Как быть духовным в недуховном мире

Почему наше мировоззрение становится источником конфликта

Как только мы разработали объяснение, которое может рассказать нам, как работает наша среда, мы чувствуем, что оно даёт нам возможность предсказать, что произойдёт в будущем. Это даёт нам ощущение, что мы контролируем своё будущее, свою судьбу. Наша идея даёт нам чувство безопасности. Это означает, что наше мировоззрение служит для нас основным способом удовлетворения потребностей в физической безопасности, описанных Маслоу.

Можно взглянуть на это с другой точки зрения и сказать, что эта человеческая потребность проистекает из того факта, что мы живём в среде, которая содержит высокую степень неопределённости или непредсказуемости. Мы чувствуем, что в этом мире мы никогда не бываем в полной безопасности, потому что множество факторов (голод, плохая погода, движения земли, хищники, человеческие враги, болезни – и это лишь некоторые из них) мешают нам чувствовать, что мы можем предсказать, как долго и как хорошо мы сможем жить. Эта неопределённость является основной угрозой, с которой мы сталкиваемся в этом мире, и, следовательно, ещё одна основная потребность человека – найти способ справиться с этой угрозой.

Опять же, это относится к нашему самосознанию. Если бы у нас не было самосознания, мы не могли бы прогнозировать, что в будущем мы можем голодать, умереть от наводнения или подвергнуться нападению врагов. Ни один вид животных не может предсказать собственную смерть, но мы, люди, можем. Наше самосознание даёт нам осознание того, что однажды мы умрём, и что мы можем умереть преждевременно из-за действий других людей. Поскольку мы можем предсказать, что может случиться, у нас есть основная потребность в возможности контролировать то, что произойдёт. С этой точки зрения основная потребность человека – стремление почувствовать, что мы контролируем своё будущее. Наша потребность объяснять, как устроен мир, может рассматриваться как средство достижения чувства контроля.

Это объясняет, почему мы так привязываемся к нашим объяснениям, нашему мировоззрению. Как только мы приняли объяснение, которое даёт нам ощущение контроля над окружающей средой, это объяснение становится источником нашего чувства безопасности. Если наше мировоззрение окажется неверным, то под угрозой окажется не только мнение, но и наше ощущение того, что у нас всё под контролем, и, следовательно, наше ощущение того, что мы можем жить в условиях неопределённости мира. Мы связали наше чувство выживания с идеей, и поэтому защита идеи кажется вопросом жизни и смерти. Мы буквально чувствуем, что, если наша идея находится под угрозой, наше выживание находится под угрозой. Как я уже сказал, если мы чувствуем угрозу нашему выживанию, мы действительно сможем убить других людей. Для меня это объясняет, почему мы способны убивать физически людей, чтобы защитить абстрактную идею.

Также можно сказать, что из-за неопределённости нашего окружения в сочетании с нашей способностью прогнозировать будущее, основной страх состоит в том, что с нами может случиться что-то плохое или что наши потребности не будут удовлетворены. Это может привести нас к настолько сильному страху, что он станет психологически вредным. В психиатрических учреждениях мира есть много людей, для которых такой экзистенциальный страх стал настолько доминирующим, что они просто не могут функционировать и вести нормальную жизнь. Кстати, я думаю, это доказывает, что мы больше, чем животные, больше, чем наши тела.

Исходя из этого, мы могли бы сказать, что основным движущим фактором человеческого существования является необходимость преодолеть страх перед тем, что может произойти в будущем. Чтобы подавить этот первобытный страх и иметь возможность действовать, даже наслаждаться моментом, нам нужно развить чувство, что мы контролируем нашу ситуацию. И главный инструмент для того, чтобы почувствовать, что мы всё контролируем, – это выработать мировоззрение (религию, политическую

философию или научный материализм), которое даёт нам уверенность в том, что мы знаем, как устроен мир. Когда у нас есть такая теория и мы принимаем её как абсолютную, она может помочь нам победить экзистенциальный страх и жить, как мы это называем в нашей культуре, нормальной жизнью.

Это объясняет, почему это рассматривается как большая угроза, когда ставится под сомнение наше мировоззрение. Если, например, окажется, что наша религия ошибочна, то это не что-то поверхностное, что находится под угрозой. Это психологическая основа нашей жизни. Это тот самый инструмент, который мы использовали, чтобы функционировать. Это наше чувство психологического выживания. Таким образом, если наше мировоззрение находится под угрозой, то и само наше ощущение того, что жизнь находится под нашим контролем, находится под угрозой. В сочетании с нашим инстинктом выживания, это может заставить нас почувствовать, что, если наше мировоззрение находится под угрозой, под угрозой находится само наше выживание.

