Мегги снова смотрела на него, смотрела еще пристальнее, так, что это становилось неприличным. Краем сознания она понимала, что нужно держать себя в руках, иначе все в этом зале сочтут ее невоспитанной идиоткой.
– Он немного изменился. Разумеется, ведь прошло довольно много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз. Боже, совсем не помнила, что он так высок и так элегантен. Это он смеется? Да, я уверена, что это он. Чудесный смех, раскатистый и звучный, вам не кажется? И он…
Мегги с усилием отвела себя от пропасти и поперхнулась, потому что тетка почти с ужасом уставилась на нее. В понимающем взгляде читалось явное возмущение.
– Д-да, – пробормотал Дуглас, поворачиваясь к племяннице. Неужели это та самая умная, способная девчушка, благосклонный тиран собственных братьев и повелительница всех кузенов мужского пола? Но девочка выросла. Значит, Джереми Стэнтон-Гревилл? Да ведь их разделяет добрая дюжина лет – чересчур много, по мнению Дугласа. Правда, Джереми еще не женат, иначе Дугласа успели бы уведомить.
– Ну что же, – спокойно выговорил он, – пойду приведу Джереми. Почему бы нам не поужинать вместе? Не возобновить старое знакомство?
– Разумеется, – кивнула Алекс. – Всегда интересно вспомнить былое, не так ли, Мегги? Мы не виделись уже лет пять. Похоже, из него вышел прекрасный молодой джентльмен.
– Да, – согласилась Мегги, не сводя с него глаз. – Как я выгляжу, тетя Алекс? Мое платье? Волосы? Нос не слишком блестит?
– Ты настоящая красавица.
«Вот тебе флирт, веселье, хорошее времяпрепровождение и никакой охоты на мужа!» – подумала Алекс. Недаром прекрасные глаза племянницы сияют неприкрытой любовью при виде Джереми Стэнтон-Гревилла, беседующего с Дугласом! Он действительно неплох. Ростом чуть ниже Дугласа, широкоплеч, с темно-каштановыми волосами и карими глазами.
Улыбнувшись, он повернулся и вместе с Дугласом направился к ним, чуть прихрамывая на ходу. Алекс вспомнила, что у Джереми от рождения была изуродованная стопа, что, если верить его шурину Райдеру, ничуть не мешало молодому человеку. Во всяком случае, Райдер позаботился, чтобы он умел грязно драться и скакать подобно кентавру. Если верить тому же Райдеру, во времена учебы в Итоне он был настоящим ужасом для преподавателей.
По мере приближения Джереми ком в животе Мегги сжимался все туже, скручивая внутренности в тугой узел. Она чувствовала себя провинциальной неуклюжей дурочкой. В голову не приходило ни единого слова. Единственное желание одолевало ее: броситься ему на шею и умолять жениться на ней.
Но… но, может, пока еще рановато? Не слишком ли она спешит? Лучше завтра… или даже послезавтра…
Мегги откашлялась. Она должна сказать что-то, попытаться очаровать его, выказать остроумие… если, конечно, способна на такой подвиг.
О Господи! Что сейчас будет?!
* * *
В три часа утра Мегги заползла под одеяло и легла на спину. С лица не сходила идиотская улыбка, но теперь значения это не имело. Она бурлила счастьем и предвкушением еще большей радости. Голова шла кругом, в жилах кипела кровь, и она была готова кричать о своей удаче украшающим потолок херувимам.
Вообразите только, всего неделю в Лондоне и уже встретила Джереми Стэнтон-Гревилла! Своего будущего мужа.
Джереми Стэнтон-Гревилл. Мегги Стэнтон-Гревилл. Леди Стэнтон-Гревилл. Чудесно звучит. Можно сказать, идеально!
Как он прекрасен! Уму непостижимо! Он, почти кузен, которого Мегги знала чуть не всю жизнь, приехал в Лондон чуть ли не одновременно с ней. Конечно, конечно, это знак того, что он послан ей Богом, специально для того, чтобы увидеть повзрослевшую Мегги Шербрук и броситься к ее ногам! О да, когда-то ей было тринадцать: голосистая, властная девица, при каждом удобном случае награждавшая оплеухами братьев и кузенов. Не слишком-то привлекательный образ, ничего не скажешь. А вот ее воспоминания о Джереми… Перед глазами возникал образ молодого человека, постоянно находившегося в движении: галопировавшего на резвом коне, всегда растрепанного, всегда смеющегося, белозубого, веселого, невероятно красивого. Правда, он был неизменно поглощен собой. Но какая теперь разница? Она полюбила его с первого взгляда. С тринадцати лет. Он приехал в гости вместе с тетей Софи. Стоило ей увидеть его, и все было кончено. Она не выпускала его из виду. Потом он уехал, и прошло немало времени. Целых пять лет. И потому что она была совсем молода, и вокруг оказалось столько всего интересного, и дел накопилось немало, она совершенно забыла и о нем, и о том впечатлении, которое он на нее произвел. Но стоило ему появиться вновь, и былое вернулось, а вместе с ним и прежние чувства, поразившие ее прямо в сердце. Если уж говорить о жаре в крови, ее собственная просто кипела. Какие поразительные ощущения!
Значит, она все-таки не забыла его окончательно!
Мегги улыбнулась в темноту.
