Чародей из заброшенной школы I часть Искра Безумия

– Умерла, да?

– Нет, ты что… она…

– Но тогда почему она стоит позади тебя?

У Сергея по спине пробежал холодок. Он сам чувствовал, как за ним уже не первый час кто – то следовал и даже касался его плеча и шеи своими холодными мертвыми пальцами.

Он обернулся.

Действительно, Жанна стояла позади него, в белом красивом платье с блестками на рукавах, в венке из белых хризантем на рыжих кудрявых волосах и сверкающими на свету золотыми кольцами и браслетами. Ее глаза был наполнены слезами, поэтому так сильно блестели в лучах утреннего сентябрьского солнца.

– Жанна, – Сергей чуть не бросился к жене, но вовремя вспомнил, что ее больше нет.

Что кроме него Жанну больше тут никто не видит, а следовательно, о нем и его дочери могут подумать невесть что. И лишь поэтому он не подошел к жене, а она, прекрасно все поняв, без осуждения и упреков, подошла к Саше и, склонившись над ней, сказала:

– В твоей комнате ждет небольшой подарок. Храни его. Он поможет тебе в любой ситуации…

– Мама…

– Я тебя очень люблю, моя дорогая… Прости меня…

Поднялся ветер, и Александре с Сергеем пришлось прищуриться, чтобы поднявшаяся пыль с песком не попала им в глаза. Но стоило Александре только открыть глаза, как она увидела лишь заполненный людьми двор, услышала торжественную музыку, а после была подхвачена потоком незнакомых ей одногодок, рвущихся за школьные парты.

Сергей проводил класс дочери до самого выхода на школьный двор и, как и все родители, принялся записывать это мгновение на камеру. На его удивление всегда борзая и наглая Саша вела себя относительно спокойно и даже равнодушно. Сначала отца это настораживало, но потом он сам себя успокоил: к чему волноваться ему, если даже его ребенок не проявляет обеспокоенности?

В это время, стоя за металлическими прутьями забора, черная БМВ тихо и мирно дремала в тени тополей и дубов, посаженных вдоль дороги. В ее салоне сидели двое: уже подросший, не мальчик, а юноша, со светлыми волосами, стянутыми в тугой хвост, и сверкающими на свету гранатовыми глазами, и все такой же молодой и ко всему готовый молодой человек с подстриженными по – новому темными волосами и потухшими глазами.

– Пора, – сказал светловолосый. – Нельзя столько на солнце находится.

– Когда прозвонит колокол…

– Ред, – светловолосый пихнул его в плечо. – Хватит. Поехали. Тебе еще к ритуалу сегодня готовится. А ты и так не соблюдал ни диеты, ни готовился морально.

– Мне это не нужно.

– Ты не собираешься перерождаться? – бровь парня изогнулась.

– Собираюсь. Но для этого не нужно всего того, о чем ты мне здесь трещишь.

– Да что ты говоришь! – Стас чуть не взвыл. – То есть я должен соблюдать все правила, а ты у нас звездное исключение?!

– Да. Исключение. И вообще – замолчи.

Он наклонился к двери и, открыв ее, вышел из машины.

Теплый сентябрьский ветер ударил его по лицу и шее и парень, вдохнув прекрасный аромат свободы, вдруг услышал оглушающий весь район звон школьного колокола, возвещающего у начале занятий.

Он вгляделся в толпу и увидел в ней того самого вампира, к которому перешло право распоряжаться жизнью Александры, и ее саму – милую маленькую девочку в черной школьной форме, с цветами и двумя огромными бантами, которые были, как показалось Реду, больше ее головы.

Он невольно улыбнулся и, как только толпа двинулась, он исчез за стволом дуба, шепчущего слова поздравления всем первоклашкам. Все деревья приветствовали новый учебный год так, словно за три месяца успели соскучиться по крику и гаму в коридорах и на стадионе.

И вдруг Стас, который уже тоже вышел из машины, увидел, как мага пошатнуло и он, впившись тонкими бледными пальцами в кору дерева, сполз на асфальт и, закрыв глаза, обмяк.

– Черт!

В этот момент к стоянке подъехала белая ауди, из которой выбежал рыжеволосый молодой человек, с изумрудными глазами и слегка загорелой кожей. На его черном смокинге Стас увидел следы крови, однако белая рубашка была в безупречном состоянии. Ни багровой крапинки.

Он подбежал к магу и, приподняв его голову, посмотрел с гневом на Стаса.

– Я же тебе приказал следить за ним, – сквозь зубы процедил оборотень.