Почему мы можем убивать других людей?

Ни один вид животных не убивает представителей своего собственного вида в сколь-нибудь заметной степени. Я пришёл к выводу, что инстинкт выживания одного вида не позволяет животным убивать других особей того же вида. Очевидно, что у людей этот инстинкт выживания был подавлен каким-то фактором – это просто наблюдение, которое мы все можем сделать, глядя на историю или заголовки сегодняшних дней. Итак, ещё одна проблема нашего общества заключается в объяснении того, как люди стали способны убивать представителей своего собственного вида миллионами.

Я представил хотя бы частичное объяснение. В результате нашей потребности в любви и принадлежности мы, люди, образовали множество различных групп. Каждой группе пришлось столкнуться с экзистенциальной человеческой проблемой: как преодолеть свой страх перед будущим. Мы могли бы сказать, что неопределённость, с которой мы сталкиваемся на этой планете, делает жизнь психологически невыносимой, но, поскольку мы должны здесь жить, мы должны найти способ справиться с нашей психологической реакцией на неопределённость.

Для того, чтобы создать чувство, что судьба находится под контролем, каждая группа выработала своё мировоззрение. Тем не менее, поскольку мировоззрения всех групп различны, между группами неизбежно возникает напряжённость. Все мы видим, как существование множества различных религий привело к серьёзным конфликтам. Я вырос в среде, где две разные политические системы (каждая из которых претендует на высшую истину) создавали постоянную угрозу третьей мировой войны, даже более разрушительной, чем две предыдущие.

Другой фактор заключается в том, что из-за потребности в уважении, мы склонны использовать своё мировоззрение для развития чувства превосходства над другими группами людей. Это то, что Маслоу охарактеризовал как потребность в более низком уважении, когда нам нужно получать уважение от источника вне нас самих. Мы склонны думать, что, поскольку мы принадлежим к этой высшей группе, у нас есть уважение, но это также означает, что любой, кто не разделяет наше мировоззрение, становится угрозой этому уважению.

Теперь мы видим основной механизм. Группы людей пытались удовлетворить основную потребность в контроле, предлагая различные объяснения того, как, по их мнению, устроен мир. Само по себе это не проблема, потому что основная цель состоит в том, чтобы группа людей обрела чувство контроля, которое позволяет им функционировать психологически. Если индуисты поступают одним способом, мусульмане – другим, а христиане – третьим, в чём проблема, если это работает для них? Каждая группа пытается решить одну и ту же человеческую проблему, и они делают это в соответствии со своим происхождением и культурой. Если это помогает этой группе подавить свой экзистенциальный страх, почему это должно быть угрозой для другой группы?

Почему мы не можем поладить

Что ж, проблема фактически объясняется Маслоу, потому что он говорит, что более низкие потребности, потребности дефицита, никогда не могут быть удовлетворены окончательно. Дефицитная потребность может существовать только в противоположной ей полярности. Самый очевидный пример: независимо от того, насколько много вы съедите, это не убережёт вас от того, что в будущем вы снова проголодаетесь. Сегодня мы можем видеть много знаменитостей, которые достигли славы, но независимо от того, сколько внимания они получают, этого никогда не бывает достаточно. Мы видим людей, которые не могут насытиться деньгами и которые в 2008 году позволили своей краткосрочной жадности зайти так далеко, что это грозило крахом всей финансовой системы. Люди, которые спровоцировали эту ситуацию уже были миллиардерами, поэтому на самом деле у них было больше денег, чем они могли бы потратить в оставшуюся жизнь. Однако они не чувствовали, что им достаточно, и это не давало им увидеть последствия своих действий. Это как раз эффект потребностей дефицита, когда они сочетаются с необходимостью контроля. Хотя это выходит за рамки концепции Маслоу, то, что я назвал потребностью в контроле, также является потребностью дефицита. Это означает, что она никогда не может быть удовлетворена. Но, как и в случае с миллиардерами, существует иллюзия, что однажды нам может стать достаточно. Есть мечта о горшке с золотом на конце радуги. Если бы у группы действительно была окончательная система мышления, основанная на абсолютной истине, которая могла бы объяснить каждый фактор во Вселенной, тогда у этой группы был бы полный контроль – по крайней мере, это то, что на нас проецируют более низкие потребности. Конечно, тогда эта группа также будет иметь высшее уважение, потому что она действительно будет превосходить все эти другие группы, обладающие меньшей «правдой».

