Чужие драконы

Чужие драконы
Кира Алиевна Измайлова

Драконьи истории #7
«Ветер, прилетевший с гор, взвихрил застоявшийся аромат цветущих трав. Другие, не столь приятные ароматы, ударили в нос с новой силой. Хорошо хоть, стало немного свежее – похоже, гроза надвигалась. – Повтори, пожалуйста, еще раз, Талли, почему мы записались на практику именно в эту дыру? – спросил Вэл, делая пометку в блокноте. В самом обычном блокноте, не электронном – где тут заряжать технику, скажите на милость?..»

Кира Измайлова

Чужие драконы

Ветер, прилетевший с гор, взвихрил застоявшийся аромат цветущих трав. Другие, не столь приятные ароматы, ударили в нос с новой силой. Хорошо хоть, стало немного свежее – похоже, гроза надвигалась.

– Повтори, пожалуйста, еще раз, Талли, почему мы записались на практику именно в эту дыру? – спросил Вэл, делая пометку в блокноте. В самом обычном блокноте, не электронном – где тут заряжать технику, скажите на милость?

Генератор старый, как… Вэл затруднился подобрать сравнение. Кажется, этот агрегат был ровесником Вэлу, а может, начальнику экспедиции. Или вообще завалялся в становище со времен последней войны: мало ли, кто и зачем его тут оставил. А местные ведь совсем не дикие и не глупые: он сколько раз замечал, как мелькают среди ярких бус и подвесок на поясах самые обычные навигаторы… в кожаных чехольчиках, расшитых бисером, украшенных клочками меха, подвесками из резной кости и невесть чем еще. И новенькие браслеты слежения на руках у детей видел. И мобильная, и спутниковая связь тут имелись, это точно, иначе как бы сами практиканты и тем более начальство связывались с «большой землей»? Однако Вэлу еще ни разу не удалось застать кого-нибудь из местных с телефоном и тем более ноутбуком.

Если бы не нужно было беречь заряд собственного мобильника, он поискал бы в сети фото и имена, но увы… Ладно, потом, из дома попробует вычислить кое-кого. Многие, он знал, уезжали учиться, значит, их данные должны мелькать в сети. С фото сложнее: вряд ли на паспорт, анкету и студенческий билет здешняя красавица Эйгла снималась в привычном головном уборе, украшениях и с разрисованным лицом: без этого, с позволения сказать, макияжа здесь ни одна взрослая девушка из дома, то есть шатра не выходила. Когда-то красоту наводили угольком и цветной глиной, смешанными с бараньим жиром, теперь – вполне современной косметикой. Недешевой, сказала Талли с некоторой завистью: не могла позволить себе подобное.

Ну да ничего, узнать бы, где именно учились вон те ребята – отличные ассистенты, к слову, – а там дело пойдет проще.

Зачем ему это? Да просто любопытно… И еще интересно узнать, почему, отучившись, они возвращаются сюда, а не остаются работать в городе. Не все, конечно, но большинство. Казалось бы: неужели не хочется вырваться из этого… первобытного строя, жить современно? Но нет… И о учебе своей они говорят мало и неохотно, даже если вдруг обнаружится, что курс паразитологии у вас читал один и тот же профессор. Самое большее – попросят передать нижайший поклон почтенному человеку, который так много сделал для недостойного студента, но и только. Ни общежитскими байками не делятся, ни своими похождениями… Загадочные люди, что ни говори!

– Что ты там бормочешь? – третий раз повторила Талли.

– Я спрашиваю: почему нас занесло именно сюда?

– Ну здравствуй! Это единственное место в стране, а может, и во всем мире, где сохранилась древняя… нет, древнейшая порода овец, – мгновенно выдала Талли, – причем совершенно точно никогда не скрещивавшаяся с другими, что подтверждают новейшие исследования, это раз. А два – без малейших признаков вырождения!

Талли отпихнула меланхоличную овцу и распрямилась.

– Ты можешь объяснить, как это возможно?

