Золотая Паутина. Часть 1. Элексир Алкекенги

– Как и было сказано вчера, я готов заплатить за эту авантюру. Назови цену, Хан.

– Прошу прощения, речь же идёт о моей дочери, а не о товаре.

– То есть, средняя доросла до статуса товара? Верно? Её ты готов отдать совершенно без каких-либо проблем?

– Руттея, она на выданье. Да, ей позволяет возраст и стату…. – Хан осёкся на полуслове, уловив ехидную тень улыбки на лице. – Всё не так. Мои дети для меня всё. Я не готов торговаться, это не мешок зерна, Ваше Величество.

– Последнее слово, – император махнул одному из своих приближённых, и мужчина поспешно подал свёрнутую карту. – Мы пришли отсюда. Последние месяцы я активно завоёвывал там земли. И тут, – его палец прошёл вдоль западной границы Хунны, – теперь граница и моих владений.

Хан сосредоточенно слушал гостя и не без волнения следил за движением его руки.

– Эта граница, твоя граница, может сместиться в ближайшие месяцы… – выдержал театральную паузу. – А вот в какую сторону, зависит только от твоего слова, Хан.

Некоторое время мужчина сосредоточенно смотрел на карту, будто искал в глубинах бумажного листа какого-то откровения. Пару раз провёл немой диалог со своим приближённым советником. А затем молча провёл линию пальцем.

Император молча наблюдал за сценой, не скрывая ехидного озорства. Словно сейчас решалась не судьба человека, а простой карточный выигрыш. И Уикехито уже знал, что победил. Но не отказал себе в удовольствии понаблюдать за тем, как соперники, мучаясь, пытаются принять решение, единственное возможное. То, которое он для них оставил.

Когда же рука Хана нарисовала размер выкупа, ехидно усмехнулся и сказал:

– Прекрасный выбор, Хан! Я не сомневался в Вас и Ваших аппетитах. Цена меня устраивает. Прикажи собрать девчонку. Завтра на рассвете мы уезжаем.

Император, не дожидаясь ответа, поднялся с кресла и быстро направился к двери, резко открыв.

Служанка, не ожидавшая такого развития событий, только и успела, что отскочить.

Уикехито смерил её презрительным взглядом:

– Всё слышала? Приступай к сборам и передай остальным тоже поторапливаться.

Ия вошла к госпоже без стука, впервые за все время. Она в секунду пересекла комнату, открыла тёмные шторы. Движения были резки, лицо скованно, взгляд рассеян.

– Поднимайтесь, хозяйка. Уже пора спускаться к завтраку.

Аурелия молча стекла на пол с кровати. Не было желания двигаться вообще. Она встала посреди комнаты, как обычно, чтобы дать прислуге себя одеть. Бледная, с безжизненным взглядом, она стояла мраморной статуей и ждала, пока её нарядит Ия.

Зная каждую мелочь в сборах, служанка делала всё в автономном режиме. В голове же поселился рой тревожных мыслей. Подслушанный диалог выбил её из равновесия. До последнего верившая в хозяина, она была разочарована и напугана. Мельком бросила взгляд на свою юную госпожу и сердце защемило. «Что же ей предстоит теперь пережить? Как на такое пошёл господин. Какое бесчестие и позор ляжет на эти хрупкие плечики…».

– Госпожа, – поймав потухший взгляд, наполненный болью, в очередной раз не решалась сказать того, что ожидает её внизу. – Поднимите руки, я поправлю платье.

Все та же бальная зала, огромный стол и бесчисленное множество угощений. Дневной свет, проникая сквозь огромные окна, освещал не хуже люстр. Все уже давно собрались, лишь не доставало младшей дочери. Обстановка была напряжена до предела, воздух буквально ощущался тяжестью на плечах гостей. Сидеть молча становилось невыносимым испытанием.

– Может, … – Хан даже не знал, что хотел сказать конкретно.

– Подождем твою дочь, – оборвал император.

Мужчина нервно постучал пальцами по столу. Посмотрел по сторонам. Рядом сидел призрак его жены и поникшие дочери. Некоторые перешёптывались. Хоть и не было ещё официального объявления, но слухами уже донесло весть до всех. Только Уикехито и его приближённый оставались расслабленными и весёлыми. «Одним словом, варвары!» – негодовал в душе уязвлённый Хан.