– Но ты же знаешь…

– Я знаю. И ты знаешь! Тогда почему не делаешь?!

– Но ведь срок был назначен на вечер…

– Похоже ждать вечера нельзя, – оборотень взял на руки тело мага и понес к своей машине. – Съезди домой и привези оттуда все необходимое. Нужно успеть до полуночи, иначе придется ждать еще двадцать лет. Давай – давай, в этот раз можем не успеть.

Стас кинулся к БМВ и, сев на водительское место, завел машину и унесся прочь из города. Рыжеволосый отнес Реда к своей машине, положил на задние пассажирские – и вместе с ним уехал за город. Туда, где уже давно все ждали, но где ни за что бы не подумали, что перерождение может начаться на закате дня, когда этого делать категорически нельзя.

– Душа может потеряться в огне, – пробубнил монах, когда оборотень положил Реда на алтарь. – Небо и земля сейчас однородны. Нельзя…

– Нужно! – рыкнул оборотень, проверяя на груди брата крест. – Делайте, что вам говорят. Или вы хотите, чтобы вашей дочерью занялся офис?

Старик уступил, и уже через час в лесной чаще, под белокаменным сводом с узорчатыми гравировками и лозой, которая обвила белые колонны, собрались все, кто так или иначе был причастен ко всей нечисти, появившейся в тот час около алтаря.

– Если что – все будет на твоей совести, – вдруг сказал один из вампиров, пришедший на ритуал в качестве проводника из иного мира в людской.

Оборотень не ответил.

Сидя в круге из семерых, он уже настраивался на волну трех измерений, с которыми его связь была слабее всех присутствующих. Если на Правь и Явь он был настроен более – менее хорошо, то с Навью было все не так просто. Волна сбивалась… Оборотням было не присуще заявляться в мир мертвых, в отличие от вампиров и духов с демонами, которым сейчас было как раз проще всего.

Но стоило огням дня погаснуть за горизонтом, как алтарь засиял зеленоватым светом и все его узоры стали полыхать, как знамена о конце света. От их света зажглись все свечи, выставленные между участниками ритуала, а также колыхнулась прозрачная гладь воды.

Все почувствовали, как зашумел лес, как звери и птицы собрались посмотреть из тьмы деревьев и кустов на перерождение того, кому они безоговорочно подчинялись. Луна вышла из – за облаков и светила безмятежное лицо мага, не тронутое за все шестьдесят лет ни одной морщинкой или изъяном. Он был так же молод и красив, каким его породила природа.

Однако все знали, что это всего лишь оболочка. Силы покидали мага с каждым днем на протяжении этого года и сейчас настал тот момент, когда ему нужно было ненадолго уйти в себя. Погрузиться в трехдневный сон, чтобы набраться новых сил и знаний, приобрести терпения в том объеме, в котором оно у него было от рождения, и все – таки попробовать связаться с духом некогда могущественного правителя нечисти, чтобы узнать – вернется ли тот вообще в мир живых или его тело давно пора погрузить под землю и покончить с мукой всех его подчиненных раз и навсегда…

Рыжеволосого вдруг больно кольнуло и он, поморщившись, вдруг поднял голову от своей свечи и увидел, как полупрозрачный силуэт брата, защищенный ореолом их общей энергетики, уходит во тьму леса.

За ним смыкаются костлявые руки деревьев и склоняется листва, как будто бы природа боится, что на этот раз кто – то все – таки сорвется с места и проследует в то царство тайны, дорога в которое открыта лишь одному на этой земле…

      ***

Но годы мчались. Осень кончалась, наступала зима, после нее приходила весна. Все шло своим чередом: Сергей работал и расширял бизнес, желая, чтобы у дочери было все, чего та захочет, а Саша, взрослея в особняке с слугами и кошкой Люськой, которую отец принес ей в два года, осознавала, что желает только одного – свободы.

До четырнадцати лет она выходила из дома только в лицей, но вскоре и этого лишилась. Сергей, в связи с усилившейся преступностью в их городе, стал категорически против посещения Сашей школ и других заведений для нечисти, коих в городе, в десяти километрах от сектора, было полно. В итоге, Сашу стали обучать нанятые лично им учителя из лучших школ и гимназий города, поэтому девушка не росла неучем. В пятнадцать она свободно говорила на двух языках – английском и французском, – умела решать все задачи за девятый и десятый классы, хотя по возрасту ей было идти только в восьмой, но помимо этого с легкостью освоила искусство фехтования, которым должны были владеть все выпускники школ нечисти и могла дать фору даже тем, кто учился этому всю жизнь, с первого по одиннадцатый класс.