Исход

– Из-за твоей верности им. – Он кивает в сторону леса. – И неумения отделить личные чувства от дела вместо того, чтобы примириться с мыслью, что Роман совершил непростительные поступки и заслуживает наказания. Так что просто забудь, как забыли они, и… живи своей жизнью.

– Это приказ?

– Нет, это совет, – огрызается он, – который тебе следует принять во внимание.

Мне удалось вывести его из себя, что можно было бы счесть хорошим знаком, не будь я в его власти.

– Я просто хочу с ними увидеться.

– Об этом и не мечтай.

– Я не папенькина дочка, которая разозлилась из-за того, что потеряла парней, с которыми спала. Поговори с ними. Они расскажут обо мне. Они поручатся за мою порядочность.

Он окидывает меня брезгливым взором.

– Я и без того достаточно знаю.

Я опускаю руки, назло ему открывая свое нагое тело. Не позволю ему стыдить меня за то, о чем он не знает, или чувствовать неловкость, от которой избавлялась все лето. Мои усилия остаются незамеченными, поскольку его взгляд прикован к моему. Мы смотрим друг на друга, стоя по разные стороны баррикады, которую он между нами возвел.

– Ты действительно так поступишь?

– Мы живем в разных реальностях, и ты родилась в своем мире. Если ты обо всем забудешь, я не буду иметь к тебе претензий. Сесилия, для тебя невежество поистине благодать. Будет полезно, если ты это запомнишь.

– Даже если мы с отцом отдалились друг от друга, я не хочу, чтобы он пострадал. Если ты поручишься за его безопасность, я смогу тебе помочь.

– Я не раздаю обещаний. У него полно врагов, которые не имеют ничего общего с нами. Это бизнес.

– Не для меня.

– Это твоя проблема.

– Так что, черт возьми, мне делать?

Проигнорировав меня, мужчина разворачивается в сторону леса.

– Сходи на маникюр.

Негодуя, тянусь за первым попавшимся предметом, и им оказывается бутылочка с лосьоном, которую я в него швыряю и попадаю прямо в спину. Он резко поворачивается ко мне, я взвизгиваю, пятясь назад к креслу, и приземляюсь на задницу. Мужчина рывком поднимает меня за руку. Происходящее между нами не химия – это раскаленное пламя, полное ненависти, обиды и затаенной злобы, которые никак со мной не связаны. Этот человек ни на что не намекает. Он презирает сам факт моего существования.

– Еще раз так сделаешь, церемониться не стану. – Под его янтарного цвета взглядом в груди пылает пожар, мужчина сжимает мою руку. Еле сдерживаюсь, чтобы не захныкать.

– Я даже не знаю, как тебя зовут, но ты совершаешь ошибку. Ты вел войну за людей вроде меня. Вроде моей матери. Помимо прочего, Шон и Доминик – мои друзья, я хочу им помочь. Они были тебе верны. Ты можешь ненавидеть Романа, но я тут ни при чем. Я ничего не знала. До сих пор не знаю.

– Ты была ни при чем, но это изменится, если продолжишь напирать. Ты слишком легкая добыча. – Его оскорбление задевает за живое, он сыплет соль на еще незажившие раны. – Ты слишком юна и наивна. Верила всему, что они тебе говорили, но теперь настала пора признать, что они получили от тебя все, что им было нужно.

Доступ. Я была способом получить доступ. Внутри все переворачивается, когда я вспоминаю, как Шон вернулся после нашей ссоры с извинением. Вслед за Шоном, пока он меня отвлекал, в дом вошел Доминик. Возможно, я дура, но…

– Я не шлюха!

– Ты убеждаешь свою совесть, не мою.

Но после того дня все изменилось. Возможно, до него я была целью, но после стала выбором. Они впустили меня в свой мир, потому что сами этого захотели. В этом я уверена. Шон сам в этом признался. Он рисковал всем. Спал со мной, хотя это все равно что спать с врагом, посвятил меня в тайны, привязав к ним, и оставался со мной, рискуя доверием и местом в Братстве.