Истинная причина, по которой мы все не можем поладить, заключается в том, что мы разработали все эти различные попытки получить контроль над нашим будущим, объясняя, как устроен мир. Это чувство контроля может оказаться под угрозой, если наше мировоззрение (или даже его часть) окажется неверным. Существование других мировоззрений представляет собой угрозу нашему мировоззрению, поэтому единственный способ обрести окончательное чувство контроля над ситуацией – это искоренить все конкурирующие мировоззрения. Вот почему Гитлер убил 6 миллионов человек в концлагерях. Вот почему Сталин убил 21 миллион своих сограждан, чтобы сохранить свою личную власть. Вот почему Великий Председатель Мао убил 70 миллионов китайцев, чтобы поддерживать иллюзию, что его культурная революция приведёт к идеальному обществу. Вот почему сегодня радикальные мусульманские группы мечтают искоренить все другие религии и сделать ислам единственной религией на Земле. Вот почему многие менее радикальные христиане имеют ту же мечту о христианстве или почему некоторые так называемые воинствующие атеисты мечтают искоренить все религии.

Человеческая дилемма

Основная человеческая дилемма заключается в том, что мир представляет нам угрозы и неуверенность, с которыми мы не можем жить в психологическом смысле. Как я уже сказал, мы не можем психологически функционировать в мире, в котором живём. Тем не менее, поскольку мы должны жить в этом мире, мы должны были найти способы справиться с этим психологически. И это наши разные способы решения этой человеческой дилеммы, ведущей к конфликту. Люди чувствуют угрозу из-за того, что другие люди отличаются от них, и чем больше они чувствуют угрозу, тем больше стремятся изменить этих других людей. Если другие люди не изменятся, тогда первая группа может посчитать необходимым и оправданным убийство этих людей, чтобы (предположительно) устранить угрозу их мировоззрению, их чувству безопасности. Стремление одной группы изменять других людей, заставляя их соответствовать собственному мировоззрению, является источником большинства крупномасштабных конфликтов.

Настоящая проблема здесь в том, что до тех пор, пока мы подходим к человеческой дилемме с позиции дефицитных потребностей, мы никогда не преодолеем человеческий конфликт. Группа, попавшая в ловушку дефицита потребностей, всегда будет чувствовать, что её мировоззрению угрожают другие взгляды. Значит ли это, что я думаю, что выхода нет? Конечно, нет, потому что Маслоу ясно даёт понять, что решение состоит в том, чтобы подняться над потребностями дефицита и сознательно принять потребности самоактуализации.

По словам Маслоу, это естественный прогресс, когда по мере того, как мы всё лучше удовлетворяем потребности в дефиците до критической степени, мы становимся менее управляемыми нашим экзистенциальным страхом. Вместо этого мы начинаем сосредотачиваться на высших потребностях, потребностях самоактуализации. По мере того, как мы сосредотачиваемся на этих потребностях, они становятся всё более важными. Теперь становится важнее узнать, кто мы есть на самом деле, чем чувствовать себя лучше других или чувствовать, что у нас есть истина в последней инстанции. Мы также можем сказать, что, когда мы начинаем сосредотачиваться на потребностях самоактуализации, наше внимание отвлекается от внешнего мира на внутренний мир психики. Мы больше сосредоточены на изменении себя, чем на изменении других людей. Мы действительно начинаем делать то, что Иисус сказал нам делать 2000 лет назад, а именно – перестаём смотреть на соринки в глазах наших братьев и вместо этого начинаем смотреть на брёвна в наших собственных глазах.

Именно когда мы проходим через эту трансформацию, мы можем перестать чувствовать угрозу со стороны других людей, которые отличаются от нас. Мы можем перестать рассматривать различия только как источник конфликта и вместо этого развивать уважение к праву других людей отличаться от нас – и к нашему праву отличаться от них. Это то, что потенциально может привести к большему миру во всём мире, потому что мы можем приступить к решению проблем, не имея этого навязчиво-компульсивного стремления заставить других людей соответствовать нашему мировоззрению. Можем ли мы действительно достичь этого состояния взаимного уважения? Что ж, если бы мы не могли, как мы могли бы развить демократию? Демократия основана на признании того, что все люди имеют одинаковые базовые права, и самое основное право из всех – право быть разными. Это то, что может привести нас к взаимному уважению наших различий, вместо того, чтобы рассматривать наши различия как угрозу.

