Наследника заказывали?

– Ой, ли?

– Да, это моя машина.

Я показываю брелок и демонстративно нажимаю на кнопку. Легкий щелчок, и двери открываются. Встряхиваю волосами, окидываю томным взглядом зевак и сажусь за руль. Настоящая леди, сама элегантность и женственность, за рулем крутой тачки.

– Мама, давай покатаемся, мозги проветрим.

– А то!

Мама опускается на пассажирское сиденье и с вызовом смотрит на соседок, словно говорит: «Любуйтесь, завидуйте!»

Я завожу мотор и трогаюсь с места…

– Варь, а Варь, так и поедешь с открытым багажником? – доносится удивленный возглас.

Оглядываюсь. И правда: крышка торчит вверх. Вот незадача! И чего она отвалилась?

Выхожу из машины, огибаю ее. Передо мной к багажнику прошмыгивают мальчишки. Заглядывают, отшатываются, словно привидение увидели, а потом с выпученными глазами и с визгом несутся врассыпную.

Что такое? Наклоняюсь сама и… застываю от ужаса: на коврике, свернувшись в клубок, лежит человек с окровавленной головой.

Первая мысль, что это Сергей, сразу пропадает. На жениха лежащий неподвижно мужчина совершенно не похож.

– Там труп! – несется по двору оглушительный крик.

– Где труп? Покажите!

– О боже! Мамочки мои!

– Вызовите полицию!

– И скорую!

Я слышу возгласы, но стою неподвижно, согнулась буквой «зю», не могу осмыслить происходящее. Бабульки срываются со скамейки и окружают меня. Мама тоже выбирается из машины.

– Пипец! Варьк-а-а-а! Ты в какую задницу влезла?

– Н-не знаю, – заикаюсь от ужаса я. – Что делать-то, а?

– Посмотри, может, он еще жив.

Я тяну трясущиеся пальцы к запястью парня, отодвигаю рукав рубашки, пытаюсь нащупать пульс, но ничего не чувствую. Меня колотит от страха и адреналина, бушующего в крови.

– Жив?

– Н-не знаю…

– Вот дуреха, заладила. Теплый хоть?

– К-кажется.

– Так проверь еще раз!

Я касаюсь руки мертвеца, и… он хватает меня. Взвизгиваю, ударяюсь затылком о крышку и отскакиваю в сторону. Мозг, кажется, взорвется от боли.

– Ты кто? – вполне членораздельно спрашивает парень и садится.

– В-варвара, – заикаюсь я. Бабульки на всякий случай делают несколько шагов назад. – А, т-ты кто?

– Полицейский, – парень трогает лоб с большой раной, охает, потом разглядывает окровавленные пальцы. – Едрить-колотить!

Моя голова гудит, как церковный колокол: ни мыслей, ни предположений, – пусто!

– Как я здесь оказался?

– Н-не знаю…

Парень хмурится, словно что-то вспоминает, и вдруг хлопает себя по колену:

– Вот дрюк волосатый!

– Кто? – единый возглас вырывается из глоток свидетелей моего позора.

– А чья это машина? – вопросом на вопрос отвечает раненый.

– М-моя.

– Отлично! – полицейский выбирается из багажника, шатаясь, выуживает из кармана наручники и протягивает их мне. – Пройдемте, дамочка, в отделение.

– К-куда?

Я ошарашенно вздрагиваю. Кажется, судьба сегодня решила меня добить.

– В отделение.

Он ловко пережимает мое запястье и защелкивает браслет.

– Нет, погодите, – спохватывается мама и цепляется за рукав парня, – куда вы уводите мою дочь? За что?

– За преступный сговор, нападение на представителя власти и за кражу автомобиля.

– Кражу? Какую кражу, – лепечу я.

Брелок огнем жжет ладонь. Я встряхиваю рукой и сбрасываю ключи на асфальт.

– Молодой человек, как высмеете! – мама грудью идет на полицейского. – Моя дочь ничего не крала. Ей машину час назад подарил жених.

– А жених у нас кто? Сергей Запорожский, как я полагаю?