Ангел в доме

– Нет. Спасибо. – Луиза кивком поблагодарила его и перевела взгляд на Аниту. – Прости, дорогая. Мне нужно было предупредить… – Она слизнула с губ винную каплю. – Чудесное вино.

– Да? – Питер налил и себе.

– Это мне нужно было спросить, – процедила Анита. – Сейчас многие стали вегетарианцами, а я отстала от жизни.

– Ерунда. – Питер пригубил вино и в комичном экстазе закатил глаза.

– Нет, отстала, – упорствовала Анита. – Отстала, отстала! – Она взяла себя в руки и издала натужный смешок.

– Одно могу сказать, – подал голос Роберт, – лично я вполне доволен, что не отношусь к вегетарианцам. Говядина была восхитительная.

– Спасибо, Роберт.

– Мне нужно было предупредить, – повторила Луиза и подняла бокал. – За тебя, Анита. Ужин превосходный, дорогая. Готовить ты всегда умела, а я вот и яйца не сварю.

– Ну-ну, – хохотнул Питер. – Уж яйцо-то любой дурак сварит.

– Данная конкретная дура не сумеет, уверяю тебя. – Несмотря на улыбку Луизы, в комнате заметно потянуло холодком.

Теплой и дружественной атмосферу нельзя было назвать в течение всего ужина, а сейчас она и вовсе наводила на мысли об арктических льдах. Причин этому, если не считать вегетарианства Луизы, Роберт не видел, но теплее от этого не становилось.

– Вы с детства не любили мяса? – спросил он, пытаясь разрядить обстановку.

– О да. Ела, но как-то без удовольствия. Чувствовала в душе, что это нехорошо.

– Неужели? – Анита пристроила подбородок на сцепленных ладонях. – Не помню такого.

– Ничего удивительного, я никому не говорила. А однажды увидела в газете объявление: «Хотите узнать о пользе вегетарианства? Позвоните по телефону…» Позвонила и с тех пор мяса в рот не беру.

– Любопытно, – протянул Питер, любуясь цветом вина в бокале. – И не тянет, Луиза? Только честно – неужели не хочется ветчины или, скажем, рулета мясного куснуть?

Луиза отшатнулась в таком ужасе, будто он впихнул в нее эти мясные деликатесы.

– Нет! Я попала в группу воинствующих вегетарианцев: нам не позволялось сидеть за одним столом с теми, кто поглощал живую плоть. Мне пришлось даже отказаться от субботних обедов с родителями, но потом я решила, что это уже слишком. Живи и дай жить другим – таков мой девиз. Разумный человек рано или поздно сам придет к вегетарианству.

– Очень великодушно с твоей стороны. – Анита забавлялась с десертом. Строгала, резала, крошила сыр до тех пор, пока на доске не выросла гора кусочков размером с ноготь.

– Благодарю, дорогая. Проглотить позволь самим, – хмыкнул Питер.

– Что? – Анита уставилась на дело своих рук. – А-а-а. Пойду сварю кофе.

Роберт прошел вслед за ней на кухню. Скрестив руки на груди, Анита сверлила взглядом темноту за окном.

– Хочешь, помогу? – мягко спросил Роберт.

– Поможешь? Смотря в чем.

– С кофе помогу. Ты ведь за кофе…

– Да-да, само собой. Прости, Роберт, я сегодня не в духе. – От ее вздоха задребезжало оконное стекло. Анита вышла из оцепенения и принялась звякать кофейными чашками.

Роберт не знал, куда девать глаза. Такой Аниты ему еще видеть не доводилось. А может, и видел, только внимания не обращал? В конце концов, не это главное. Чем бы ее отвлечь?

– Не знаешь, что сказать? – опередила его Анита. Глаза ее влажно поблескивали. – Понятное дело, не знаешь. Сказать ведь нечего.

– Обидно, наверное, – пробормотал Роберт. – Ты так старалась.

– Что? Ты о говядине, черт бы ее побрал? Плевала я и на мясо, и на эту вегетарианку. И зачем пригласила? В школе ведь терпеть ее не могла. Нам с ней даже поговорить не о чем, не то что вам с Питером.

– У нас, собственно, тоже не слишком много тем, Анита, – сказал Роберт и понял, что так оно и есть.

– Вы мужчины. Вам и не обязательно много болтать. Питер, во всяком случае, вечно расписывает, какие вы с ним близкие друзья и как вы в детстве побратались кровью.

– Правда? Было и такое?

– Он говорит, что было. У Питера только и разговоров, что о тебе.

– Странно.

Склонив голову к плечу, Анита изучала его, будто диковинное животное. Слезы высохли; губы сложились в полуулыбку.

– Да, – выдохнула она наконец. – Тебе, должно быть, и впрямь невдомек, какое впечатление ты производишь на людей. В том-то вся и беда. Питер не успокоится, пока тебя не женит.

– Это почему? – удивился Роберт.

Анита его озадачила, а ведь она лишь повторила многократные утверждения Бонни. Шапка кофе поползла вверх.

– Точно не скажу. Может… Может, хочет, чтобы вы были похожи. – Голос ее скрипел, как песок в пустыне. – Чтобы ты тоже был… счастлив. Счастлив, счастлив, счастлив! – Она указала на поднос. Роберт послушно снял его с полки и протянул ей. – Она на тебя глаз положила, а ты, держу пари, и не заметил. – Анита провела пальцем по векам.

– Луиза? Ерунда.

Поднос, соскользнув со стола, лязгнул об пол. Анита протянула руку, но не за подносом, как подумал Роберт. Ее пальцы замерли в миллиметре от его щеки.

– Роберт, неужто ты настолько слеп? Как можно не замечать, что я…

Она замерла с открытым ртом; рука безвольно упала. Недобрым взглядом Анита сверлила дочерей, возникших за спиной Роберта.

– Сколько можно повторять? Если вас уложили – из спальни ни ногой!

– Мы пи-ить хотим! – заныла Тамара.

– Обе разом?

– Ага, мы вместе захотели, – поддержала сестру Ванесса.

В кухню заглянул Питер:

– Кофе сегодня будет?