Невинность в расплату

Только теперь. Когда дикое напряжение, бесконечный страх за семью наконец отступает, я в полной мере начинаю чувствовать эту боль.

Безумную. Раздирающую. И в своем теле и в своей душе.

Все мои мечты. Все планы на жизнь! Яркие сны и глупые, пусть детские наивные мечтания!

Все это уничтожено!

Как дорогие мне вещи. Память о детстве. Мои рисунки. Наброски. Заметки, где я накидывала переводы, мечтая, что когда-нибудь счастливо выйду замуж и открою свое бюро по языкам. Ну, или маленькое туристическое агентство!

Пусть смешно и наивно. Пусть я не мечтала никогда стать королевой. Женой главы огромного клана. Пусть. Но это была моя жизнь! Моя и мои мечты!

И самым страшным потрясением в ней стало то, что меня вдруг унесло. Я вдруг влюбилась в жениха сестры и дико переживала о том, что могла бы стать его ВТОРОЙ женой!

Боже!

Вот теперь по-настоящему выкручивает, выламывает, выворачивает ребра. Насквозь. Так, что, кажется, они просто с мясом вылетают из груди.

Будь ты проклята, Алекса! Будь. Ты проклята!

Ради чего? Ради чего пришлось загубить столько жизней? Ради того, чтобы раздвинуть ноги перед каким-то байкером?

Любовь, видите ли, ее накрыла!

Любовь!

Ценой стольких жизней и всей моей судьбы!

Обхватываю подушку. Впиваюсь в нее зубами.

Все, что я могу. Все, что мне остается, – это просто тихонько выть от собственного бессилия!

12 Глава 12

Бадрид

– Расскажи мне, Ингвар, как это ты вдруг решил, что можешь задержать мои поставки?

Блядь.

Я дожился до того, что хлещу виски прямо во время работы. Охренеть.

И не важно, что это мой кабинет.

В самом дорогом и роскошном клубе столицы.

Не важно, что Ингвар сопля под ногами. Хотя кто-то, конечно, и их клан признает авторитетным.

Это все херня.

Главное. Что я никогда не прикладывался к спиртному больше, чем нужно. И уж тем более, не когда выясняю работу с поставками.

Да и с чем угодно.

В работе нужен четкий разум и крепкая рука. Чтобы не промахнуться, когда заметишь, как подозрительно моргает оппонент. Переговоры – это тоже искусство вовремя увидеть угрозу и первым выхватить ствол. Какой бы авторитетной и сильной ни была твоя семья, твоя империя.

Всегда могут найтись отчаянные, которые хотят занять твое место. Всегда.

– Бадрид…

Блядь. Расплывается в улыбке.

Еще и руки в стороны расставляет, как будто я его, на хрен, лучший друг. И он обниматься предлагает. Ну, или чтобы показать, что его руки на безопасном расстоянии от ремня, за которым может быть ствол. Тогда это разумный ход. Но все равно неприятный. Морщусь.

– Это всего лишь проволочка. Всего два часа. Задержки. На перевалочных пунктах и границах сейчас оххххх, как неспокойно. Но все будет в порядке. Товар будет в свой срок. Ведь сутки не закончились. Все будет. До полуночи. Обязательно. И поверь. К нему я приложу свои искренние извинения. Почти половину моей доли. А это немало. Это то, за что мои люди могли бы жить месяц. И я примчался к тебе сразу, как только мне сообщили, что произошла задержка. Сам. Ты же знаешь. Я никогда. В жизни бы не пошел против тебя. Мысли бы не допустил напортачить. Хотя бы напортачить, Бадрид! О другом я даже думать боюсь! В мыслях другого слова не называю, когда речь идет о тебе!

Глотаю то, что осталось в стакане. Одним махом. Больше половины.

Да. Таможни. Границы. Поставки.

Мой брат Роман. Который называет себя Градовым. Паршивая овца, давно покинувшая семью.

Умудрился поднасрать так, что до сих пор разгребать и разгребать остается.

Грохнул членов десяти! Десяти, мать его, влиятельных семей!

Устроил нам, блядь, войну кланов. Почти, на хрен, престолов!

Теперь каждая семья против нас ополчилась.

Пока еще открыто выступать не решается никто. Да и хрен тут решишься. Знают. Что если ударим, то снесем одним махом.

Но и нам взрыв делать не резон. Потому что тем взрывом и нас накроет.

Снести может все. Дочиста. До основания.

Потом уже никто и никогда не соберет тех осколков.

Так и действуют. Исподтишка. Проверяют на прочность.

Проблемы в парламентах трех стран начались с нужными нам законопроектами. Положили под стол. Под сукно, блядь. И краев не найти. Каждый божится, что проголосовал.

И концерн наш по технологиям вдруг глюкнул. Все, на хрен, программы зависли.

Все один к одному.

Каждую секунду мы теряем миллиарды.

Я даже чувствую, как они с шелестом пролетают сквозь пальцы. Каждую. Гребанную. Секунду.