Сам факт того, что мы сейчас живём в демократических обществах, доказывает, что человечество уже начало этот процесс. Мы просто не осознавали, что делаем, и поэтому не достигли такого большого прогресса, как могли бы.

Я родился другим

Вы, возможно, помните, как я сказал, что вырос в обществе, которое претендовало на звание самой сложной цивилизации на Земле. Это пример того, как даже современные демократии могут развить мировоззрение, которое, по мнению людей, является окончательным объяснением того, как устроена жизнь. Вы также можете вспомнить, что я сказал, что моё общество не может удовлетворить мою самую основную потребность, а именно понимание более глубоких вопросов жизни.

Простой факт заключается в том, что я родился с фокусом на самоактуализацию, и именно поэтому мировоззрение моего общества не удовлетворяло мою потребность в понимании самых глубоких вопросов. Мировоззрение моего общества основывалось (и остаётся таковым) на потребности в безопасности. Когда люди сосредоточены на потребностях безопасности, они ищут объяснение, которое претендует на то, чтобы иметь некий высший авторитет, и не думают дальше. Если кто-то думает дальше, они чувствуют угрозу из-за этого, и именно поэтому мы видим, что христиане и материалисты чувствуют угрозу со стороны духовных людей.

Моя потребность в понимании более глубоких вопросов не была вызвана моей потребностью в безопасности. Это было вызвано моей потребностью знать, что я за существо, чтобы я мог улучшить себя, актуализировать себя. То же самое верно и для миллионов духовных людей всех наций и культур. Мы рождены на уровне пирамиды Маслоу, где наша главная цель в жизни – самореализация. Поэтому нас не может удовлетворить авторитетная система мышления, которая гласит: «Верьте этому, и вы будете в безопасности». Нам не нужно быть в безопасности; нам нужны объяснения, которые позволят нам повысить уровень нашего сознания. Наша основная потребность – не безопасность, а рост.

Вот почему я рассматриваю духовных людей как потенциальный ресурс для современных демократий. Выживание любого общества может быть обеспечено только за счёт роста. Как я уже сказал, все закрытые общества рано или поздно вымирают. Суровая реальность жизни состоит в том, что мы должны либо измениться, либо умереть. Как я уже сказал, приход демократии доказывает, что мы находимся в процессе изменений, но этим движут люди, которые хотят измениться сами. И мы, духовные люди, можем стать предвестниками этого процесса перемен. Однако для этого мы должны полностью отказаться от потребности в безопасности.

Когда я говорю, что родился с фокусом на самореализацию, это не значит, что мне не нужна была безопасность. Я чувствовал угрозу войны и других человеческих злодеяний, и я был очень обеспокоен человеческими страданиями. Я хотел положить конец этим угрозам и положить конец страданиям, и я думал, что способ сделать это – найти фундаментальное мировоззрение. Когда я нашёл своё первое духовное учение, у меня был короткий период, когда я был настолько полон энтузиазма, что думал, что способ положить конец страданиям – это заставить всех принять моё новое духовное учение. С тех пор я вырос из этого и теперь вижу это по-другому, как я объясню позже.

Я хочу здесь упомянуть, что, если мы, духовные люди, хотим оказывать положительное влияние на общество, мы должны перестать цепляться за определённую духовную философию или гуру, потому что это даёт нам чувство безопасности или превосходства. Мы должны понять, что дело не в том, чтобы заставить общество принять другую истину в последней инстанции или другую закрытую систему. Это вопрос помощи обществу в продвижении к более высокому пониманию, основанному на наборе универсальных идей. Если мы, духовные люди, полностью не откажемся от своих потребностей в безопасности, мы не окажем влияния на прогресс, которое мы могли бы иметь. Мы будем похожи на всех других наркоманов безопасности, которые могут бороться только за то, чтобы их истина в последней инстанции заменила все остальные истины в последней инстанции.

5 | Менять мир или меняться самому?

Основная человеческая дилемма заключается в том, что мы живём в мире, который полон неопределённости. В сочетании с нашей способностью прогнозировать то, что может произойти в будущем, это вызывает у нас экзистенциальный страх перед будущим и может нанести психологический вред. Тем не менее, учитывая, что мы должны жить в этом мире, мы должны найти способ справиться с этим состоянием.

