Василёк

– Пойдешь? – коротко поинтересовался он, смотря в глаза другу.

– Нет, конечно! Что я, дурак что ли?

– Это правильно! – сказал Ито. – Они совсем обозрели. В нашем районе обчистили уже три дома, и я уверен, это их рук дело!

Танака кивнул.

– Ладно, проехали. Давай поделим домашку на завтра, все я сделать не успею, вечером надо к отцу в порт идти.

– Пойдет. Ты историю бери, ненавижу ее.

Мальчики закончили с уборкой через час. Закрыв класс, они разошлись на улице.

«Вот интересно, как получается, – размышлял Танака, пропуская мотоциклиста на узкой дороге, – я и Бешеный различаемся только ростом. В учебе он такой же обалдуй, как и я. Отец у него и вовсе пьяница. Гордиться нечем, и при этом он умудряется быть главарем. Вот на все сто процентов я уверен, если бы мне довелось предложить тем же людям это дело, со мной они не пошли бы. А за ним идут! Почему?»

Танака стал искать различие между ними. Выходило, что все складывалось из того, как самые маленькие нюансы влияют на общее восприятие личности. Например, Бешеный кроме роста одевался с легкой располагающей к себе небрежностью, имел громкий голос, легко говорил как с учителями, так и с одноклассниками. Он мог, не стесняясь, на классном часе высказать свое мнение учителю. Делал он это всегда громко, как бы приравнивая себя к преподавателю.

В общественной деятельности Бешеный не участвовал, но если ему что-то давали взамен, например, обещали хорошую оценку, мог быстро уговорить людей на работу. Танаке, в отличие от Бешеного, даже ответы у доски давались с трудом! Где бы Аки ни был, везде он играл роли второго плана. Это его бесило. Зайдя в дом, он сразу пошел в комнату и там, резко закрыв дверь, обвел помещение взглядом. «Даже здесь я себе не хозяин!» – подумал Танака.

Маленькую комнату на десять квадратов он делил со своим старшим братом. Сейчас тут было пусто. Мать уже убрала футоны в шкаф. Из мебели был только письменный стол. В нем в верхнем ящике лежали листы бумаги. Иногда, когда брат уходил вечером гулять с друзьями, Танака доставал их, точил простой карандаш и начинал рисовать. Его занимала манга. В ряде картинок авторы умели выразить не только сюжет, но и эмоции героев. У него это пока не получалось, он только осваивал технику рисования фона, один и тот же персонаж на разных картинках нередко выходил у него неузнаваемым.

Бросив сумку, Танака снял пиджак, повесил его на подплечники и решил заняться рисованием. Он устроился удобно на стуле, открыл ящик и вдруг замер. От одного из листов был оторван клок! Осмотревшись по сторонам, Аки нашел его валяющимся на полу. На одной стороне листа был его рисунок, а на другом – номер телефона, написанный небрежной рукой брата.

– Черт! Черт! – крикнул Аки, стуча одновременно двумя кулаками по полу.

Никто не ценил его старания. Родной брат даже не обратил внимания на то, что на листах не просто каракули, а рисунки! Как он мечтал, что увидев однажды его работы, он скажет: «Вау, у тебя неплохо получается!»

В этот момент открылась дверь в комнату. Стены в доме были тонкими, слышен был каждый шорох. Мать, заслышав ругань, пришла проведать его.

– Ты чего кричишь? – как обычно спокойно спросила она его.

Танака сморщился. «Глупая, недалекая женщина. Она никогда не любила меня, не защищала от излишней суровости отца, даже слова ласкового ни разу не сказала!» – про себя распалялся он. Если на него клеветали сверстники или взрослые говорили, что он не очень симпатичен, мать лишь молча все выслушивала и кивала головой, отвечая: «Ну что же поделать, он вот такой у нас». Какой такой? Что он такого сделал? В чем он виноват? В том, что появился на этот свет, а она этого не хотела? Танака не желал показывать матери свои истинные чувства в этот момент, ибо она всегда была для него чужой.

– Уйди! Уйди, тварь! – крикнул он так, что этот звук заполнил весь дом и вырвался наружу осязаемой для мальчика тьмой.

– Аки?

Аки вскочил с пола, бросился к двери. Мать отпрянула.

– Уйди и не смей ко мне больше прикасаться! – с ненавистью крикнул он, глядя матери в глаза.

