Посмотри на меня. В плену у зверя

Он повернулся ко мне, не понимая, что я хочу. Поднявшись, потянула за руку вверх и протянула спортивные, ну и что что дырявые местами, штаны. Хотя, вот эти полуоторванные штанины, можно вообще убрать, и ему будут как бриджи – до колена. Самостоятельно разорвать ткань не вышло, поэтому отдала ему, предварительно показав, где нужно рвать.

Зверь послушно выполнил мою просьбу и вернул теперь уже бриджи и лоскуты.

– Нет, это не мне, это для тебя. Нужно надеть, понимаешь?

Либо он не понимал, либо не горел энтузиазмом ходить в одежде. Подумаешь, сама надену, раз он сообразить не может.

Только когда я опустилась перед ним на колени, склонившись к ногам, а потом подняла взгляд вверх, поняла, какую ошибку совершила.

Забывая о том, что на самом деле передо мной взрослый половозрелый мужчина, а не милый щеночек или ребенок, я всё время наступаю на одни и те же грабли.

Его грудь тяжело вздымалась, рот приоткрыт, хриплое дыхание, а еще… Прямо перед моим лицом – огромный напряженный… Я мысленно выругалась. Уже хотела подняться, отпрянуть, но зверь не дал. Схватив за волосы, приблизил мое лицо к своему паху.

Я совсем сошла с ума, если думаю сейчас, что от него приятно пахнет? Но интуитивно уперлась руками в крепкие бедра, отталкивая. Да только попытки эти были по большей части бессмысленны.

– Не надо, – голос звучал словно чужой.

А зверь будто того и ждал, второй рукой нажав на подбородок, заставил открыть рот, и я почувствовала сначала на губах, а потом и на языке солоноватый привкус его смазки. Попыталась отвернуться, но его хватка была железной. А кожа нежной и бархатистой, даже приятной…

Я вообще нормальная, если думаю об этом?

Он начал двигаться, сначала медленно, а потом все быстрее и глубже, крепко держа за волосы. Я уже не сопротивлялась, сосредоточившись только на том, чтобы дышать. Из глаз бежали слезы, горло сжимали рвотные позывы, слюни стекали по подбородку на его бедра, но все это волновало, видимо, только меня.

Прошла, наверное, пара минут или вечность, когда я услышала негромкий рык, и приоткрыла глаза.

Если я раньше считала, что он сумасшедший – вздор. Вот теперь его глаза горели огнем явно озабоченного психа. И то, чем он был озабочен – стояло перед ним на коленях, глядя снизу вверх в его горящие глаза.

Это зрелище видимо возбуждало так, что он тут же излился в мое многострадальное горло и отпустил. Я закашлялась, выплевывая солоноватую жидкость и отползая от него.

Когда смогла восстановить дыхание и снова подняла заплаканные глаза, он стоял на том же месте, а на лице был такой ужас, словно это я его сейчас зверски имела в рот. Он сделал шаг ко мне, из-за чего не сдержавшись, я взвизгнула, представив, что ему нужно продолжение, и сразу сжалась, боясь открыть глаза.

Но тут же услышала всплеск воды – он зашел в воду.

Оставив и еду, и тряпки на берегу – вот вообще не до них сейчас, бросилась из последних сил бежать. Понимая, что по нашей тропинке догонит быстро, свернула в лес.

Живот болел, рана у шеи горела, в боку кололо, не хватало воздуха, а я все продиралась сквозь заросли, пока не оступилась и, подвернув ногу, упала.

Но и сейчас казалось, если остановлюсь, то он сразу же догонит, поэтому ползла, натыкаясь на сучки и траву, царапала руки, но продолжала двигаться в чащу.

Глава 16

Только и это не помогло. Он нашел.

Как и каждый раз до этого. Может из-за звериного чутья, или уникального слуха, или каким-то иным способом… Но мне от него не убежать, не спрятаться, не освободиться.

Даже не бежал, как раньше, просто шел. Если раньше всегда появлялся внезапно, злился, рычал, ломал мешающие ветки, то теперь было ощущение, что был уверен, что никуда не денусь.