Мир может представить нам множество неопределённых состояний, но страх, о котором я говорю, не является внешним условием, это внутреннее состояние, психологическое состояние. Это подчёркивает мой вывод о том, что мы психологические существа. С незапамятных времён мы, человеческие существа, были сосредоточены на контроле наших внешних условий, но наша основная причина это делать – изменить наши внутренние условия. Мы стремимся изменить мир, чтобы преодолеть чувство в нашей психике.

Мы стремимся изменить других людей, чтобы изменить то, что мы чувствуем внутри себя. Учитывая, что все люди стремятся изменить других, чтобы изменить то, что они чувствуют внутри, насколько вероятно, что мы все сможем добиться успеха? Насколько вероятно, что кто-нибудь из нас сможет добиться успеха? Если все пытаются изменить всех остальных, куда это нас приведёт? Эта психология дефицита ставит нас в конфликт с людьми, которые выработали другой способ справляться с тем же страхом. Итак, причина всех человеческих конфликтов – психологический механизм, и я думаю, что люди в современных демократиях готовы осознать это и подняться над ним.

Источником человеческого конфликта является то, что мы стремимся изменить своё внутреннее состояние, основываясь на наших дефицитных потребностях. Эти потребности также можно назвать потребностями, основанными на страхе. Есть страх, что мы можем испытать голод или быть убитым, и наши действия мотивированы стремлением преодолеть парализующие психологические эффекты этого страха.

Маслоу сказал, что мы изменчивые существа. У нас есть возможность постепенно вырасти до состояния, когда над нами больше не будет доминировать этот парализующий страх. Затем мы можем начать сосредотачиваться на наших потребностях в самоактуализации. Эти потребности основаны не на страхе, а на любви.

Внутреннее изменение за счёт изменения внешних условий

Самоактуализация – это вопрос изменения нашего внутреннего состояния. По сути, мы могли бы сказать, что пока над нами доминируют потребности, основанные на страхе, мы пытаемся изменить Вселенную, чтобы изменить то, что мы чувствуем внутри себя. Как только мы преодолеваем страх и погружаемся в потребности, основанные на любви, мы начинаем изменять то, как мы чувствуем себя внутри, меняя себя, работая напрямую с психикой. Пока мы находимся в ловушке дефицита, мы всё ещё пытаемся изменить своё внутреннее состояние. Мы – психологические существа, и всё, что мы делаем, связано с изменением чего-то в нашей психике. Проблема с дефицитными потребностями в том, что они фокусируют наше внимание на внешних условиях. Что является главной характеристикой таких внешних условий? Дело в том, что мы мало или совсем не контролируем их. Таким образом, насколько эффективной может быть попытка изменить наше внутреннее чувство, пытаясь изменить внешние условия, которые мы мало контролируем?

Иосифа Сталина можно рассматривать как психопата или крайнего нарцисса, но, по сути, он был движим той же основной потребностью, которая есть у всех нас, а именно – необходимостью достичь внутреннего ощущения контроля над ситуацией. У него была почти неограниченная физическая власть, и в погоне за своим чувством полного контроля, он был готов убить 21 миллион человек, включая большинство близких ему людей. Тем не менее, несмотря на его безграничную физическую власть, достиг ли он когда-либо этого внутреннего состояния – чувства безопасности, ощущения, что у него достаточно контроля? Конечно же, нет! Он становился всё более и более параноиком, пока это не поглотило всю его жизнь и внимание. Мой вывод таков: какой бы физической силой мы ни обладали, чтобы изменить внешний мир, её никогда не будет достаточно, чтобы дать нам внутреннее чувство, которое мы ищем.

Когда мы поднимаемся над потребностями, основанными на страхе, мы понимаем тщетность попыток изменить нашу внутреннюю ситуацию окольными путями изменения нашей внешней ситуации. Мы понимаем, что то, чего мы на самом деле хотим, – это не набор идеальных внешних обстоятельств. На самом деле наша мечта об идеальных внешних условиях была основана на неправильном понимании того, что это даст нам внутреннее чувство, которое мы ищем. Как я уже сказал, общество всеобщего благосостояния основано на предположении, что, если общество удовлетворяет материальные потребности людей, они автоматически становятся счастливыми. Как доказали миллионы людей, это не так. Счастье за деньги нельзя купить, это лишь временное отвлечение от несчастья.

