Корона когтей

Летия, вспыхнув до самых корней своих пепельных волос, выдает «нет» одновременно с леди Крамп, которая говорит «да».

Я поворачиваюсь к своей подруге.

– В чем дело?

– Она хочет, чтобы я отказалась от должности твоего клерка. Она говорит, что дворянам не подобает просить о приеме у бескрылой женщины. Она говорит, что я не заслуживаю такой чести ни по рождению, ни по образованию…

Я оглядываюсь на вторую женщину.

– Летия бывала со мной на уроках с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Вы считаете меня необразованной?

Крамп выдавливает улыбку, хотя не может скрыть презрения во взгляде.

– Ни в коем случае, Ваше Величество. Я лишь хотела подчеркнуть, что о королеве судят по ее окружению. Хотя нет никаких сомнений в навыках госпожи Летии как вашей личной служанки, должность клерка исконно, – она придает этому слову такой вес, что оно превращается в камень, в оружие, которым можно выбить из кого-то жизнь, – занимал дворянин.

Этого от нас и ждали. Она устремляет взгляд в потолок – привычка, это знак, что она собирается сделать заявление.

– Служащий высокого ранга должен иметь хорошие связи с влиятельными домами и семьями, свободно передвигаться по двору и служить мостом между монархом и дворянами… Такой клерк может только повысить статус того, кому он служит.

– Похоже, у вас есть на примете кто-то конкретный.

Мое замечание на мгновение сбивает леди Крамп с толку. Мшистый цвет ее кожи – она из многочисленных семейств голубей – становится темно-зеленым.

– Выбор персонала, разумеется, зависит от вас, Ваше Величество. Но если у вас больше никого нет на примете, то моя старшая дочь скоро вернется ко двору. Я уверена, для нее будет большой честью служить Вашему Величеству.

Свое предложение она сопровождает еще одним реверансом и фальшивой улыбкой.

Летия возле меня напрягается. Я хочу указать леди Крамп, что я не согласна заменить свою подругу. Если уж на то пошло, я хочу прогнать ее со двора, отправить обратно в болота Бритиса, где она сможет проповедовать о традициях и статусе своим несчастным иждивенцам.

Но Арон прав. Нам нужна поддержка. Нам нужно время, чтобы убедить дворянство в том, что наши планы на будущее королевства осуществимы. Поэтому я стискиваю зубы и улыбаюсь леди Крамп такой же фальшивой улыбкой, как и она мне.

– Благодарю вас, леди Крамп. Как всегда, вы показываете свежий взгляд. Я обязательно обдумаю ваши слова. Вам больше не нужно будет говорить с Летией на эту тему.

Крамп недоуменно морщит лоб, пытаясь понять, что я имею в виду.

– У меня так болит голова, – продолжаю я. – Леди Крамп, не будете ли вы так любезны послать за врачом, когда будете уходить?

Ей ничего не остается, кроме как снова сделать реверанс и уйти. Как только я убеждаюсь, что она покинула мои апартаменты, я поворачиваюсь к Летии.

– Мне очень жаль.

– Это не твоя вина. Эта женщина – подлая, ревнивая стукачка. Молоко свернется, если она пролетит в трех размахах крыльев от сыроварни, – подруга вздыхает. – Хотя, я думаю, она права.

– Конечно, она не права, – я на мгновение хватаю Летию за облаченную в перчатку ладонь; сила, которая позволяет нам трансформироваться, которая остается у нас под кожей даже в человеческом облике, делает любое наше прикосновение опасным для большинства бескрылых. Я видела, как дворяне в гневе жгли кожу слугам. Однажды мой дядя, последний король, заставил и меня это сделать. – Ты хороший клерк, Летия. Не позволяй ей сбить тебя с толку.

– Я не сомневаюсь в себе. Но когда дворяне приходят ко мне просить о встрече с тобой… – она опускает взгляд и качает головой. – Я видела, как они на меня смотрят. Как будто они… они унижены только тем, что разговаривают со мной. – Она снова поднимает глаза, но теперь они грустны. – Словно у меня болезнь, которую они боятся подхватить.

От прилива гнева и сожаления у меня перехватывает дыхание.

– Я все изменю, Летия. Обещаю.

Я просто не знаю, когда. Или как именно.

– И если Крамп еще хоть раз заговорит с тобой подобным образом, я швырну ее в темницу, и неважно, насколько у нее хорошие связи.

– Не делай этого. Я не хочу усложнять тебе жизнь, – она открывает ежедневник, и несколько минут мы вместе сидим на диване – близко, но не касаясь друг друга, – и проходимся по моим встречам на ближайшие несколько дней. Но могу сказать, что ее мысли заняты не послами и не торговыми делегациями, которыми заняты страницы, кривым почерком Летии отмечены их имена и назначения.