– Нет, – Вэл тоже встал, потрепал еще одну овцу по спине и привычным уже шлепком по мохнатому заду направил в сторону стада.

Здесь даже животные были какими-то… дрессированными. Ты поди поймай обычную овцу и возьми у нее пару кубиков крови! Нет, кое-какие впадают в ступор от ужаса, но другие удирают что есть сил, а будучи пойманными, отчаянно отбиваются, приходится связывать. А здешние мало того, что слушаются собак – это-то нормально, – так еще идут на зов хозяина и преспокойно подставляют шею под иглу и так же спокойно возвращаются к сородичам. Ну, могут рукав пожевать или неловко дернуть головой, если нечаянно причинишь боль, но и только. Даже круторогие бараны – и те невозмутимы донельзя.

То ли их чем-то опаивают, думал иногда Вэл, то ли трава в долине… гм… особенная, то ли эти твари намного умнее, чем принято полагать, и берегут силы для осенних боев. Если повезет… вернее, не повезет, экспедиция задержится здесь до снега, и тогда можно будет своими глазами увидеть, как дерутся эти самые бараны. Где-то стравливают псов, где-то петухов, а тут принято развлекаться вот так. Вернее, это не вполне развлечение: так выбирают лучших производителей. Но ведь все эти овцы – жертвы близкородственного скрещивания! И хоть бы что – ягнята здоровые, крепкие, молока у маток довольно, шерсть густая, мяса нагуливают достаточно… Чудеса какие-то.

Наверно, последние слова Вэл произнес вслух, потому что Талли довольно ухмыльнулась и ткнула его в плечо карандашом.

– А, ну да, конечно… – кисло произнес он и покосился через плечо. Туда, где возвышались горы. – Не надоели тебе эти сказки?

– Это не сказки. Во всяком случае, здесь, – Талли топнула ногой. – Прабабка Эйглы сама видела. И не просто видела, иначе в кого бы внучка уродилась такой красивой?

– Мало ли, кто тут бывал, – проворчал Вэл.

Что говорить, Эйгла была бы очень хороша без этой своей раскраски. Светлая кожа не редкость у местных уроженцев, а вот изумрудно-зеленые глаза откуда? И волосы: не прямые черные, а волнистые каштановые с медным отблеском – на солнце так и горят! В сочетании со своеобразными чертами лица, высоким ростом (чуть не на полголовы выше отца) и статной фигурой – действительно, красавица.

– А ты слышал, чтобы кого-нибудь из наших парней к себе в шатер пускали? – не осталась в долгу Талли. – Плясать и обниматься – это одно, а…

– В войну всякое бывало, – обрезал он. – И потом, зачем в шатер-то? Там родни толпа… Мало будто кустов вокруг?

– Да ну тебя, вечно все опошлишь!

Они собрали вещи, особенно тщательно упаковали термосы с образцами, отправились обратно в лагерь. Генератор пашет еле-еле, да, поэтому холодильные камеры – в приоритете, а всякие мобильники – по остаточному принципу. Хорошо, горючего хватает…

Воздух в долине прозрачный до такой степени, что расстояние определить очень сложно. Дымок генератора – ерунда, его тут же сносит ветром с вершин.

Вэл прищурился: до лагеря идти вроде бы всего ничего, а на самом деле… На самом деле – часа два. Тяжелые сумки с термосами он взвалил на себя, не на Талли же – она тащит журналы записей и уйму прочего необходимого барахла. Можно было одолжить у местных лошадь, но ни он, ни она не умели обращаться с вьючными животными, а потому отказались. Проще самим донести.

– Вэл, гляди! – Талли дернула его за рукав, развернула в сторону гор.

Над самыми вершинами парил словно бы осенний лист, золотой и багряный в лучах заходящего солнца.

– И что? – не понял он.

– Это же со стороны Алой долины!

– И что? – повторил Вэл. – Дельтапланерист, наверно. Их туда пускают, забыла?

