Шанс

– Ну так тоже пишешь. Так что угадал.

– Не совсем. Я пишу сценарии. Писать книги и сценарии это все-таки разные вещи.

– Да по мне все одно.

– Как скажешь.

Меньше всего мне хочется сейчас объяснять владельцу сельского магазина разницу между писателем и сценаристом – тем более, когда он твердо убежден в том, что и без меня все знает. И от неловкой паузы спасает Гретта, наконец-то появившись с пончиками и какой-то ерундой на палочке.

– Это что? – скептично хмурюсь.

– Леденец Ко-ко – деловито кладет его на кассу.

Я подхватываю его прежде, чем Стив успеет пробить:

– Ни о каких Ко-ко договора не было.

Гретта хмурится и скрещивает руки на груди, совсем как ее мать:

– Тогда я все расскажу.

– Тогда, Стив, вытащи пожалуйста те две пачки пончиков и новую не пробивай – невозмутимо киваю ему.

Дочка тут же фыркает:

– Нет, не вытаскивайте. Ладно – вновь поворачивается ко мне – но если возьмем Ко-ко, я придумаю причину, по которой надо постирать твое пальто.

– Все гораздо проще. Я просто сдам его в химчистку. Кстати, у вас тут есть? – смотрю на Стива.

– Да, там прямо по главной.

Ни черта не понятно. Ладно, посмотрю в приложении.

– Ну пап!

– Нет, я сказал. Стив, отбей пончики и сколько там с меня?

– Ну пожалуйста!

– Нет.

– Ну почему?!

Потому что пока ты искала свое Ко-ко мне приходилось развлекать этого идиота, и это были далеко не самые приятные минуты в моей жизни, потому черта с два я после этого возьму тебе этот треклятый леденец, даже если мне самому за это заплатят.

– Потому что сладкого с тебя хватит – отвечаю вслух – нам и так объяснять маме, как одна пачка пончиков превратилась в три.

Стив хохочет:

– Объяснять? Сразу видно, кто в доме хозяин.

Бросаю на него недобрый взгляд и он поспешно поднимает ладони:

– Да брось, Генри, просто юмор. Я просто шучу. Сам у своей за банку пива спрашиваю, и это-то по выходным. По будням вообще не дает – хмыкает – и не только пива.

Наверное, на этом моменте я должен посмеяться или понимающе улыбнуться? Но меня пробирает дрожь от возможного развития моей жизни к сорока по такому же сценарию.

Потому лишь быстро прикладываю кредитку к терминалу и, не дожидаясь чека, беру пакет. Гретта спешит за мной:

– А он забавный – заявляет на улице.

– Смотря с чем сравнивать. Если с сумасшедшей бомжихой, то да, забавный. А если с адекватными людьми – то они оба явно с приветом.

Гретта вновь оглядывается в разные стороны. Очевидно, что ей совершенно не хочется домой, и через пару минут она находится:

– Занесем твое пальто в химчистку? Куда он и рассказал?

– Ага, а до дома я буду согреваться теплом своей души?

– Точно ты замерзнешь в первые же секунды – смеется она и я, ущипнув ее свободной рукой, снисходительно улыбаюсь.

Когда Гретта не нудит, не клянчит, не ведет себя как ребенок или напротив, как слишком взрослая, не бесит и не тд и тд – она очень даже мне нравится.

Случается правда это редко.

Когда уже виднеется наш дом (спасибо приложению, так бы обратный путь по памяти я все еще не нашел, хотя на этих четырех квадратных метрах после площади-то Нью-Йорка стыд заблудиться), Гретта замечает:

– И опять ни одной собачки. И ни одного человека. Даже той странной женщины нет.

– Радуйся. Если тут встретить можно только таких, как она да этот Стив, тогда мне будет за счастье видеть пустые улицы.

Она вновь мотает головой в разные стороны, и когда мы уже подходим к крыльцу, вдруг дергает меня за руку:

– Смотри, пап.

– Что?

– Смотри, нашла! – она улыбается – один есть.

Я поворачиваю голову в указанном ею направлении. Ярдах в сорока от нас, за углом, стоит силуэт. На таком расстоянии сложно его разглядеть, но не возникает сомнений, что смотрит он на нас. Это точно мужчина, потому что он лысый. И слишком бледный, словно очень болен..

– Пап, а почему он так пристально смотрит на нас? – беззаботно уточняет Гретта – смотри, даже не двигается.

В моей голове сразу всплывают всевозможные известные факты о педофилах или просто здешних алкоголиках, о которых говорила Саманта, что готовы на всякое ради бутылки самого дешевого пойла.

Забрать карманные деньги у школьницы, выпрашивать их у нее, напугав до смерти, или даже отобрать силой. Каждое из этих действий может нанести непоправимый урон психике, если еще не физическому здоровью. Такая, как Салли, например – меня-то чуть с ног не сбила, не говоря о ребенке.

– Знаешь что, пусть мама первую неделю провожает тебя в школу.