Ищу мужчин для совместного одиночества

– Фигеть, а кто это?! – кричу почти в ухо бывшему начальнику, отчего он морщится и отодвигает меня подальше от себя.

Но я упрямо снова льну к экрану, чтобы рассмотреть своего таинственного кавалера.

– Ты меня спрашиваешь? – теперь глаза уже закатывает Влад. – А вы чего это вообще бухать пошли средь недели?

– От меня муж ушел, – бросаю я без особого интереса, будто сообщаю, что вчера прошел ливень. Хотя нет, в пору этого летнего зноя новость о ливне вызвала бы больший ажиотаж.

– Оу, тогда 100% понимания и 0% осуждения, – сочувственно кивает Шишкин.

Молча пялимся в пустой экран, точнее пустующее парковочное место.

– Но куда он меня увез? – озвучиваю назревший вопрос.

– Ты где проснулась?

– Дома.

– У него или у себя?

– У себя.

– Одетая?

– Да, – неуверенно отвечаю, потом напрягаю извилины и уже точно подтверждаю: – Да!

Снова замолкаем.

– Хмн… тогда теперь уже я озадачился, – чешет густые бакенбарды Влад.

Понимаю, что ловить тут больше нечего, благодарю друга и мчусь домой в надежде найти свою красавицу во дворе в целостности и сохранности.

Глава 4.

– Ты куда пропал вообще?! – кричу на Пашу, который сегодня ведет себя тише воды и ниже травы.

– Карапуз, вот не ори, а? И так голова болит от этого балагана, – отмахивается друг и наливает себе большой стакан кофе, присыпав сверху кокосовой стружкой и катышками маршмеллоу.

Да, иногда вкусовые пристрастия Демидова ставят в тупик даже меня. Будто общаюсь не с девяностокилограммовым мужиком, а с пятнадцатилетней альтушкой в расцвете пубертата.

Сегодня мы репетируем концерт, где во время выступления артистов на одном из огромных экранов транслируют меня в образе чародейки (скорее, ведьмы). Мой жестовый перевод сопровождают мощные видео- и аудиоэффекты, например, из-за спины вылетают бабочки и драконы, а из рук – огонь и потоки воды.

В общем, все очень серьезно и впечатляюще, поэтому режиссер-постановщик сильно стрессует и без умолку орет на всех с самого утра.

– Мы бухали два дня назад, сколько можно отходить-то? – хлопаю товарища по спине, отчего тот роняет печеньку на пол. Упс.

– Тебе сколько лет? – недовольно бурчит Паша, расстроенный потерей, которую быстро восполняет эклером.

– Ну, тридцать.

– Видишь, ты еще молодая, быстро восстанавливаешься. А я, к сожалению, уже super-стар, – кряхтит друг, наблюдая, как его коллег-операторов гоняют по площадке.

Павел сегодня работает за пультом, поэтому от марафона с утяжелителями его освободили.

– Пффф… Сколько тебе лет? Сорок есть? – хмыкаю и тоже беру себе эклерчик.

В отличие от Демидова, с генами мне повезло – метаболизм точно как у пятнадцатилетней (говорю же – ведьма). Несмотря на объем потребляемой еды – я дрыщный дрыщ, что играет мне на руку. Все так и рвутся накормить бедного голодного Карапуза.

– Обижаешь. Мне тридцать семь. Только.

– «Только», – передразниваю противным голосом и закатываю глаза. – А ты куда делся вообще из бара?

– Прикинь, у меня будто автопилот сработал. Просто когда наступает определенная кондиция, я на автомате вызываю такси и еду домой. – Задумчиво жует зефирчик и делает вывод: – Офигеть, как Машка меня выдрессировала. А ты как домой добралась?

– Это у меня к тебе вопросы. А ничего, что ты меня там кинул хер знает с кем?

– С кем?!

У Павла очень подвижные уши. Когда он удивляется или пугается, уши прижимаются к черепу, как у нашкодившего пёселя. Вот как сейчас.

– И ты меня спрашиваешь?

Пересказываю ему историю о том, как после просмотра записи вернулась домой и действительно нашла машину у дома. На всякий случай даже перепроверила квартиру на предмет пропажи чего-либо. Мои личные пожитки вряд ли бы кого заинтересовали, но технику не вынесли. Замок тоже не ломали – явно его открывали ключом.

То есть, если включить воображение, тот незнакомец не только довез меня до дома, но еще и помог добраться до квартиры и уложил спать. При этом не оставил о себе никаких намеков и напоминаний, помимо размазанного чёрно-белого силуэта на записи камеры видеонаблюдения.

– Ни фига себе, Карапуз! – Паша хватается за голову, будто она готова лопнуть от переизбытка впечатлений.

– А я тебе о чем? Давай вместе вспоминать, что вообще было. На тебя последняя надежда.

– А ты у сотрудников спрашивала? – перестраховывается товарищ. Видимо, его память тоже ему изменяет или просто бессовестно подводит.

Ох, память, а ты та еще непостоянная штучка.

– Сказали, что была живая музыка.

– Да! Точно, это я помню. Что ещё говорят?

– Ну… эээ… что я танцевала на барной стойке.

Демидов на секунду зависает, уставившись в почти допитый стакан кофе, затем вскидывает палец вверх. Над ним будто лампочка зажглась.

– Аааа…

– Что?! – хватаю его за руку. – Ты что-то вспомнил?

– Да! Точно! Мы бухали, играла живая музыка, ты крикнула, что это твоя любимая песня и полезла на бар танцевать. Потом…

Мужчина замолкает, отчего у меня в голове мелькает миллион картинок разного уровня абсурда. Зная себя, это могло быть что-то совсем безобидное (просто попросила Лёшу забрать – тогда многое проясняется), до около криминального (подралась с солистом за микрофон).