Айван, единственный и неповторимый

Я сильнее любого из людей – почти двести килограммов чистой силы. Тело мое создано для битв. Если я подниму свои руки над головой, до них не сможет дотянуться и самый высокий из людей.

Ветви моего родословного древа тоже уходят далеко. Я – высший примат, и вы тоже высшие приматы, как и шимпанзе с орангутангами, и бонобо – как вся эта моя далекая и не заслуживающая доверия родня.

Я знаю, что принять это непросто.

Я и сам с трудом могу поверить, что какая-то протянувшаяся через время и пространство нить связывает меня с этой расой маловоспитанных клоунов.

Шимпанзе… И зачем они вообще существуют на этом свете?

съезд 8, «шатер»: цирк, магазины и игровые автоматы

Я живу в особом месте обитания людей, которое называется «Съезд 8, “Шатер”: цирк, магазины и игровые автоматы». Мы удачно расположились прямо у автострады И-95, представления в два, четыре и семь часов ежедневно, 365 дней в году.

Так говорит Мак в трубку то и дело трезвонящего телефона.

Мак работает здесь, в торговом центре. Он босс.

Я тоже здесь работаю. Я горилла.

В нашем «Шатре», торговом центре, весь день напролет вертится скрипучая музыкальная карусель, а посреди магазинов живут обезьяны и попугаи. В середине торгового центра есть круглая арена, а вокруг нее скамейки, скамейки, скамейки – чтобы люди могли усесться на свои зады и пожевать мягкие кренделя. Пол тут покрыт опилками, сделанными из мертвых деревьев.

Мои владения находятся на краю арены. Меня поселили здесь, потому что, хотя и горилла, во мне есть и чуть-чуть от человека.

Владения Стеллы расположены рядом с моими. Она слониха. Стелла и Боб (это пес) – мои лучшие друзья.

Друзей-горилл у меня сейчас нет.

Мои владения сделаны из толстого стекла, ржавеющего металла и цемента. Владения Стеллы – из железных прутьев. У малайских медведей владения деревянные, а у попугаев – проволочные.

Три моих стены сделаны из стекла. Одна из них с трещиной, и в углу, у самого пола, нет кусочка стекла – небольшого, с мою ладонь. Я сделал эту дырку бейсбольной битой, которую Мак подарил мне на мой шестой день рождения. Биту он после этого забрал, зато оставил подаренный вместе с ней бейсбольный мяч.

На четвертой стене моих владений нарисованы джунгли. Там изображен водопад без воды, цветы без запаха и деревья без корней. Хотя эту картину рисовал не я, смотреть на нее мне нравится (пусть даже на настоящие джунгли это все не очень-то и похоже).

Мне повезло, что у моих владений целых три окна. Благодаря этому я могу видеть весь торговый центр и даже больше – неистово верещащие игровые автоматы, розовые глыбы сладкой ваты и огромную парковку без единого дерева.

За парковкой виднеется шоссе, по которому несутся бесконечные автомобили. Огромный рекламный щит на краю дороги зазывает их, как газелей на водопой, остановиться и передохнуть.

Щит уже поблек, и краски выцвели, но я отлично знаю, что там написано. Однажды Мак громко зачитал надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ! СЪЕЗД 8, “ШАТЕР”: ЦИРК, МАГАЗИНЫ И ИГРОВЫЕ АВТОМАТЫ – ДОМ АЙВАНА, ЕДИНСТВЕННОГО И НЕПОВТОРИМОГО, МОГУЧЕГО СИЛВЕРБЭКА!»

Я, к сожалению, читать не умею – а научиться хотелось бы. Это был бы замечательный способ скоротать мои праздные часы.

Впрочем, однажды мне и без того удалось насладиться книгой, которую в моих владениях оставил один из смотрителей.

Ее вкус напомнил мне термитов.

На щите у шоссе изображены Мак в костюме клоуна, вставшая на задние ноги Стелла и злобный зверь с яростным взглядом и взъерошенной шерстью.

