Принцесса Ада

Пока Арагон развлекался с демоницей, проживавшей в замке его брата, Авирон и Баллисар находились в комнате принцессы, которую, с некоторых пор, занимал другой ребенок.

– Я думаю, что Арагон что-то задумал, – наблюдая за кормилицей, укачивающей девочку, Авирон говорил в полголоса, – неспроста он задержался здесь. Думаю, что он попытается забрать Адель, – мужчина на мгновение замолчал, а затем заговорил снова, – в смысле, эту девочку.

– Все нормально, – успокоил его Баллисар, – Вы должны воспринимать ее, как принцессу, иначе Арагон все поймет. Он не так глуп, как хочет казаться, – заметив беспокойство в глазах Авирона, парень ободряюще похлопал его по плечу, сказав, – не волнуйтесь, Адель в безопасности. Люди, у которых я ее оставил, достаточно обеспеченные. Она получит хороший уход и надежную защиту.

– Хорошо, – слабо улыбнулся Авирон, – теперь нужно подождать семнадцать лет и отдать эту девочку замуж за Сайтома. Контракт будет выполнен и моя дочь сможет вернуться.

– Что? Вы хотите ждать семнадцать лет? – искренне удивился Баллисар, – я думал, что мы быстрее найдем выход из ситуации и вернем принцессу домой.

– Выбора нет, мой друг, – теперь Авирон ободряюще похлопал парня по плечу, – в масштабах вечности, семнадцать лет – это ничто. И кстати, не покидай эту девочку. На время она стала принцессой и ты обязан, что бы ни случилось, быть рядом с ней и защищать.

Баллисар не знал, что сказать на это. Его сердце сжималось от тоски и обиды. Он понимал, что не сможет убедить своего короля, развязать войну с севером, ведь Авирон слишком ценит тех, за кого несет ответственность, а Арагон просто так не отступит. Бросив беглый взгляд на ребенка, которого он привел с собой, парень посмотрел мужчине в глаза и, молча, вышел из комнаты.

– Кажется, он не одобряет мой план, – как только за Баллисаром закрылась дверь, вздохнув, сказал мужчина.

– Наверно, он очень любит Вашу дочь, раз пошел на такое, – укладывая девочку в кроватку, отозвалась женщина.

– Да, я знаю, что любит, – на мгновение Авирон помрачнел, а затем улыбнулся, сказав, – если что-то будет нужно – ты говори. Я понимаю, что людям нужна и еда и питье, у нас все есть. Тебя и ребенка обеспечат всем необходимым.

Не дождавшись ответа, мужчина ушел. Медленно ступая по узкому коридору, Авирон размышлял о прошлом. Он вспоминал любимую женщину, подарившую ему дочь и, мысленно обещал, что убережет ее, не смотря ни на что. Каждый раз, когда мужчина возвращался в прошлое, предаваясь воспоминаниям, перед его глазами возникал образ Татьяны. Эта хрупкая женщина, в белом струящемся сарафане, порхающая словно бабочка, озаряла всю его жизнь лучезарной улыбкой. Ее светлые волосы с легким соломенным оттенком, словно шелк спадали по оголенным плечам, заставляя сердце Авирона биться быстрее. Вглядываясь в ее бездонные синие глаза, мужчина будто утопал в них, не имея ни единого шанса на спасение.

– Вот ты где, – внезапно перед Авироном возник Арагон, буквально выдернув его из нахлынувших воспоминаний, – я тут кое-что для тебя принес.

– Брат? – сорвалось с губ мужчины, а в следующее мгновение он почувствовал, как все его тело начало сковывать что-то обжигающе холодное, а сознание резко затуманилось.

– Ты не представляешь, как долго я ждал этого, – усмехнулся Арагон, но Авирон его уже не слышал.

