Сделай первый шаг

И он засмеялся. Она никогда не слышала такого грубого и жестокого смеха.

– Ты понятия не имеешь, насколько я зол, малышка, – сказал он, и его черные глаза блеснули. – Но ты скоро узнаешь. Поверь мне, ты узнаешь.

Глава 2

Атлас привык к ярости.

Но сейчас все было по-другому. Она была другой.

Маленькая Лекси Харинг следовала за ним по всей территории усадьбы, как щенок. Она смотрела на него огромными глазами и робко улыбалась ему, словно это она причина его краха.

О, он знал, в глубине души он прекрасно понимал, что она была просто пешкой в чужих руках. Он точно знал, что думали о ней ее родственники и как мало ее ценили. То, что она находилась в этой маленькой комнате, ясно показывало ее статус в семействе Ворс.

Более того, он сам нанял детективов, которые копались в жизни этих людей уже давно, собирая всю информацию о каждом члене семьи Ворс. Все, что угодно, что только могло ему пригодиться, когда он наконец выйдет на свободу. И знал о ней что-то, что он сомневался, она сама знала. И то, что знал о ней, он будет использовать против нее без раздумий. Как только появится такая возможность.

С самого первого дня под стражей Атлас отказался от мысли, что он больше никогда не будет свободен. И эта мысль не позволяла ему сойти с ума и поддерживала его не один год в том аду, в котором он жил.

И вот теперь, стоя здесь, в этом старом доме, он понял, что хорошо знает все секреты семьи Ворс. Даже лучше, чем хотелось бы. Все эти подробности их якобы благотворительности по отношению к Лекси. Они всегда держали ее достаточно близко к себе, чтобы она была благодарна им, но все же не так близко, чтобы она вышла из-под их контроля.

Но будь Атлас проклят, если хоть немного посочувствует ей. Именно Лекси дала свидетельские показания против него и полностью утопила его.

Он слишком хорошо помнил все, что она говорила. И то, как она смотрела на него, широко раскрыв глаза, в которых закипали слезы. И в глубине этих глаз он видел страх. Она боялась за него.

Всем своим сердцем и душой она верила в то, что он убийца. А то, что у него была ссора с импульсивной и напыщенной Филиппой, которая липла к нему и которую он задушил, потому что, как сказал прокурор, Атлас не мог контролировать свои вспышки ярости. Атлас боялся, что за отношения с наследницей Ворсов его могли уволить. Поэтому он задушил девушку и бросил ее в бассейн в ту холодную летнюю ночь в комплексе Ойсте-Хаус. И ее однажды рано утром нашла Лекси.

– Если мистер Харитон боялся, что он потеряет свою должность из-за мисс Ворс, почему он оставил ее лежать в бассейне, где ее смогли быстро найти? – спросил Лекси адвокат.

Атлас все еще помнил, как ее глаза наполнились слезами. Как задрожали ее губы. Она смотрела на него так, будто он не только убил Филиппу, но и ранил ее собственное сердце.

– Я не знаю, – прошептала она, – я просто не знаю.

И тем самым превратила его в монстра. После двухчасового обсуждения присяжные пришли к выводу, что он виновен.

– Ты выросла, – проговорил он после того, как стало понятно, что она будет молчать.

– Мне было восемнадцать, когда ты ушел, – сказала Лекси и опять покраснела. – Конечно, я выросла.

– Когда я ушел, – повторил он за ней. В его голосе звучала злость. – Ты так это называешь? Как мило.

– Я не знаю, как это назвать, Атлас. Если бы я только могла…

– Но ты не можешь.

Он прошел в комнатенку и сел, занимая все пространство. И он тут же понял, почему ее хитрый дядя спрятал Лекси тут. Боже упаси, если она хоть на минутку представит, что может стоять на одном уровне с его беспомощными и безответственными сыновьями. Атлас окинул взглядом комнату. Переполненные книжные полки, картины без рамок, которые хранились раньше на чердаке старого поместья. И если бы он сделал еще один шаг, то наткнулся бы прямо на ее крошечный стол, за которым она сейчас стояла.

И его это беспокоило. Потому что он хотел приблизиться к ней. Прикоснуться.

Он также хотел держать Лекси в своих руках. За последние десять лет она распустилась, как цветок. Настолько, что ему пришлось некоторое время постоять в дверях, чтобы справиться со своей реакцией. И напомнить себе, что эта маленькая серая мышка посадила его в тюрьму. И он должен сделать с ней то, что собирался. А тот факт, что из серой мышки она превратилась в прекрасную женщину, – это его награда.

Потому что у него был особый план, в котором она будет принимать непосредственное участие.

То, что она выросла и приобрела соблазнительные формы, – бонус ему за годы лишения.

– Я не знаю, что сказать. – Голос Лекси звучал еще тише, чем раньше.

– Вот что, дорогая. – Атлас поднялся и подошел к окну, отметив про себя, что на улице опять начался дождь. Как всегда. Это ведь Англия. Он поднял один из маленьких полированных камней, которые лежали на подоконнике, и подбросил его в руке, проверяя вес, а затем снова положил его на место. – Ты не просто предала меня. Конечно, ты это сделала. Но ты также предала и себя. И, что еще хуже, ты предала Филиппу.