Сегодня вечером она поняла, что все изменилось. Стало другим. Когда он взял ее руку и улыбнулся, показывая чудесные белые зубы, ей так хотелось броситься в его объятия. Что будет потом… ах да, поцелуи, дождь поцелуев! Разумеется, до этого далеко, но даже просто танцуя с ним, она умирала от счастья.
Обменявшись с родственниками несколькими вежливыми фразами, Джереми спросил дядю Дугласа, нельзя ли навестить их… сегодня… и ждать осталось не более восьми часов!
Он объяснил также, что ему нужно сегодня быть на другом балу и как ни жаль уходить, но приходится. Перед тем как попрощаться, он взял Мегги за руку, снова улыбнулся с высоты своего немалого роста, сказал, что она выросла настоящей красавицей, и поцеловал в щеку.
– Молодые люди будут драться за каждую улыбку, – пообещал он, – и падать на колени, сраженные твоим взглядом.
– Я частенько ставила Макса, Лео и Алека на четвереньки, чтобы Рори мог ходить по их спинам, – выпалила она, а сама подумала: «Я хочу видеть на коленях одного лишь тебя!»
Джереми разразился смехом.
– Рори так наловчился, что просил их вставать не рядом, а на расстоянии друг от друга, чтобы перепрыгивать с одной спины на другую. То же самое мальчики проделывали и для Клеопатры, нашей кошки.
– Я и запамятовал насчет кошачьих бегов. Не знал, что ты тоже в этом участвуешь.
– О да, я официальный тренер Мистера Корка. Он нынешний чемпион, по крайней мере до следующих бегов. Посмотрим, что будет дальше. Прыжки Клео с каждым разом становятся более длинными и точными. Не припомню, вам нравятся кошачьи бега?
– Не слишком, – покачал головой Джереми. – Я люблю лошадей. Ты должна признать, что кошачьи бега довольно смешны по сравнению со скачками.
Но это вовсе не так!
Мегги чуть отшатнулась, словно от удара, но постаралась взять себя в руки.
– Жаль. Я уверена, рано или поздно вы измените мнение, – обронила она. Ничего, все еще образуется. Она будет заниматься кошачьими бегами, а он – конскими скачками. Идеальный брак!
– Забавная картина – прыгающая кошка и Рори, – усмехнулся Джереми. – Сколько ему сейчас?
Мегги сама не заметила, как заснула, и видела во сне, что Клео побила Мистера Корка в состязаниях, длившихся не более трех секунд. Клео присела на задних лапах, оттолкнулась и двумя огромными прыжками оказалась за финишной чертой.
Еще один знак! Мегги была просто уверена в этом, когда проснулась в девять часов утра, переполненная таким возбуждением, что к горлу подкатывала тошнота. Никогда раньше она не испытывала подобного волнения и страха. Что же, если даже ее вырвет, значит, такова цена переживаний, и она с радостью ее заплатит. Да-да, сон о Клео – хороший знак. Два скачка, два грациозных летящих скачка, и Мегги заполучит его.
Джереми Стэнтон-Гревилл, барон Гревилл, владелец Кардинал-Хауса в Фауи, прибыл в городской дом Шербруков ровно в одиннадцать утра.
Дарби, которому едва исполнилось пятьдесят, вступил в должность дворецкого за полгода до описываемых событий и все еще не мог нарадоваться своему везению. Кроме того, остальные слуги наконец признали его власть. Он прекрасно сознавал, какое впечатляющее зрелище представляет своими размеренной скользящей походкой, величественной осанкой и поразительно хорошо отглаженными черными панталонами и белоснежной сорочкой.
Он знал Джереми еще девятилетним мальчиком, только что прибывшим в Англию с Ямайки. Что за красавцем он стал! В свой последний приезд он еще был беззаботным молодым повесой, беспечным и неукротимым, только что вступившим в Клуб четырех коней, носившим цвета этого клуба и ежеминутно рискующим свернуть себе шею, упав с лошади.
Впервые с той минуты, как хозяин назначил его дворецким, Дарби широко улыбнулся, показав дыру на месте глазного зуба.
– Да это же Дарби, верно?
– Да, милорд.
– Господи Боже мой! Вижу, вы достойно управляете домом! Поздравляю. – И Джереми пожал руку дворецкому, отчего того едва не хватил удар.
– Ах, милорд, сколько лет, сколько зим! Похоже, мы не встречались с самого… когда же это? Да, с сентября восемьсот пятнадцатого, с торжеств по случаю окончательного падения Наполеона. Как поживаете?
– Прекрасно, Дарби, лучше некуда. Много путешествовал, добрался до самой Ямайки, проверил, как там моя плантация, а потом отправился в Балтимор.
– В Балтимор? Но зачем вам вдруг понадобился Балтимор?
Джереми обернулся на звук голоса Мегги и ослепительно улыбнулся девушке.
– Здравствуй, Мегги! Да, я только что рассказывал Дарби, как провел несколько лет на Ямайке, на Камилл-Холл, моей плантации сахарного тростника, а потом погостил в Балтиморе у Джона Уиндема и его семьи. Джон разводит скаковых лошадей. В его конюшне имеется лучший во всей Америке жеребец-производитель. Я многому там научился.
– Думаю, вы и без того немало знали, Джереми. Недаром выросли на попечении моего дяди Райдера.