Глава 3

Дверь в детскую комнату открылась и на пороге показалась невысокая женщина средних лет с нелепыми кудряшками на голове и в белом фартуке. Она прошла к большой кровати, где в окружении мягких игрушек, спала девочка. Взяв за край розовый полупрозрачный балдахин, женщина обошла кровать, сдвигая его в сторону и ловко прицепив ткань к спинке кровати, прошла к окну. Распахнув струящиеся розовые шторы, в тон балдахину, она обернулась, сказав:

– Ада, ну, сколько можно спать? – вернувшись к кровати, женщина уселась на краю и, отодвинув несколько игрушек в сторону, протянула к девочке пухлую руку, погладив ее по голове.

Ада открыла глаза, внимательно посмотрев на свою няню, а затем села на кровати, подтянув к себе одеяло. Укутавшись в него с головой так, что осталось видно лишь лицо, девочка подползла к женщине и снова улеглась, положив голову на ее колено. Посмотрев в окно, Ада задумчиво спросила:

– Нина, почему ты все еще не ушла от меня?

– А почему я должна уходить? – искренне удивилась женщина.

– Все говорят, что я странная, – не отводя глаз от проплывающих по небу облаков за окном, сказала девочка, – мама меня боится и поэтому родила другого ребенка, чтобы меньше времени проводить со мной. На улице со мной почти никто не играет, говорят, что я злая и убегают, но только не ты. Почему?

– Глупенькая, – опустив руку на голову Ады, Нина мягко улыбнулась, – ты не странная, ты – особенная. Не все дети должны быть одинаковыми. Кто-то любит бегать и играть, а кому-то интересно смотреть мультики. Кто-то рисует, а ты любишь проводить свое время, играя на фортепьяно – это тоже очень хорошо. Ну, а то, что ты иногда злишься – это нормально. Все злятся.

– Вообще-то, я не люблю фортепьяно, – вздохнула девочка, – маме нравится, когда я играю, а мне нравится, что она сидит и слушает. Так я могу быть с ней только вдвоем. Мне нравится все, что делает мама, если она проводит время со мной.

– С появление Артемки тебе стало не хватать мамы? Ах, ты моя бедная девочка, – женщина усадила Аду перед собой и крепко обняла, – я обещаю тебе, что никуда не уйду. И не думай о таких глупостях. Мама больше времени проводит с Темой только потому, что он маленький и требует больше внимания, понимаешь? Когда тебе было три, твоя мама и тебя с рук не спускала. Дай ему время подрасти, и ты все увидишь сама. А теперь, – Нина отстранила от себя девочку, посмотрев в ее бездонные синие глаза, наполненные печалью, и добавила, – беги умываться, чистить зубки и спускайся вниз. Я накормлю тебя чем-нибудь вкусненьким.

– Я не хочу кушать, – пожала плечами девочка, – никогда не хочу есть. Не понимаю, зачем вообще люди едят.

– Чтобы скорее вырасти, – улыбаясь, женщина слегка коснулась пальцем кончика носа Ады, а затем помогла ей выпутаться из одеяла.

Девочка спустилась с кровати и, шлепая босыми ногами по ковру, который, как все остальное в ее комнате, был розовым, направилась к выходу. Остановившись у двери, Ада обернулась, сказав:

– Нина, попроси маму сделать ремонт в моей комнате. Ненавижу розовый.

Нина покачала головой и девочка, потупив взгляд, вышла за дверь. «Бедняжка, – подумала женщина, обводя взглядом комнату, – у нее есть все, кроме родительского тепла и любви. Зачем рожали девочку, если всегда хотели наследника? Не понимаю этих богачей». Шумно выдохнув, Нина встала с кровати и, заправив ее, расставила игрушки, собранные Адой для своего спокойного сна. Немного приоткрыв створку окна, чтобы впустить в помещение свежий утренний воздух, женщина вышла из комнаты и спустилась на кухню, а через некоторое время к ней присоединилась Ада. Девочка нехотя жевала то, что приготовила для нее няня, уперевшись на руку и, смотря в одну точку, а когда в кухню вошла ее мать, неся трехлетнего брата на руках, Ада немного оживилась.