Когда мы поднимаемся до потребности в самоактуализации, мы понимаем, что, если наша цель – вызвать внутреннее чувство, бесполезно пытаться добиться этого путём изменения внешних условий. Вместо этого логично, что мы стремимся вызвать желаемое внутреннее чувство, работая напрямую с нашими внутренними условиями, нашей психикой. Самоактуализация заключается в том, чтобы подняться над принуждением к изменению мира и других людей (факторы, над которыми мы не имеем большого контроля) и вместо этого работать напрямую с нашей собственной психикой – фактором, который мы потенциально можем полностью контролировать.

Я знаю, что это последнее утверждение будет противоречить тому, что нам всем говорили, когда мы росли, а именно, что у нас мало или совсем нет контроля над нашей собственной психикой. Позже я объясню, почему нам это говорили, но сейчас важно то, что миллионы духовных людей доказали, что мы действительно можем контролировать свою психику. И развитие демократии также доказывает, что мы можем подняться над обсессивно-компульсивной потребностью изменять других людей и вместо этого сосредоточиться на изменении самих себя. Потому что истинно демократическое общество по самой своей природе превзошло необходимость насильственного свержения других обществ, даже необходимость контролировать людей.

Почему мы должны «поступать с другими»

Однажды я представил, что бы произошло, если представители Советского Союза встретились с представителями Дании и многих других демократических стран. У представителей Советского Союза возник параноидальный страх, что современные демократии замышляют свергнуть советскую систему. Демократические представители знали бы, что у них не было такого намерения, но как они могли бы убедить Советы в их ненасильственных намерениях? Не мог быть достигнут мир путём переговоров, потому что Советы всё ещё были бы охвачены страхом и считали, что каждый хочет делать с ними то, что они хотят сделать с другими.

Для меня было большим открытием осознание того, что это психологическая причина всеобщего принципа – не делать другим того, чего мы не хотим, чтобы они делали с нами. Простой психологический механизм состоит в том, что, если у вас есть желание контролировать других людей, вы автоматически думаете, что все другие люди хотят контролировать вас. Это означает, что вы думаете, что живёте в мире, где все хотят контролировать вас, а это значит, что вы никогда не сможете жить в мире. Во время холодной войны американцы были убеждены, что Советы хотят захватить Америку, а Советы были убеждены, что американцы хотят захватить Советский Союз. На самом деле не имеет значения, были ли правы оба или кто-то один из них, потому что психологический эффект заключался в том, что ни один из них не мог жить в мире.

На самом деле демократия основана на осознании того, что за заявлением «поступать с другими» скрывается фундаментальная истина. В большинстве современных демократий мы приписываем это утверждение Иисусу, но на самом деле оно встречается практически во всех религиях, известных человечеству. Я пришёл к выводу, что это потому, что он описывает универсальный принцип, естественный закон, если хотите.

Опять же, мы, люди, являемся психологическими существами. В течение тысяч лет подавляющее большинство людей находилось в ловушке дефицита и опасалось, что другие люди причинят им вред, чтобы продвинуть их собственные интересы. Вот почему у нас был такой долгий период мировой истории, в котором преобладали недоверие и конфликты. Как мы смогли избавиться от этого недоверия? Так, что некоторые люди постепенно пришли к осознанию того, что изменить себя важнее, чем изменить других людей. Они поняли, что, если бы все люди действительно доверяли друг другу и сотрудничали, мы могли бы достичь гораздо большего, объединившись, чем мы могли бы достичь, будучи разделёнными.

Они поняли, что для того, чтобы выйти из конфликта, некоторые люди должны были сделать первый шаг. Некоторым людям пришлось поверить в обещание, данное всеми религиями, а именно, что если вы относитесь к другим людям так, как хотите, чтобы они относились к вам, они (возможно, не сразу, но в конечном итоге) будут относиться к вам так же, и тогда все будут процветать. По сути, это более высокое понимание причины и следствия.

Мы видим, что, хотя человечество было разделено, прогресс был относительно небольшим. За более чем тысячу лет так называемого Средневековья Европа добилась лишь незначительного прогресса с точки зрения условий жизни населения в целом. Однако после прихода демократии большая свобода и сотрудничество привели к невероятному улучшению условий жизни населения. Если причина – разделение, то следствием является бедность. Если причина – сотрудничество, результат – процветание. Тем не менее, пока люди находятся в ловушке дефицита потребностей, им трудно сотрудничать. Только когда они подойдут к потребностям самореализации, они смогут сотрудничать таким образом, чтобы вести к обоюдному прогрессу, к беспроигрышной ситуации.