Предание Темных: Вечность не предел

Она на мгновение замолкает и хитро сверкает глазами:

– Никого не напоминает?

– Милли! – одергиваю ее – к чему эти глупые сравнения?

– А к тому, что когда тоже самое сделал Влад, ты ополчилась на него и мы в итоге съехали. Думаешь, не понимаю, что к чему и почему? А как Ратвен тоже самое – так все. Герой-любовник.

–Какой герой-любовник, это просто смешно – фыркаю и сажусь на кресло – просто он приятный и поступил красиво.

– О, очень красиво – саркастично соглашается она – увез нас без спроса, не дал выбора и вынудил бросить друга..

– Ты же сама только что тащилась от него.

– Я – да – невозмутимо соглашается сестра – но просто говорю факты и указываю на твое лицемерие. А то вечно я одна виновата.

– Милз.

– Просто знай. А то вдруг ты сама за собой не замечаешь.

– Спасибо – прикладываю руку к сердцу – чтобы я без тебя делала.

Мгновение мы молчим, после чего не сдерживаемся и смеемся. Сложно сказать, что нас заставляет пребывать в таком хорошем настроении в такой спорной ситуации. С моей стороны – чудовищные открытия ночи, бросили Лео, спешка отъезда, волнительный взлет.. Со стороны сестры – кругом тайны ото всех, ужасная сестра, из-за работы которой досрочно заканчивается отпуск, не попрощались нормально с Илинкой и Сандрой, опять-таки бросили Лео..

Но при этом мы смеемся довольно искренне и от всей души.

То ли дорогой салон самолета, то ли обаятельность Ратвена, то ли мысль о том, что мы скоро будем дома и увидим родных – но что-то из этого точно заставляет нас пребывать в отличном расположении духа.

За что, почему-то, даже не становится стыдно.

– Надо будет позвонить Лео, как сядем – замечаю сестре – а то он, наверное, с ума там сошел. Прикинь, самолет тронулся и у-у-у, до свидания.

– Да мы сами чуть не рехнулись – хохочет она.

И кажется, за весь отпуск мы еще не были так близки, как сейчас в этот злосчастный перелет.

– Ага – смеюсь – как ты бойко накинулась на этого стюарда, чуть не задушила! «Бей его, бей его»!

– А ты! – кивает она в ответ – это блюдо, я думала ты его с концами шандарахнешь ему об голову! Еще немного – и мы бы точно его уделали, а?

Мы опять смеемся.

– Да уж, оперативно сработали.

– А все говорят, парни должны защищать слабый пол – фыркает Милли – да мы с тобой круче любых парней. Так назвизделяем!

– Ага, главное чтобы фруктовая тарелка под рукой оказалась – говорю я, и мы, едва было успокоившись, разражаемся новым неуместным приступом смеха.

Наверное, это смех облегчения.

– Еще бы маме позвонить.. – протягивает Милли – она-то обрадуется, что мы прилетаем, так же и хотела..

– Ага, только позвонить-то сможем уже только приземлившись – жму плечами – смысла не будет. Лучше сюрприз сделаем.

– Не поздно будет для сюрпризов? Разница-то во времени, не забывай. Когда прилетим, уже часов девять у них будет. Проще будет у тебя остановиться, а к ней уже с утра поехать.

– Милз, у меня в холодильнике мышь повесилась. Уж лучше потратиться на такси.

– Ну ладно.

– Только надеюсь, ты не собираешься рассказывать ей все подробности нашего отдыха?

Милли фыркает, будто бы оскорбленная допущением одной этой мысли:

– Я похожа на дуру? Нет, конечно, я приеду и первым делом скажу: мама, мы капец как круто отдохнули, Дженну в замок увез какой-то чужой чувак, с которым она по пьяне подписала договор, не прочитав. Мы в итоге все туда переехали, включая Лео, которого встретили вообще случайно. Там творилась всякая фигня и у хозяина замка явно нелады с башкой, но он прикольный и до жопы богатый. Еще при нас там грохнули двух мужиков в лесу, а какое-то время с нами жил чувак-иллюзионист, который в итоге испарился, когда обвалилась стена от времени..

Специально делает на этом упор, показывая, что, придя в себя и обдумав все как следует – все-таки нашла все те «пробелы» и не поверила ни единому слову моей байки об исчезновении Локида:

– ..а, еще мы попали под черный дождь, когда с неба сыпались змеи и лягушки! В общем, клево отдохнули. Мам – она идеально имитирует озадаченный вид – мам, а зачем ты звонишь в скорую? У меня нет температуры, не переживай, я отлично себя чувствую.

После чего уже нормально смотрит на меня:

– Так ты себе это представляешь?

И мы опять смеемся.

Удивительно, что после этой тирады Милли даже не попыталась по новой канючить правду о том, что случилось пока она спала. Видимо, она как и я, почувствовала эту тонкую, ранее недосягаемую нам идиллию, и решила ее не портить.

Мы сидим еще пару часов, впервые за долгое время вот так вот свободно и без склок болтая не о чем, совсем как в давние времена, когда я еще училась в школе и была ей, наверное, как Лео своей сестре Кэти. Внимательная, добродушная и всегда знала, как к ней подступиться.

Когда приходит время, мы уходит в гостиную комнату поспать. Гостиная, которую Ратвен описал, как «маленькая, но кровать удобная», оказывается настоящем мини-люксом лучших отелей. Оценив еще раз дорогое убранство, я все-таки спрашиваю у сестры:

– Ты вот о Ратвене так много знаешь.. а не знаешь, чем он заработал себе все это состояние?

– Да вроде он его не зарабатывал – жмет плечами – у него предки дико богатые. Сеть роскошных отелей или типо того.. короче целая династия богачей.

А, ну тогда все сразу становится понятным.

Когда мы ложимся спать – сестра, досыта наевшаяся и едой, и будоражащими приятными впечатлениями – засыпает достаточно быстро. А вот у меня тот же самый «коктейль», напротив, вызывает бессонницу. Все ворочаюсь с боку на бок, прокручивая в голове уже случившиеся события, с того момента, как тронулся самолет..

Понимаю, что заснуть не удастся.

Что ж, на такие случаи всегда есть проверенный способ. Что можно найти удобнее для работы такой уж кровати? На подобной мне точно поработать еще не скоро доведется, если доведется вообще.

Тихо, чтобы не разбудить сестру, лезу к своему чемодану, еще в самом начале занесенному на борт Тэдом, и достаю тубу с картинами. Вынимаю ту, которую наполовину очистила. Хотя, в слабом свете люминесцентных ламп, предназначенных как раз для ночного освещения (типо ночников), не сразу разбираю и вначале вынимаю неверное полотно.

Уже законченное.

Но вот, наконец, дохожу до нужного. Лицо женщины (матери Лале), ее рыжие волосы, зеленые глаза, и часть зеленого платья уже очищены. Невероятно красивая женщина.