– Ты сделала все задания, которые тебе задавал репетитор, – проходя мимо дочери, спросила Лилия Андреевна.

– Да, мамочка! – воскликнула девочка, но поняв, что мать не обращает на нее никакого внимания, увлеченно болтая с сыном, Ада снова поникла.

– Лилия Андреевна, может быть, я покормлю Артема? – уловив настроение девочки, заговорила Нина.

– Зачем? – удивилась Лилия Андреевна,– я сама прекрасно справляюсь. Вы бы лучше, Ниночка, занимались Адой, она вон совсем бледная. После уроков сводите ее погулять, девочке необходимо бывать на солнышке.

– Я хочу с тобой погулять, – возмутилась Ада словам матери.

– Дорогая, ты же видишь, что я занята с твоим братиком, – мельком взглянув на дочь, Лилия Андреевна одарила ее краткой улыбкой, а затем снова переключила внимание на сына.

– Я наелась. Спасибо, Нина, – с шумом отодвинув от себя тарелку, девочка спустилась со стула и вышла из кухни.

– Что это с ней? – проводив дочь удивленным взглядом, спросила Лилия Андреевна, – плохо спала?

– Девочке не хватает внимания, – осторожно начала Нина, – из-за этого ей грустно.

– А Вы здесь для чего, Ниночка? – хлопая наращенными ресницами, спросила женщина, – если девочке не хватает внимания, дайте ей его. В чем проблема?

– Проблема в том, что ей нужно Ваше внимание, – все так же осторожно говорила няня Ады, – она скучает по маме.

– Ну, я не могу разорваться между двумя детьми, – пожала плечами Лилия Андреевна, – в любом случае, в скором времени Адель начнет ходить в школу и все эти глупости пропадут из ее головы.

Тяжело вздохнув, Нина покачала головой и, убрав тарелку, которую девочка оставила на столе, отправилась за ней. Поднявшись на второй этаж, женщина остановилась у двери в детскую комнату и тихонько постучала. Не дождавшись ответа, Нина открыла дверь. Девочка сидела перед зеркалом, расчесывая свои длинные светлые волосы, которые при ярком свете, поблескивали соломенным оттенком, и не сводила глаз со своего отражения.

– Ты в порядке? – закрыв за собой дверь, Нина подошла к Аде и, взяв из ее рук расческу, откину волосы девочки назад,– ты же знаешь, что мама не хотела тебя обидеть? Она немного…

– Глупая, – перебив няню, сказала девочка, – я знаю, что она совсем не думает, когда говорит. Мне все равно, не волнуйся.

– Ада, ну нельзя же так. Нужно выговориться, чтобы стало легче.

– Нина, – серьезно произнесла девочка, а затем резко встала и, развернувшись, посмотрела на женщину. В этот момент ее, обычно чистые синие глаза, начала застилать темная пелена, отчего Нине стало не по себе, но женщина не подала виду, а лишь улыбнулась. Девочка выхватила из рук няни расческу и сказала, – раньше мама причесывала меня каждый день и говорила, что ей нравятся мои волосы, а теперь у нее нет на это времени. Знаешь, что я по-настоящему хочу? Я хочу, чтобы мой брат умер, и мама была со мной.

– Что ты такое говоришь? – отшатнулась женщина. Положив руку на грудь, она почувствовала тяжесть где-то внутри, – нельзя так говорить.

– Почему нельзя? – продолжая внимательно смотреть няне в глаза, серьезно спросила девочка.

– Ну, Ада, нельзя так говорить, потому что беду накличешь, – отступив еще немного назад, Нина побледнела, потому как глаза девочки стали практически черными.

– Мне пора идти. Репетитор, наверно, уже пришел, – внезапно девочка улыбнулась, как ни в чем не бывало, и направилась к выходу.