И вот, наконец, на ступенях появилась Аурелия. Словно каменное изваяние, она шла вниз, с трудом переставляя ноги. Невидящий взгляд смотрел куда-то вдаль окон. Малахитовое платье, словно специально подобранное, как насмешка, выделял и акцентировал бледность лица и безжизненность глаз, в которых потухли все искры жизни. Серая, безжизненная тень.

Едва она уселась, гость задал тревоживший всех вопрос:

– Моя невеста готова к отъезду?

– Зачем Вам забирать мою дочь сейчас? Видно же, девочка совершенно не готова расстаться с родным домом. Дайте нам этот год, я подготовлю её. Присылайте своих педагогов, мы всё сделаем, как нужно. Заключим помолвку, она будет официально невестой….

– Не нужно её никак подготавливать. Я лично этим займусь. К тому же, ты прекрасно понимаешь, живой товар надёжнее бумаги.

«Товар?! Он назвал меня товаром? Плохой знак». Эти слова застряли в голове, пчелами жалили. «Товар…. Товар…. Ты – товар…». Дальше осознание действительности, речь идёт не о том. «Они не обсуждают отдавать или нет. Вопрос стоит, когда?» – сердце больно сжалось от осознания того, что отец всё же пошёл на поводу.

Он отдаёт её. По вискам стучали молотки. Реальность всё сильнее расплывалась, а голоса объединялись в непонятный гул.

– Ваше Величество, – не унимался. – Только взгляните на неё. Ну, лица же нет. Как её в таком состоянии представить при дворе? Хотя бы несколько месяцев….

– Отправь с ней прислугу, двоих или троих будет достаточно. Это моё последнее слово.

– Но, незамужняя молодая девушка, в чужом замке…. Я стану посмешищем.

– Сам же сказал, помолвка. После, никто не посмеет осмеивать мою невесту. В противном случае, я лично смою позор кровью смеющихся.

– Но, на подготовку к помолвке нужно время.

– Зачем?

– Как это? Гости, угощения, оркестр, священник в конце концов.

– Ты сам последние полчаса рассказываешь мне об удручённом состоянии дочери, которое видно невооружённым глазом. А сейчас заявляешь о необходимости провести всё в торжественной обстановке? – злобно хмыкнув, продолжил. – Пожалей свою несчастную дочь, Хан. Да что ты за отец?

Император упивался своей властью.

– Зови священника, заключим эту сделку, и сразу же уезжаем. Не пытайся тянуть время. – в глазах зарождался опасный блеск. – Помолвка не свадьба, достаточно присутствующих. За год к свадьбе и подготовишься.

– Так не делается, Император. Невеста не должна жить с женихом.

– Я начинаю терять терпение. – император поднялся, глаза метали гневные молнии.

Словно огромная глыба, он вырос над присутствующими, закрыв оконный проём, отчего тень расползлась по значительной части стола. Присутствующих охватила паника.

– Она не будет жить вместе со мной. Девчонка должна быть всего лишь в пределах моего замка. Я отдам ей целое крыло, если потребуется, пусть целые дни проводит там, ночевать же будет в комнате рядом с моей. Для безопасности и надёжности. Приставь к ней своего воина. Одного. Меняй его раз в две недели. Они будут тебе докладывать обстановку и лично проследят за дверьми твоей дочери по ночам!

– Прошу, не нужно злиться. Я всего лишь обеспокоенный отец.

– А должен быть обеспокоенным правителем, у которого буквально по швам трещит южная граница. Не делай драму из простого соглашения, причём очень даже выгодного! Как тебе, так и мне. В конце концов ты с самого начала готов был отдать мне среднюю дочь, чем же важнее младшая? Разве детей любят не в равной степени, Хан? Её брак и без меня был не за горами. Она лишь слегка свежее.

Скрипнул стул, Руттея выбежала прочь, глотая горькие слёзы. Униженная и раздавленная.

– Да как ты смеешь так говорить?! Варвар!

Возглас матери, животный крик раненной лани, она разрезала тяжелый воздух своей болью. Император спокойно перевел на неё взгляд, слегка прищурив глаза. Вокруг стало холодеть, мерзкие щупальца страха сковывали гостей. Все ждали неминуемой и ужасной реакции императора.