Лекси вздрогнула, как будто от удара.

– Ты думаешь, я этого не знаю? – подавленно сказала она. – С момента твоего освобождения я только и думаю о том, что сказала тогда, пытаясь понять, как я так ошиблась…

– К счастью для тебя, Филиппа мертва, и она не видит сейчас всего этого, – сказал Атлас без малейшей жалости к ней. – Ошибка правосудия. Лишение свободы ни в чем не повинных людей. Настоящие убийцы Филиппы остались на свободе. Хотя есть только один вопрос, который я хотел задать тебе на протяжении всех этих лет в тюрьме. – Он сделал эффектную паузу. Лекси смотрела на него в упор, и в ее глазах плескалось волнение. Он надеялся, что она терзается муками совести сейчас. – Ты гордишься собой?

Она сглотнула, в ее глазах блеснули слезы. Атлас подумал, что сейчас она заплачет. Но нет, Лекси сдержалась. Он почувствовал что-то похожее на гордость за нее в этот момент. Будто для него было важно, что сейчас она могла себя контролировать лучше, чем десять лет назад.

– Я не думаю, что кто-то гордится чем-либо сейчас, – проговорила она тихо. Гамма эмоций промелькнула на ее лице.

– Мы говорим не о ком-то, – строго сказал Атлас. – Твои дядя и кузены столкнутся лицом к лицу с возмездием. И уверяю тебя, никто их них не заслуживает того, чтобы ты бросалась на их защиту. Я говорю о тебе, Лекси. Я говорю о том, что ты сделала.

Он ожидал, что она смутится. Атлас помнил девочку, которая всегда была слабой. Существующей где-то на задворках как фон. Всегда за спиной Филиппы. Тогда ей едва исполнилось восемнадцать, и она готова была распуститься в прекрасный цветок. Он знал это, хотя старался и не обращать внимания на двух глупо хихикающих девчонок, бродящих по огромной территории поместья.

Ее губы, пухлые и сочные, всегда манили его. Лекси была немного ниже Филиппы, и в ней била какая-то нервная энергия. Рядом с Филиппой, томной и непринужденной блондинкой, она всегда выглядела неловко.

Они были просто девочками. Тогда он это знал. Но сейчас, из-за стольких лет, проведенных в заключении, он словно попал в другую реальность.

Атлас ненавидел часть себя, которая все еще вспоминает ту привязанность, что он испытывал к бедной родственнице Ворсов. Маленькая церковная мышка, к которой семья относилась как к своей собственной Золушке. Как будто она должна быть рада тем объедкам, которые доставались ей на обед с их стола. И которая рада благодарить их за снисходительность до конца жизни.

Теперь она заперлась в самом дальнем уголке усадьбы, делая всю работу и находясь подальше от глаз своих родственников.

Все так, как всегда и хотел ее дядя. И Атлас должен был бы испытывать к ней сочувствие.

Но он этого не сделал.

Лекси выросла и превратилась в красотку, хотя все еще была одета как мышь. И если уж совсем точно, то она выглядела как типичный секретарь. Юбка, безвкусная блузка, волосы стянуты в пучок так сильно, что наверняка у нее болела голова.

Она почти сливалась с обоями в комнате в этой одежде.

Но все же. Мышь, или секретарша, или Золушка, она не смутилась, не стушевалась. Она была более смелой, чем многие из мужчин, которых он встречал в тюрьме.

– Ты не представляешь, насколько мне жаль, что мои показания отправили тебя за решетку, – сказала девушка. Она смотрела прямо на него, не отводя в сторону глаз, в которых было видно страдание. – Но, Атлас, я не произнесла ни слова лжи. Все, что я сказала, – это то, что я сама видела.

– То, что ты видела. – Он горько засмеялся. – Ты имеешь в виду, все то, что крутилось в твоем воспаленном подростковом мозгу.

– Только то, что я видела, – резко произнесла она, а затем покачала головой. – А что ты хотел от меня? Чтобы я солгала?

– Конечно нет. – Атлас направился к ней, так что ее маленький стол теперь разделял их. Он был так близко к ней, что мог чувствовать ее запах. «Мыло», – подумал он. И еще какой-то приятный аромат, который окутывал его. Он видел, как бьется пульс на ее шее. – В конце концов, что у тебя есть, если не твое слово? Твое целомудрие? – Он выделил последнее слово так, что она сжалась. – Я понимаю, этого требует благотворительность, благодаря которой ты здесь. Твой дядя всегда ясно выражался на этот счет, правда? – Она снова покраснела. Но Атлас не должен был очаровываться ее внешним видом. Он понимал, что после стольких лет в тюрьме любая женщина покажется ему симпатичной. Ничего личного.

– Мой дядя всегда был добр ко мне, – сказала она своим тихим голосом, и что-то странное промелькнуло в ее глазах.