Эффект домино. Грешники

К: «Глазей на Ханну».

Этими словами я, видимо, попала точно в цель. Ханны рядом с Брайаном нет, и ему нечем крыть.

Ханна… Когда я думаю о них, представляю, как он целует и ласкает её или как она позволяет себе те вольности, которые не могу позволить я, у меня сбивается дыхание от нестерпимой боли, которую я ощущаю как физическую, но не могу точно определить её источник. В такие моменты я чувствую себя насильно скованной железными кандалами, которые не дают мне предпринять то, что я хочу больше всего на свете: вернуть Брайана обратно. Если бы я не была уверена в том, что дорога ему, совершенно точно не стала бы им мешать, но обстоятельства изменились.

Спустя несколько минут его молчания я порывисто откладываю телефон в сторону и, перевернувшись на спину, включаю музыкальный канал. Как на грех, спальню заполняет проникновенная чувственная композиция, буквально толкающая меня на самый край пропасти, от которого я только что отошла. О чём он сейчас думает? Боится шагнуть туда вместе со мной? Или боится, что я упаду туда одна?

Укладываюсь поудобнее на подушку и закрываю глаза. Свет специально оставила включённым, потому что хочу чувствовать его близость, хоть и виртуальную. Хочу, чтобы он видел меня такой открытой. Знал, что моё доверие к нему абсолютно и непоколебимо. Но для начала я всё равно прикрываюсь одеялом, чтобы довести его до кипения. Сделать так, чтобы он задыхался от желания прикоснуться ко мне, подчинить себе, заклеймить собой. Медленная музыка на фоне задаёт ритм моим движениям. Я плавно ныряю одной рукой под одеяло и начинаю поглаживать себя, проводя ладонью то вверх, то вниз, с каждым разом увеличивая амплитуду, поэтому, когда мои пальчики опускаются между ног, из меня непроизвольно вырывается лёгкий стон.

Свободной рукой сжимаю грудь, с которой уже съехало одеяло, и продолжаю наращивать темп. Я никогда в жизни не мастурбировала. Это для меня совершенно новые ощущения, которым мне всегда было стыдно отдаваться. Мне казалось, что я никогда не смогу испытывать ничего хотя бы отдалённо похожего на то, что я переживала с Брайаном, и запретила себе подобные удовольствия, осознанно лишила себя их.

Вновь и вновь я перелистываю в своей голове моменты нашего наивысшего счастья: его поцелуи, ласки, касания, которые были то бережливыми, то неистовыми. Мне нравилось всё, что он делал с моим телом, потому что это был он. Каким-то далёким эхом до меня доносятся звуки входящих SMS, и мысль о том, что он прямо сейчас смотрит на меня или занимается тем же самым, доводит меня просто до ручки. Я уже не могу сдержать стоны. К низу живота устремляется тягучая патока, которая в какой-то момент достигает такой концентрации, что я начинаю терять нить своих воспоминаний и фантазий. Я будто проваливаюсь в бесконечность, освещаемую яркими бликами. Выпускаю на волю всю свою сдержанность, и оргазм накрывает меня внезапными импульсами, которые сначала кажутся нескончаемыми, а потом до боли быстротечными.

Я снова возвращаюсь в свою реальность, испытывая ужасную жажду. Кое-как отдышавшись, перекатываюсь на бок и открываю список входящих сообщений. Он прислал два подряд.

Б: «Кассандра, какого чёрта ты делаешь?».

Б: «Убью тебя».

Б. был в сети 8 минут назад.

Вместо слова «убью» я бы, конечно, хотела увидеть «люблю», но нужного эффекта я добилась однозначно. Брайан вскипел. Интересно, что он делал эти восемь минут?

К: «Признай, что тебе понравилось».

Кроу отвечает сразу:

Б: «Нет».

К: «Нет – не признаешь, или нет – не понравилось?»

Вижу, что моё сообщение прочитано, но Брайан выходит из сети и больше так ничего и не присылает.

Между нами что-то изменилось. Пока не могу понять, в какую сторону, но я чувствую, что в нашей жизни грядут перемены. То, что я начала мечтать впервые за много лет – этому подтверждение.

Преисполненная необъяснимым парящим чувством, в эту ночь я спала беспробудно до самого утра, рисуя в своих красочных снах нашу встречу после его возвращения из Вашингтона.

Надеюсь, она будет знаковой.

ГЛАВА 6 УГРОЗА

Брайан

– Ваш апельсиновый фреш. – Сексапильная блондинка с голливудской улыбкой ставит поднос с соком и сэндвичами рядом с моим шезлонгом и, ненадолго задержав взгляд на моём лице, уходит в сторону бара.

– Хоук, ты охренел?

Когда я считал, что Ханна на меня обижена, я сильно преуменьшил. Она брызжет ядом с самого утра, отчего у меня дьявольски трещит голова. Уж лучше бы я накануне и вправду был пьян, чтобы было не так обидно за свою мигрень. Не знаю, во сколько Робертс пришла в номер, потому что я уснул сном младенца после фантастического секс-сеанса с Кассандрой. По сути, третьего за день. Без преувеличения, это был один из самых горячих моментов в моей небедной интимной жизни.

В общем, моей девушке не понравилось, что я её не дождался. А сейчас мы проводим безмятежное утро возле бассейна в SPA-комплексе отеля. Точнее, я надеялся, что оно будет безмятежным, так как хотел расслабиться перед перелётом и встречей со своей бандитской «семьёй», но не тут-то было.

Поворачиваю лицо к Ханне и, приподняв солнечные очки на лоб, вздёргиваю бровь в немом вопросе, мол, что снова не так.