Этот зверь вроде как я, но художник сделал серьезную ошибку. Я никогда не впадаю в гнев.

Гнев – особое качество. Силвербэк впадает в гнев, чтобы поддерживать порядок в своей семье и предупреждать об опасности. Когда мой отец бил себя в грудь, это означало: «Внимание! Слушайте все! Я тут главный! Я в гневе, чтобы защитить вас, потому что для этого я и рожден!»

А здесь, в моих владениях, защищать мне некого.

самое маленькое цирковое представление на свете

Мои соседи здесь, в «Шатре», умеют делать множество разных трюков. Они образованные ребята, гораздо талантливей меня.

Одна из моих соседок умеет играть в бейсбол, и при этом она – курица. Другой сосед управляет пожарной машиной, хотя он и кролик.

Была у меня и еще одна соседка – смышленая лоснящаяся тюлениха, которая могла с утра до вечера продержать у себя на носу мяч. Ее голос был похож на хриплый лай собаки, которую в холодную ночь оставили на цепи.

Дети загадывали желания и бросали монетки на дно ее пластмассового бассейна, где они поблескивали, как плоские медные камешки.

Как-то раз тюлениха проголодалась, а может, просто заскучала, и проглотила сразу сотню монет.

Мак сказал, что ничего плохого с ней не случится.

Он ошибся.

Мак называет наше шоу «Самое маленькое цирковое представление на свете». Каждый день в два, четыре и семь часов люди приходят сюда пить газировку, обмахиваться программками и хлопать. Младенцы вопят. Мак в костюме клоуна раскатывает на крошечном велосипеде. Пес по имени Сникерс ездит на спине у Стеллы. Стелла садится на табуретку.

Это очень крепкая табуретка.

А я никаких трюков не вытворяю. Мак говорит, что мне достаточно быть самим собой.

Стелла как-то сказала мне, что некоторые цирки переезжают из города в город. Там есть люди, которые болтаются на веревках, привязанных к потолкам цирковых шатров. А еще – ворчливые львы с блестящими клыками и целые вереницы слонов, каждый из которых держится за болтающийся хвост стоящего впереди. Слоны лучше всего видят то, что находится вдалеке, и поэтому не замечают людей, пришедших на них поглазеть.

Наш цирк никуда не переезжает. Мы сидим на одном месте, как старый зверь, который слишком устал, чтобы куда-то брести.

После представления наши зрители отправляются рыскать по магазинам. Магазины – это такие места, где люди покупают вещи, без которых им не выжить. В некоторых магазинах «Шатра» продаются новые вещи, например воздушные шары, футболки и кепки, которыми люди прикрывают свои блестящие макушки. В других можно купить старые вещи, которые пахнут пылью, сыростью и давней стариной.

Весь день я смотрю, как люди шмыгают из магазина в магазин. Они дают, берут обратно и снова отдают друг другу зеленые бумажки, которые шуршат, как сухие листья, и пахнут тысячами рук.

Они охотятся лихорадочно – рыщут, толкаются между собой, ругаются. А потом уходят, ухватившись за пакеты, набитые самыми разными вещами – яркими, мягкими, большими. Но как бы туго ни были набиты эти пакеты, люди всегда возвращаются за новыми вещами.

Нет, существа они, конечно, умные. Они умеют делать розовые облака, которые можно есть, они строят жилища с плоскими водопадами на стенах.

Но вот охотники из них никудышные.

исчезаю

Некоторые звери живут сами по себе, вдали от посторонних глаз – но это не про меня.

Моя жизнь полна сияющих огней, непрошеных гостей и наставленных на меня пальцев. Люди плющат свои маленькие ладони о стеклянную стену – нас разделяют считаные сантиметры.

Это стекло будто говорит за них: мы – это одно, а ты – совсем другое, и так будет всегда.

Своими измазанными в конфетах и скользкими от пота руками люди оставляют на стекле множество отпечатков. Их оттирает усталый человек, который специально приходит сюда каждый вечер.