Я скучаю по тебе. Укрощение строптивой. Книга 1

– Я за помощью побежал, – всунулся Гарик.

– А ты вообще молчи!

– Сегодня день зарплаты, вот и получите свои деньги, – упрямился босс, но уже просто по привычке.

– Азамат Григорьевич, но чаевые нам положены, тем более за такую нервную работу, – не выдержала я.

Напоминание о бабушке наполнило болью сердце. В кармане звенела мелочь. Бумажки там давно уже не водились, поэтому перспектива получить пять тысяч воодушевляла. Я сразу прикинула, что могу купить на них дешевые сапоги. Уже скоро зима, а обувь совсем развалилась. Ну не ходить же по морозу в матерчатых кедах!

– Девки, вы меня разорить хотите?

Люда схватила швабру в руки, я бросилась за совком. От обиды хотелось плакать. Веселое лицо официантки вытянулось, будто из него, как из воздушного шарика, выпустили весь воздух, и сразу постарело, хотя ей недавно исполнилось двадцать восемь. Трудности и проблемы никого не делают молодым. Я чувствовала, что еще несколько лет, и меня ждет подобный удел.

Мы молча стали убираться. Азамат кружился вокруг нас и бушевал:

– Ну и козлы! И откуда они взялись?

– Да, откуда? – вторил дядьке Гарик.

Мы переглянулись, но не ответили. Зачем напрягаться и сотрясать воздух, если с нами не считаются как с работниками?

– Девки, чего молчите?

Люда подметала пол, а я в нужный момент подставляла совок. Действовали слаженно и терпеливо. Азамат долго одиночества не выдержит. Он сунулся к нам, но Людмила ударила его по ногам шваброй. Толстяк отпрыгнул.

– Девки, ну, чего злитесь? А ты, Людмила, молодец.

– Я молодец? Нет, я разозлилась. Ух! Пусть только появятся еще раз!

Людочка сдулась, ей хотелось поговорить о случившемся. Она выпрямилась и погладила спину и теперь со щенячьей грустью смотрела на босса. В глазах стояли слезы.

– Людка, ты чего? – Азамат занервничал и оглянулся: вдруг еще где-то подстерегает опасность.

– Ничего! Я как увидела, что Рита встала против этого мудака, сразу поняла: надо что-то делать.

– Спасибо тебе, – я обняла официантку.

Я действительно была ей благодарна, потому что моя выходка могла обернуться большими неприятностями. Я уже жалела, что не сдержалась. Ну кто я такая против сыночков богатых родителей?

– Да, Ритуля, мы с тобой спасли кафе, а хозяин нам чаевые зажал, – всхлипнула официантка.

– Ладно, девки! – вдруг воскликнул Азамат. – Будут вам чаевые! Держите! – Он гордо положил на стол две купюры. – Не чаевые, а боевые!

– Азамат! – Людочка бросилась к боссу и расцеловала его в обе щеки. – Ритка, иди сюда!

Я тоже приблизилась к толстяку. Он схватил меня за талию, прижал к себе и потянулся толстыми губами к моему рту.

– Э-э-э, погодите! Так мы не договаривались, – отпрянула я.

– Ладно, не капризничай, Рита-Маргарита. Не убудет от тебя!

– И правда! – поддержала его Людочка. – Дай мужику насладиться упругим девичьим телом.

Во мне все кипело от отвращения, но розовая бумажка, лежавшая на столе, притягивала взгляд магнитом. Там были сапоги. Если купить их на рынке, останется еще и на перчатки. И к бабуле на могилу можно съездить, целый месяц не была.

Я уже смирилась с неизбежным и даже закрыла глаза, но… высвободилась из тисков босса и отошла в сторону.

– Простите, Азамат Григорьевич, не могу. Не так воспитана. Если хотите, я вам за эти деньги новое блюдо приготовлю. Пусть в меню будет не только кавказская кухня.

– Тоже мне, воспитание, – пробормотал босс, но больше не настаивал. – А что ты можешь сделать? Чему там тебя в кулинарной школе научили?

***

Я училась в кулинарном колледже по специальности повар-кондитер и уже умела готовить много интересных блюд. Возможно, когда-нибудь (я втайне мечтала об этом) смогу открыть свой ресторанчик и исполнить мечту моей бабули. Она мне говорила, что у меня волшебные руки.

– Рита, учись на повара, – советовала она. – Эта профессия тебя напоит, накормит, а если мозги подключишь, еще и мужа даст.

– Да-да, слышали, знаем, – шутила я и зубрила историю, так как хотела стать юристом. – Путь к сердцу мужа лежит через желудок.

– Народная мудрость не обманывает, поверь. Но я не о том говорю.

– А о чем?

– Выучишься, пойдешь работать в ресторан поваром…

– И найду себе в мужья официанта, – перебивала я.

– Тьфу на тебя, дурочка! Почему там мелко мыслишь? Ты приготовишь зашибенное блюдо. Такое, которое не стыдно подать даже королю. Представь, тебя начнут вызывать в зал для комплимента, а потом найдется тот, кто будет ходить в ресторан уже не только за едой, но и ради твоей красоты.

– Ох, моя романтичная бабуля! – вздыхала я и обнимала единственного дорогого человека, оставшегося из моей семьи.

Мои родители ушли из жизни один за другим с интервалом в два года. Я их практически не помню. Смотрю на семейную фотографию, но не осознаю себя рядом, будто чужие люди, случайно снятые вместе со мной.

Сначала погиб в авиакатастрофе отец. Его вертолет упал в горах при выполнении обычного тренировочного задания. Кто виноват, разбирались долго, но мы с мамой остались одни.

А потом заболела и она. У нее обнаружили рак крови, который прогрессировал стремительно. Вот тогда и вошла в мою жизнь бабушка, да так и осталась рядом навсегда. Она приехала из российской глубинки, где продала дом. На вырученные деньги пыталась купить дорогие лекарства, чтобы вылечить единственную дочь.

Но все оказалось бесполезно. Мама умерла. Бабушка продала квартиру в столице, и мы перебрались в Подмосковье, где, по мнению бабули, жизнь была проще, дешевле и привычнее для нее. Она устроилась на работу в школьную библиотеку, и все детство я провела среди книг.

Иногда в памяти всплывали картинки. Вот мама сидит перед зеркалом и выбирает парик. Мне нравилась мама-блондинка, и я не любила, если она была с черными волосами. Тогда ее бледное лицо пропадало, терялось в длинных прядях, и мне казалось, будто я вижу перед собой белую тарелку.

Вот и все, что я помнила. Часто я даже думала, что эти картинки – плод моего воображения. Я тогда бежала к бабуле, зарывалась лицом в длинную юбку и плакала навзрыд. Она гладила меня по голове и приговаривала:

– Поплачь, дитятко, поплачь. Впереди длинная жизнь. Еще много будет поводов для слез, и пусть они будут только радостными.

– Бабушка, а как это – радостные слезы?

– От счастья, внученька, от счастья. Оно переполняет сердце и вырывается хрустальными капельками.