И когда шаги слышались уже прямо за спиной, я сама остановилась и сжалась как можно сильнее, прикрывая руками голову и подтягивая ноги к животу, ожидая вспышки его гнева.

Вот сейчас он снова начнет кусать, сжимать, царапать и продолжит насиловать. Именно этот способ он выбирал всегда, чтобы меня наказать, напугать, заставить быть послушной, а по факту лишь ломая мою волю.

Но сейчас вместо этого почувствовала прикосновение к волосам, будто гладил по голове. Я сошла с ума? Нет, точно, он не может меня гладить.

Он всегда причиняет боль, даже если просто отстраняюсь, а сейчас я сбежала, то есть попыталась убежать – но для него же не играет роли. Он наверняка недоволен, очень, и никак не может просто трогать меня. Словно успокаивая…

Заставила открыть глаза – монстр действительно сидел рядом, даже в этих дурацких бриджах, будь они не ладны, и гладил меня по голове. Заметив мой затравленный взгляд, погладил и по щеке, а когда почти невесомо коснулся губ – показалось, что в его глазах мелькнуло чувство вины.

Возможно, из-за неприятной сцены на берегу? Но зачем тогда он это делал, если потом сожалеет? Почему ведёт себя каждый раз так непоследовательно, странно, необъяснимо? То словно жестокий озабоченный псих, который меня ненавидит и собирается всего лишь использовать моё тело, а то… Даже не знаю, что сейчас на его лице за выражение… Раскаяние? Боль? Теплота? С чего бы?

С лица его рука скользнула на мою шею и погладила место укуса. Волна тепла от него прошлась по телу и я, теперь неожиданно для себя самой, отключилась.

Или он меня отключил?

Глава 17

Я продиралась сквозь кустарники и деревья, заблудившись, после нескольких дней скитаний без еды и воды. Но точно знала – впереди меня ждет что-то пугающее.

И одновременно важное, нужное.

Противоречия буквально раскалывали на части, внутри всё сжималось от волнующего предвкушения. Голод и утренняя прохлада отошли на второй план.

Я уже не помнила, зачем приехала сюда. Почему выбрала именно этот лес для прогулки, ведь четыре часа в дороге явно не были мне на руку. Но оказалась именно здесь не случайно, понимала это сейчас так отчетливо, будто знала всегда.

Ведь не просто мой взгляд задержался на этом участке, когда открыла карту.

Будто потянуло что – то. И собиралась впопыхах, боясь опоздать. Странно, почему именно сейчас. Ведь ничего примечательного не случилось в моей жизни.

Внутреннее беспокойство, похожее на то, когда в песочных часах заканчивается песок, и ты не можешь усидеть на месте, дожидаясь последнюю песчинку – руки сами тянутся к часам, чтобы потрясти, ускорить процесс.

Лес тоже казался смутно знакомым, будто я была тут много раз до этого. Почему-то в моих «воспоминаниях» он был картинкой сверху. И пусть я заблудилась – на самом деле он вёл меня, и точно знал куда.

Лес не ошибается. А я ему доверяла сейчас как никогда.

Изумрудные листья с капельками росы после прохладной ночи успокаивающе шуршали на ветру, птицы перекрикивались друг с другом. Но все же в этой безмятежности я чувствовала что-то ещё, не видимое глазу, не слышимое, лишь едва осязаемое.

Будто марево заволакивало мой разум, когда я услышала впереди треск веток и направилась к нему.

Сердце предвкушающее сжалось, сейчас что-то произойдет. Да.

Шум приближается быстро, словно бежит навстречу. Но я лишь жду, остановившись. Так надо. Убегать нет смысла, ведь я здесь именно для этой встречи.

Крепко зажмуриваю глаза, давая себе ещё пару мгновений неведения, но чувствую – пора.

Передо мной стоит огромное красивое животное – кошачья грация в каждом движении, огромные, почти прозрачные, будто из чистого льда глаза с вертикальным зрачком напоминают что-то, что я пока не могу вспомнить.

Когтистые лапы уже медленно, но уверенно направляются ко мне.

Меня не пугает размер, не пугают огромные клыки. Ирбис – я откуда-то точно знаю, что это он – походит всё ближе, не сводя глаз, словно боясь, что я убегу, скроюсь, гипнотизирует меня.