– Так высоко? Смотри, он ведь над пиками! И, кажется, летит прямо сюда…

– Ну, взлетел, дурак, и не рассчитал, ветер-то в нашу сторону, да еще как крутит… Может, сюда и шлепнется, – мрачно ответил он. – Если не разобьется, конечно.

– Да чтоб тебе язык прикусить!

Ну и, конечно же, Вэл споткнулся и прикусил язык. Случайность, ясное дело…

Вэлу не нравилась одержимость подруги этой Алой долиной. Можно было и не спрашивать, зачем их сюда занесло: Талли хотелось оказаться поближе к таинственному заповеднику, а он – куда же без названой сестры? Разве можно ее оставить? Выросли бок о бок, сидели за одной партой, вместе дрались с обидчиками, вместе окончили школу и поступили в университет. Вэлу было все равно, на какую специальность, и когда Талли решила – на биологию! – он только плечами пожал. Вымирающие виды так вымирающие виды, генетика так генетика. Мозгами Создатель не обделил, справится.

Родители, правда, вздыхали: шел бы лучше в юриспруденцию или там финансы, от этой биологии никакого дохода! – но Вэл отмахивался. Доходов хватало, спасибо дедушке – достаточно завещал любимому внуку, а тот был бережлив, если не сказать, прижимист. Откуда столько добра? Да как-то успел скопить за долгую жизнь. Изначально кое-что осталось от родителей, потом, в последнюю войну дед был летчиком и дослужился до немалого чина, получал немалые премиальные за сбитые вражеские самолеты и разбомбленные транспорты, несколько раз ходил на таран, за что тоже был награжден, затем преподавал до глубокой старости…

Вэл очень походил на деда в юности, если судить по выцветшим карточкам, только не умел так бесшабашно улыбаться. А еще – боялся высоты.

Ну ладно, не вовсе уж панически боялся, но не любил. Многоэтажные здания – еще туда-сюда, они все-таки достаточно надежные, а в окна выглядывать не обязательно. Горы тоже – если не влезть сдуру на осыпь и не лазать по карнизам, на которые и коза не заберется, тоже не очень страшно. Даже если упадешь – все равно есть шанс выжить. Ну сломаешь ногу-другую, впредь будешь осторожнее… В любом случае, покорять вершины Вэл и не собирался, а здешние отроги были не такими уж высокими. Но вот в аэроплан он каждый раз садился с таким чувством, словно голову под топор палача подставлял.

Осознание того, что под ним бездонная пропасть, и что он ничего не контролирует – нет ни лестницы, ни страховки, ни даже шаткого камня или жалкого кустика, за который можно зацепиться, – заставляло покрываться ледяной испариной и дрожать мелкой дрожью. Талли – та не боялась, всегда садилась возле иллюминатора и то и дело дергала Вэла за рукав, чтобы посмотрел на необычное облако, закат или город внизу, но он не открывал глаз…

– Завтра выходной, – сказала вдруг она. – Давай сходим на перевал?

– В выходной я хочу только спать.

– Сколько можно спать? Ну давай, а? Местные говорят, будет тепло и ясно, может, разглядим что-нибудь? Я и бинокль с собой взяла…

– Может, лучше купим экскурсию в эту твою долину? – безнадежно спросил он. – Ведь не дороже денег… Нет, я помню, что ты не хочешь выделяться, я тоже не хочу, чтобы кто-то знал, какое мне наследство досталось, но… Ведь никто не узнает, если мы на каникулах туда рванем! Хотя ты же не удержишься, снимками захочешь похвастаться…

– Не в этом дело, Вэл! Ну как ты не понимаешь? – Талли подпрыгнула на ходу. – Экскурсия – это для всех! Ничего интересного там не покажут. Всё есть на фото и даже на видео, в сети полно роликов! Красиво, конечно, когда кругом цветы, замок еще этот старинный. И на гидроплане могут покатать, говорят, только это очень дорого… Но… но…

– Ты хочешь заглянуть в чердачное окошко. Вдруг хозяева занимаются чем-то непотребным, пока никто не видит, так? Ну… По-моему, это неприлично.