонный сок. Впрочем, красота всегда в глазах смотрящего, поэтому она наслаждаясь тем, что могла смотреть на мир с широко открытыми глазами. В этом, в конце концов, и состояла цель ее жизненного существования.

С самого утра девушка лежала на пляже, считая, что вернуться к своей привычной жизни из отпуска она должна с хорошим загаром. Лили слушала шум прибоя, читала книгу и максимально полезно использовала этот момент в тишине. Она могла провести некоторое время наедине с собой, подумать без постоянного внимания со стороны. Все-таки люди понимают себя только тогода, когда слушают свои "не хочу".

К обеду солнце разошлось так сильно, что больно обжигало кожу. Пляж мгновенно превратился в адское пекло или духовку, в которой девушку пытались запечь, как картошку. Лили, не желая задерживаться ни на одну минуту, надела платье, натянула широкополую соломенную шляпу и, взяв вещи, медленно двинулась по самой кромке воды к выходу с пляжа.

Она медленно обходила семейные парочки, думая о том, как же люди подпускали кого-то к себе так близко, буквально пуская их в свой каждый день, позволяя нарушать собственные привычки и принципы. Лилиан даже задумалась о том, как бы она разрешила кому-то влезать в свое утренне время в одиночестве. В этом ведь заключался ее настрой на день. Если завтрак прошел плохо, то день все… в мусор.

И ладно пустить в это одного человека, но ведь со временем она станет матерью, а там вообще все приемы пищи и привычный режим дня переменится, соберется вокруг одного маленького существа. Это почему-то испугало, и Лили решила отложить мысли. Она еще была не готова вырасти настолько сильно. Хотелось бы для начала найти себя.

Легкий морской ветер трепал волосы, раздувая появившиеся от влажности кудряшки. Точно отпускная прическа. Можно было бы и не расчесываться даже.

Лили глубоко вдохнула, в который раз оглядывая пальмы, как бы отделяющие дорогу от пляжной зоны, потом вновь вернула взгляд к морю, завораживающему, заставляющему смотреть, думать о жизни и при этом почему-то наслаждаться этими мыслями, видом и жизнью.

Взгляд как-то сам по себе наткнулся на одинокий мольберт с холстом, на котором наполовину было изображено море. Возле него с дымящейся сигаретой стоял мужчина в шляпе и белых шортах, как-то слишком придирчиво рассматривая получающую картину. Лилиан почти сразу узнала в нем Николаса. Да и вряд ли здесь много художников, готовых рисовать в плюс тридцать три градуса по Цельсию.

Лилиан прошла вперед, остановилась немного позади мужчины, наблюдая за тем, как он зажал сигарету между губ и взялся за кисть, выверенными движениями нанося краску на холст.

– Хватит гипнотизировать мою спину. – крикнул мужчина, развернувшись к ней. – Можешь посмотреть. – художник легко пожал плечом, возвращаясь к рисованию. Щеки Лили покрылись румянцем, все-таки она не ожидала, что он знал о ее присутсвии.

– И ты даже не воткнешь мне в глаз кисточку? – язвительно проговорила девушка, приближаясь к нему и пытаясь не смотреть на обнаженный торс. Почему-то при этом виде краска еще сильнее заливала лицо. Точно по приезде из отпуска выдаст себе звание "девственницы года"…

– Нет, они слишком дорогие. – хмыкнул Николас, ухмыльнувшись. Лили согласно кивнула.

– И почему я не удивлена тем, что цена кисточек для тебя весомее человека? – мрачно заметила Лили, пытаясь скрыть улыбку, почему-то за прошедшие несколько дней вошло в привычку препираться с ним. Сначала это злило, теперь было даже весело.

Мужчина на колкость не ответил, продолжая заниматься делом. Лилиан наблюдала за каждым движением руки, тем, как краска ложилась на рисунок, который приобретал тени и объем. Девушка смотрела на сосредоточенное лицо Николаса, отрешенное, будто он находился не здесь, и вспоминала себя. Художник выглядел в точности, как она, когда работала с текстами или над версткой номера и еще одним занятием, к которому Лили не подходила уже довольно долгое время. Это выражение полного погружения в себя. В любовь.

Девушка уже давно забыла то, что действительно приносило ей столько удовольствия. И именно в этот момент в разгоряченную солнцем голову проникли воспоминания о том, без чего раньше жизнь казалась невозможной. Она вспомнила о том, как плавно пальцы водили по клавишам большого рояля в доме бабушки, как душа успокаивалась, а сознание уносилось в другую реальность, гуляя по просторам миров, наслаждаясь, заряжаясь и возвращаясь назад совершенно другой. За какой-то иллюзорной гонкой Лили потеряла не только себя, но и потеряла свою душу, которая всегда стремилась к красоте и гармонии.

– Как красиво… – не сдержавшись, прошептала девушка. Николас вздрогнул, будто забыл о том, что у него был наблюдатель, скользнул глазами в ее сторону, дернув уголок губ вверх.

– Рисование всегда было частью моей жизни. – начал мужчина. – Со временем перестаешь замечать это и просто делаешь то, что получается. – он пожал плечами. – Видишь недостатки ясным взглядом, работаешь над ними, меняешь, критически оцениваешь и, возможно, наслаждаешься.

– Почему возможно?