– О чем ты думаешь?

– О переменах, – она складывает уголок одной из толстых страниц. – В Селонии все изменилось.

– Это правда. Но ведь ты же не хочешь…

– Нет, конечно, нет.

Между нами воцаряется тишина.

– Летия, – спрашиваю я, наконец. – Ты хочешь домой? Ты же знаешь, что можешь уехать, когда только захочешь, – в страхе перед ее ответом мой желудок скручивается в узел. У меня есть Арон и Одетта, и я их полюбила. У меня появились друзья среди молодой знати. Но с тех самых пор, как мне исполнилось одиннадцать, после убийства матери, когда Летия стала моей компаньонкой, я проводила с ней, по крайней мере, половину дня. Без нее моя жизнь не была бы жизнью.

И все же я должна предоставить ей выбор. Прошлой весной, когда мы покидали замок Мерл, нам казалось, что это всего на шесть недель. Что это не навсегда.

Летия колеблется, но только на секунду.

– Нет, – решительно качает она головой. – Я не оставлю тебя, Адерин. И, кроме того, – озорной юморок блеснул в ее глазах, – лорд Ланселин все еще платит мне за то, чтобы я была твоей компаньонкой. А это хорошие деньги.

Я ухмыляюсь.

– И тебе все еще весело, я надеюсь.

Она пожимает плечами и смеется.

– Ну, ты уже давно не рисковала жизнью. И хотя я сомневаюсь, что это продлится долго, я не против, чтобы волноваться чуть меньше.

Ее голос звучит легко, но я знаю, что скрывается за ее словами. Несмотря на все усилия наших врачей, на шее Летии до сих пор остается ожог, повторяющий очертания ладони Зигфрида.

Месть ничего не решает. Увидев, как погибает убийца моей матери, я не обрела покой, на который так надеялась. Что бы я ни сделала с Зигфридом, это не исцелит Летию. Но я обязана его найти. По крайней мере, я обязана остановить его, чтобы он не причинил такую же боль другим.

Приходит мой врач с настойкой ивы от головной боли. Когда он уходит, Летия помогает мне сменить шелковое платье на тунику с длинными рукавами из кожи и на брюки и высокие сапоги. Я иду в новый тренировочный зал в попытке потратить немного энергии, в попытке сделать что-нибудь – что угодно, – чтобы отвлечься от утренних разборок с моим секретарем и леди Крамп. Я научилась владеть мечом после того, как потеряла способность менять форму. Пускай эта сила и вернулась ко мне, я продолжала тренироваться; не знаю насчет Таллис, но Зигфрид умеет обращаться с клинком.

К моему приходу комната полна народу; бесконечный снегопад заставляет многих дворян искать другие развлечения. Но в толпе здесь не только знать. Это единственное место в Цитадели, где летающие и бескрылые – по крайней мере, привилегированная их часть – находятся на равных. Тренировочный зал Арон увеличил после нашей коронации, но он находится под управлением и надзором темных стражников. Сами они бьются на мечах и метают топоры, но теперь позволяют и дворянам пользоваться этим местом, предлагают советы по технике и решают исход спорных поединков. Несмотря на двести мирных лет в Солануме, умение владеть мечом некоторыми все еще ценится, хотя слишком многие презирают его как навык, необходимый только бескрылым. Но сами стражники не станут сражаться с дворянами. Исключением является Арон; когда он лишился руки, почти три года назад, темные стражники стали его друзьями и обучили, и он все еще дорожит этой дружбой. Я обыскиваю большой зал с высоким потолком в поисках его стройной фигуры.

Эмет – красивый, медноволосый, самый близкий друг Арона из темной стражи – подходит ко мне и почтительно кивает.

– Мадам, – в этой комнате не используются никакие титулы. Никаких упоминаний о доме или звании.

– Добрый день, Эмет. Мой муж здесь?

– Нет. Но есть поединок, который вот-вот закончится, если хотите партнера для тренировок. – Он вручает мне тренировочный меч с затупленным лезвием и острием и ведет мимо мишеней для топоров, туда, где двое мужчин, оба тяжело дышат, оба в поту, отдают друг другу честь. Одного я не знаю. Он среднего роста, мощного телосложения, с темными глазами и собранными сзади серебристыми волосами, наверное, они ниже плеч. Эмет бормочет, что этот человек – один из дворян, бежавших из Селонии; на одной из его скул виднеется запекшаяся рана.