Если мне до сих пор не хватало доказательств их чувств, то теперь их достаточно.

– Они дороги мне. Очень. Просто позволь мне принять участие.

– Если это правда, перестань быть такой конченой эгоисткой. Они тебя отпустили, ты должна повзрослеть и сделать то же самое.

– У тебя не получится нас разлучить!

– Ты прекрасно знаешь, что это не так. Тебе перестанут открывать двери. Никто с тобой не заговорит. Сейчас, с этой минуты… тебя больше не существует. И никогда не существовало.

Меня колотит от гнева, когда я выплевываю слова:

– Да пошел ты, сукин сын, доморощенный Робин Гуд из сраного захолустья! – Я вырываю руку, и он меня отпускает. – Проваливай к чертовой матери!

Мужчина отступает, засунув руки в карманы брюк. Его глаза горят ярким пламенем, а голос отдает холодом.

– Именно по этой причине я не хочу, чтобы ты была рядом с нами.

Я поднимаю руку.

– Умоляю, ты хочешь изгнать меня из племени, воспользовавшись в качестве предлога моими критическими днями? Ты и твоя компашка народных мстителей должны быть благодетелями всего человечества, не так ли? А мы должны быть благодарны вашей группе мудаков? – Я фыркаю. – Что ж, позволь поблагодарить тебя от лица хищников, вооруженных вагинами. – Я делаю реверанс. – Огромное спасибо, но повторю еще раз: я тебе не враг.

Я вздергиваю подбородок.

– Они доверяли мне, потому что знали, мне по силам с этим справиться. Они в этом убедились. Они доверяли мне, потому что я люблю их, и знали, что я всегда их прикрою. Пренебрегай этим сколько хочешь, но любовь подтверждает мою преданность и помогает мне защищать их любой ценой, как они защищают меня. И тебя.

От моего признания на его лице появляется что-то похожее на одобрение, но быстро исчезает.

– Ты не должна была быть в этом замешана.

– Но теперь я здесь, так позволь мне сыграть свою роль.

– Две минуты истекли. – Он поворачивается и идет к лесу. Я повышаю голос, зная, что никакими ухищрениями его внимание уже не вернуть.

– Я правда их люблю. Возможно, они облажались, но меня привлекла их преданность тебе и твоему делу, всему, за что вы сообща боретесь. Они не рассчитывали, что полюбят меня, изначально желая использовать в своих целях, но я стою здесь и сражаюсь за то, чтобы быть рядом с ними, как раз потому, что им не удалось меня обмануть. Я злюсь на них, но понимаю. Они заставили меня понять. И, может быть, это дело никак со мной не было связано, но теперь оно имеет ко мне самое непосредственное отношение. Пожалуйста. Позволь. Мне. Помочь.

Я вытираю слезы слабости и смотрю на него. Этот величавый и жестокий мужчина значительно превосходит все, с чем я ожидала сегодня столкнуться. Я надеялась увидеть свое золотое солнце или темное облако. Мысль, что я больше никогда их не увижу, невыносима. Я умоляю, но мне не следует этого делать. Я должна собрать вещи, навсегда попрощаться с этим городом и уехать. К черту отца и его деньги. Мы не близки, и я могу найти иной, более безопасный способ позаботиться о матери. Но стоит этой идее прийти мне в голову, как перед глазами встают Шон и Доминик, а страх перед неизвестностью парализует меня. Я не могу заставить себя уехать. Пока нет.

– Я верю во все, что вы делаете, во все, за что сражаетесь. Я хочу быть частью этого. – Это правда, но, боюсь, я заговорила слишком поздно.

Повернувшись спиной, он вытаскивает из кармана мой топ и кидает его на помост.

– Я подумаю над этим.

Глава 2