Его. Моя. Луна

– Не злись. Просто… Я заключил сделку с ним. Дал слово.

– Какое?

– Что помогу ему выжить после того, как он выиграет.

– О, как самонадеянно с его стороны было думать, что он точно выиграет.

– Ну ведь выиграл.

– Ладно. Что взамен?

– Ему – место альфы. Мне – что он больше не станет к тебе приближаться.

– И ты поверил, Нир? Серьёзно? Ему?

– Я хотел убить альфу. Мне ты не разрешила. И вчера я понял, почему. А это был неплохой вариант. Прежний альфа хотел тебя у меня забрать и был редкостным мудаком, а этот пусть тоже хотел бы забрать, но…

– Тоже редкостный мудак, – закончила я. – И мы поменяли шило на мыло.

Нир снова улыбнулся;

– Обожаю, когда твоя голова снова начинает думать. Вчера так испугался за тебя. За волчицу. Вообще стоило увидеть вас обоих, чуть не поседел.

– Стоило сказать мне обо всём, и тогда этой ситуации не произошло бы.

– Я не думал, что ты сможешь чувствовать так далеко. Предполагаю, до вчерашнего дня и ты не думала.

– Ты сказал, что понял, почему я не хотела смерти альфы от твоих рук, – вдруг озадачилась, откладывая третий блинчик.

– Ты говорила, что сила переходит к тому, кто его убьёт.

– Да, к тому волку, который… Подожди. Ты же не… – я вгляделась в его глаза. – Дьявол! Нир! Как это вообще возможно! Ты – ирбис! Ты не можешь быть альфой стаи чёрных волков!

– Тише-тише, – прижал он меня к себе. – Сам в шоке. И не понимаю, что с этим делать.

– Да это вообще невозможно! Я никогда не слышала ничего подобного. Это… противоестественно в конце концов.

– Или просто дело в тебе. Мы с тобой единое целое. Ты – наполовину волчица. Вот сила и признала меня за своего.

– У меня голова сейчас лопнет.

Он поцеловал меня в висок.

– Не нервничай. Пока он жив, – кивнул на гостиную, – все будут думать, что силу получил он.

– Так ты поэтому спасал его жизнь?

– Это было одной из причин. Первой и главной было твоё состояние. Я за тебя испугался. И спас бы хоть чёрта лысого. Лишь бы тебе не было больно.

Я взяла его лицо в ладони и поцеловала.

– Уже говорила, что люблю тебя?

– Сегодня ещё нет, – нежно погладил меня по голове. – Я тоже тебя люблю, Рина. Больше всего на свете.

– Тогдаааа… – потянулась к нему…

Меня перебил глухой стон. Чужой. И игривое настроение тут же улетучилось.

– Поможешь ему? Я ночью колол ещё обезболивающее.

– ТЫ?!

– Ты спала. Своими криками он мог тебя разбудить. Конечно, проще было бы его вырубить иначе, но я выбрал более гуманный способ.

– Меня поражает твоё спокойствие и оптимизм.

– Не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней. Будущий альфа валяется без сознания на коврике у нашего порога, ты выжата как лимон и истощена, должен же хоть кто-то сохранять бодрость духа.

– Луна! Тебе надо поменьше общаться с Эрданом. Ты у него нахватался.

– Или он у меня, – Нир чмокнул меня в макушку и поднялся на ноги, поставив меня рядом и натягивая на меня халат.

Угу. Бодрость духа, говорит. Шутит тут, хвастает, какой он рассудительный. А сам снова ревнует. Одел вот. Уже и не помню, когда дома я ходила одетой. Только если одна была. Рядом с ним…

Нет. Не помню такого.

Но пришлось оторваться от своего вкусного ирбиса и его обалденных блинчиков и отправиться спасать жизнь будущему альфе, как сказал Нир. Если сила и правда выбрала его, то это огромная проблема. Для всех. И тогда нам правда лучше, чтобы волк был жив и мог удержать свою стаю в ежовых рукавицах.

За то время, пока я нежилась в объятиях Нира, волку стало ещё хуже. Гораздо. Дыхание снова было прерывистым, начался жар, что для оборотня означало такое повышение температуры, которое не покажет ни один нормальный градусник. И выход, как можно поставить его на ноги быстрее всего, был только один…

– Неси капельницу, – выдохнула Ниру, усаживаясь рядом с ненавистным пациентом.

То ли ощутив, что мы остались наедине, то ли просто мою близость, волк вдруг распахнул мутные глаза, которые тут же сфокусировались на мне, жадно вглядываясь. Он даже приоткрыл потрескавшиеся губы, но произнести что-то внятное не смог. Я тоже молчала. Что было ему сказать? Что не ради него стараюсь? Надеюсь, он и так это понимает.

Однако заговорить всё же пришлось, когда он попытался двинуться или встать, дёрнувшись и глухо застонав от боли. Может, в другой ситуации он и смог бы стерпеть, но сейчас был весь переломан, поэтому я не удивилась такому. Вместо этого надавила легко на его плечо:

– Лежи смирно, если хочешь жить. Я не собираюсь возиться с тобой долго.

В голове прямо воспоминаниями коротнуло – Ниру тоже так говорила когда-то. Но отогнала непрошенные мысли. Не стоит их сравнивать. И ситуации у нас совершенно разные. Ничего общего.

Волк задышал ещё менее ровно и снова попытался что-то сказать, но не смог. Видимо, в горле пересохло, только хрипел…

– Воды подать? – спросила холодно, но он проигнорировал тон (будто у него был другой выход) и просто кивнул.

Пришлось нести ему стакан с водой, приподнимать голову и поить из своих рук, пытаясь убедить себя, что передо мной просто пациент. Волк пил жадно, но взгляда не сводил с меня. Пытливого, горячего и всё ещё немного насмешливого, будто в его ситуации это было уместно. Как-то не хотелось вот мне уже его лечить.

А тут ещё вошёл Нир так не кстати.