– Ты пялился на её жопу!

– Я в тёмных очках. Откуда ты знаешь, куда я смотрел? – Невозмутимо отхлёбываю сок, на полном серьёзе подумывая о том, чтобы нырнуть в бассейн и не выныривать как можно дольше.

– Ой, давай только не делай из меня дуру, Брайан! – Ханна нервно размазывает солнцезащитный крем по своим худощавым плечам, и я непроизвольно вспоминаю округлые изгибы Кэсси.

Сравнивать их между собой – низко, знаю, но ничего не могу с собой поделать. Я тактильный человек. Девушка рядом со мной источает жёсткость и холод, а та, что на другом конце континента – мягкость и тепло. А я, как кусок бумажки, летящий к её огню: знаю, что сейчас превращусь в пепел, но против мощи ветра бессилен, хоть и сопротивляюсь, как могу.

– Ханна, на что ты злишься? Сама придумала проблему, сама на неё обиделась, а виноват я?

– Не делай вид, что у нас всё в порядке, – продолжает допекать меня Робертс.

– У нас всё в порядке. – Отставляю свой сок и, приняв удобную позу, закрываю глаза. Это стало для меня каким-то особенным ритуалом. Каждый раз, когда я это делаю, вижу Кассандру. Только теперь её взгляд другой. Не такой осуждающий, как в моих позавчерашних видениях. Сейчас в них отражается пламя, вожделение, страсть и ноль укоризны даже несмотря на мой отвратительный поступок с таблеткой.

Выпила или нет?

– Пойдём поплаваем? – уже заискивающим тоном зовёт меня Ханна, и я заставляю себя посмотреть на неё, чтобы не обострять конфликт. – Здесь вроде бы неплохой бассейн. Судя по запаху, в нём должно быть стерильно, – добавляет, брезгливо морщась.

– Детка, ты в школе точно хорошо училась? Хлор не имеет запаха. А вот хлорамин, который вырабатывается при контакте хлора с человеческими выделениями, кожным салом и микробами – очень даже пахнет. Давай прояви чудеса дедукции и попробуй смекнуть, чистый ли здесь бассейн. Отель явно не оправдывает своих пяти звёзд.

– Хоук, тебе череп не жмёт? – Ханна обидчиво поджимает губы и принимается через трубочку потягивать свой коктейль. – Иногда меня жутко бесит, что ты такой умный.

– У тебя ПМС? Почему ты так остро на всё реагируешь? Я хотел отдохнуть пару дней, а всё, что получил – вынос мозга и половину суток в самолёте.

– А я получила…– снова заводится. – А ничего я не получила! Долго ещё будешь меня мариновать? – и уже тише: – Или мне удовлетворять себя самостоятельно?

Ох, лучше бы она молчала про самоудовлетворение… Одно только это слово – и в голове вчерашняя сцена. В плавках становится всё теснее и теснее, и во мне вспыхивает злость от того, что я теряю контроль над самим собой.

Замаскировав своё реальное состояние за любимой саркастичной улыбкой, загадочно подмигиваю Ханне, предоставляя ей       возможность додумать значение этого жеста в свою пользу. Молча встаю с шезлонга и, зная, что теперь она точно не пойдёт за мной, ныряю рыбкой в бассейн, забив на бактерии, о которых только что вещал.

***

Из-за разницы в часовых поясах в ЭлЭй мы оказываемся тем же вечером и сразу едем в реабилитационный центр, чтобы навестить Мэддока. Откровенно говоря, нет никакого желания видеть говнюка, но я обязан отыгрывать свою роль члена семьи правдоподобно.

Ханна слегка оттаяла. Мою эрекцию, которая не осталась ею незамеченной, она приняла на свой счёт, поэтому после SPA поспешила выманить меня в номер, чтобы наверстать упущенные дни воздержания. Пока мы поднимались в лифте, во мне шла ожесточённая борьба совести и долга. Мы целовались… Без передышки, страстно. Так, как мы делали это всегда до появления в моей жизни Кассандры. Почему же меня не покидало чувство, что этим я предаю её? Я ей ничего не должен, чёрт возьми!

Но, как ни крути, этим утром кто-то «сверху» над нами снова посмеялся. Мы застряли в лифте за этаж до нашего, и у Ханны началась паническая атака. Для неё невыносимо находиться в закрытом пространстве слишком долго, поэтому настрой на интим был испорчен окончательно. Те двадцать минут ожидания техников мы сидели на полу в обнимку. Она искала утешения и защиты рядом со мной, а я задавался вопросом, что будет с ней, когда я доведу дело до конца.

Испытываю ли я к Ханне что-то большее, чем симпатию? Не могу ответить на этот вопрос однозначно. Она красива и не глупа, и с ней интересно проводить время.

В последнем слове как раз вся загвоздка: время, а не жизнь.

Будь на её месте любая другая, исход у отношений был бы одинаковым. Но сейчас мне жаль, что на этом месте оказалась именно она: ранимая и отчаянно влюблённая в человека, который никогда не ответил бы ей взаимностью. В того, кто нащупал её слабые стороны и комплексы, и пользовался ими в своих корыстных целях, только выраженных не в денежном эквиваленте: это информация и возможность быть в числе приближённых Дона.

У меня есть чётко поставленные цели, которые я раскромсал на мелкие задачи. Средства их достижения тоже просчитаны наперёд, и я получил для этого неограниченные полномочия, вплоть до устранения людей из конкретного списка в случае крайней необходимости. И Ханна – тоже средство, как бы жестоко это ни звучало…