Захлопнув дверь, Танака кинулся к столу, разорвал листы. Бросив все в мусорное ведро, он переоделся в спортивные штаны, футболку и вышел из дома. Все ему опостыло. Хотелось хоть каких-то изменений в жизни. Морока с учебой, отношения с родственниками, это все стало вдруг ему не нужно.

Он бродил полдня по району, и когда солнце начало крениться к закату, пошел к школе. На больших часах было половина десятого. Тень от здания медленно наплывала на розово-серую площадку перед школой. Сейчас людей тут уже не было, школьные заботы ушли с учениками из этого места, но Танака не мог даже пошевелиться. Так странно было видеть это здание в закатном солнце. Каждый день он приходил сюда утром, и ни разу в жизни не был у школы вечером. Брови юноши поползли вверх, взгляд стал болезненно обеспокоенным.

«Надо что-то менять!» – подумал Аки и пошел к дому с зеленой крышей.

Сообщники Бешеного были на месте. Они стояли в переулке, ближе к перекрестку.

– Вон он идет! – сказал один из парней. Второй, сидящий на корточках, встал.

– Что так долго?

Танака ответил вопросом на вопрос:

– Где Бешеный? Опаздывает?

– Сейчас придет! – сказал подельник, сплюнув.

Главарь опоздал на полчаса. Похваставшись тем, что он был с девчонкой, парень повел их к дому. Странным было то, что заходить на территорию Бешеный решил через главные ворота. Был и другой вариант, позади дома был пригорок, укрепленный сеткой, там можно было попасть на территорию через калитку с меньшим риском. Осмотревшись по сторонам, главарь мотнул головой. Парни полезли через довольно высокий забор, оплетенный виноградом. Танака последовал их примеру, он ухватился за лозу, с трудом подтянулся, задрав одну ногу вверх. Его подтолкнули снизу.

– Поторапливайся!

Аки перевалился через высокий столб, зацепился за коричневые доски и буквально шлепнулся с другой стороны ограждения. Послышался сдавленный смех.

Бешеный последним вступил на чужую землю. С забором он справился быстро.

– Так, ты обойди дом вокруг! – приказал он шепотом. – А мы зайдем внутрь, все ценное передадим тебе через окно.

Танака кивнул головой в знак согласия. Парень был рад тому, что его оставили снаружи. Еще до того, как он перепрыгнул забор, у него так свело живот от волнения, что каждое движение было просто невыносимо.

Дом был вскрыт за пять минут. Злоумышленники включили фонарики и зашли внутрь. Пора было и Танаке действовать.

Аки встал между стеной здания и забором так, чтобы его не было видно из соседнего дома. Там он осмотрелся. Вокруг было тихо и спокойно. Только он хотел идти на задний двор, как вдруг послышался скрип. Юноша присел. В доме через дорогу ночная занавеска ушла в бок, старую раму несколько раз дернул мужчина с голым торсом. Та, наконец, с противным скрипом поддалась.

Сосед чиркнул спичкой, закурил сигарету. Лениво размяв шею, он, прищурившись, посмотрел на дом, который они обчищали. Там было все тихо, парни действовали осторожно. Докурив сигарету, мужчина закрыл окно и занавесил его шторами.

– Эй, Танака! – услышал Аки с заднего двора.

Танака прошел между домом и забором, перепрыгнул через кадку стоящую под стоком.

– Давай, принимай! – послышалось из открытого окна, в котором уже торчал край телевизора.

«Улов» был неплохим и очень тяжелым. Танака прогнулся, когда вся эта махина легла ему на плечи.

– Отнеси к забору!

Следующие находки были куда менее масштабными. Часы, украшения, деньги – все это добро легло поверх телевизора. На работу у парней ушло не менее получаса. По-видимому, хозяева пытались на время поездки обезопасить свое имущество, вот все и попрятали по щелям. Последним был миксер, который Танака принял из рук Бешеного. Передавая его парень замер, а потом и вовсе швырнул прибор, побежав стремглав в внутрь дома.

– Валим! – послышался его возглас.

Танака обернулся. Дверь во двор уже открылась. На него попал луч фонарика. Это была полиция.

Уйти не удалось только ему. Сначала он угодил ногой в кадку с холодной водой. Потом ему пришла в голову мысль перелезть стену, но тут он понял, что без винограда, это сделать невозможно.

Все было как во сне. Его повязали, потом долго везли участок. Отпираться было бесполезно, поэтому он просто все рассказал как есть. После составления протокола, его затолкали в камеру.

В большом помещении почему-то не было света. Одна лавка шла вдоль стены. Вторая стояла под высоким зарешеченным окном. От туалета пахло кислятиной.