Миры Отверженных. Метаморфоза

Абаддон после этого просто рассвирепел. И стал он тогда всю злость свою вымещать на всё, что попадалось ему на глаза. Он выжигал огнем целые планеты, кто мог хотя бы усомниться в совершенстве и могуществе Творца. Он не давал ни малейшего шанса ни одному живому существу в покаянии. Он был настолько исступлён в этой своей любви, что Творец также разгневался на него за то, что тот отказывал живым существам в раскаянии и в слабостях, и что не умел прощать. И его Творец изгнал из Небесных Чертогов, и мыкается сейчас Абаддон меж мирами.

Видите, какие разные судьбы у двух созданий творца. А в результате страсти, бушевавшие у них внутри, поглотили души обоих. Разные судьбы, а итог один.

Друзья молчали, притихшие, стараясь не встречаться взглядом с Салатовым.  Салатовый внимательно оглядел обоих, потом шумно выдохнул. – Ну, хорошо, давайте тогда я вам расскажу и третью историю, раз мы так хорошо сидим.  И она, как мне кажется, очень тесно переплетается с нашей сегодняшней бабочкой.

Только вот историю эту вы можете и не знать. Вашему уровню недоступны полные сведения о ней. Всю эту историю до подноготной, знают только херувимы и серафимы. И мне эту историю под большим секретом рассказал один херувим. Творец вообще запрещает напоминать ему об этом. Очень уж он печалится. Но как мне кажется, вы должны эту историю услышать.

Как-то Творец был настолько увлечён историей одной планеты, что в то время даже забросил испытания с другими видами разумных существ, и на другие проекты даже внимания не обращал. Среди херувимов даже было непонимание, зачем столько времени посвящать той планете. А Творца между тем было не остановить. Он поселил на эту планету несколько разных рас, а среди рас даже разные подвиды подселил, с уже существующих других планет. Его очень занимало само развитие цивилизации этой планеты. И поместил он эту планету вне зоны основных метеоритных дождей, запретил серафимам жестоко наказывать их за грехи, позволяя живым существам самим бороться со своими страстями, и прощал им многие слабости. Ему казалось, что именно здесь он и создаст идеальное существо. Он был так сильно увлечён этим процессом, что даже позволил местной жительнице понести сына от него самого.

И несмотря на такое пристальное внимание, любовь и желание помочь местным разумным существам, знаете, как они вероломно оплатили ему за такое отношение?

– Как? – в унисон выдохнули друзья.

– Они жестоко убили его сына.

– Убили сына Творца?! – лица ангелов вытянулись от удивления.

– Именно. Умертвили его мученической смертью. Вот так оплатили эти жалкие существа за любовь и покровительства Отца нашего.

– И что с этой планетой стало? Надеюсь, эту планету серафимы сожгли дотла, – вскипел от негодования Изумрудный.

– Нет, – покачал головой Салатовый. – Он не мог поступить так жестоко, тем самым показав другим, что он зря наказал Абаддона, если поступит ровно также. Творец поступил и жестоко, и милосердно.

– Как это? – непонимающе помотал головой Изумрудный.

– Ему это стоило больших трудов. Ибо полюбил он того сына, как никого прежде. И воскресил он его и забрал к себе. И оградил он его от всех, и окружил он его своим теплом и любовью, и никого к нему не допускает. А всех виновных он оставил в живых, ибо об этом его попросил воскрешённый им сын. Творец внял сыну, и никак не наказал тех, кто непосредственно участвовал в его казни. Но при этом он объявил эту планету территорией Отверженных Миров, которая не интересует его больше, и оставил её развитие на волю судьбы.  А после того, как он узнал, что эту планету посещали пару раз высшие Архангелы, он сильно разгневался, и с тех пор запретил всем ангелам не только появляться на этой планете, но даже и приближаться к ней.  Исключение дал только самому низшему чину, ангелам-хранителям душ, им ведь некуда деваться. Они же от самого рождения до самой смерти прикреплены к каждому живому существу. И это была вторая просьба от его сына, которую исполнил Создатель.

Теперь та планета лишена его благодати и покровительства. И с тех пор они предоставлены сами себе. Что будет с этой планетой и живыми существами на ней, Творца уже не интересует. Также она не интересует отныне ни серафимов, ни херувимов, ни архангелов.

– А к чему вы рассказали эту историю? – спросил нахмуренный Оливковый.

Салатовый слегка улыбнулся и покачал головой. – Неужели вы этого не поняли? Да потому, что все эти три истории о любви. О любви к нашему Создателю, и о том, как платят ему за его любовь. Вот я и счёл необходимым рассказать вам эти три истории, поскольку, как мне кажется, они очень тесно все связаны между собой. А третья история вообще уже касается непосредственно нас всех.

– И каким это образом? – удивился Изумрудный. – Мы-то тут причем? Мы вообще первый раз слышим эту историю.

– Да вот самым прямым, – усмехнулся Салатовый. – Дело в том, что, по моим обрывочным сведениям, вроде как некоторым жителям с этой планеты каким-то совершенно непостижимым, невероятным образом удалось попасть на планету, которую курирует наш с тобой брат Оливковый. Как им удалось проникнуть на запретные территории, никто не понимает. Но пока я в эту информацию не верю.

Салатовый пристально уставился на Оливкового. – Тебе что-то известно об этом? Не они ли причина того, что твой проект неожиданно перенесли?

Оливковый изо всех сил старался себя не выдать. Он нервно сглотнул и отрицательно помотал головой. – Нет, я только что узнал это от вас, мой старший брат. Я ведь только из-за бабочки.

Лицо Салатового прояснилось и он задумчиво произнёс. – Ну да, ну да, бабочка. Ладно, скрывать не собираюсь, да и вы сами неглупые, тоже догадались, я искал вас именно по этому вопросу. Хотел просто проверить эту информацию. Ведь после того, как мы с вами расстались, я начал плотно заниматься этим проектом, как и обещал. Дал запрос архивариусам, чтобы получить полную картину, и выяснил, что в архиве какие-то явные нестыковки. У архивариусов добиться чего-то вразумительного было просто невозможно, поэтому я попросил помощи у своих источников, хроносов, есть у меня там пара хороших знакомых. Ну как знакомых, я хоть и ангел Начала двенадцатой ступени, но для них всё равно ангел низшего чина. Вот от них я и узнал, что на твоей планете появились незваные пришельцы из Отверженных Миров. И что, мол, ходят слухи, что они именно с той планеты, о которой я вам только что говорил. Но, как мне было сказано, это не их информация, и поэтому ручаться за неё они не могут, и вообще это максимум, что они могут сообщить мне.

Как мне кажется, кто-то здесь что-то скрывает. И если архивариусы и те, кого они покрывают, понимают всю полноту картины происходящего, то тут явно замышляется что-то недоброе. Но поскольку подозревать в таком преступлении высшие ангельские чины, не имея доказательств, уже является страшным грехом, поэтому я тут посоветовался с нашими братьями салатовыми. И мне посоветовали сначала узнать у вас обоих, прежде чем начать подозревать высших ангелов в чём-то подобном. Просто ни у кого в голове не укладывается, как могли живые существа из Отверженных Миров попасть в заповедную зону Запретных территорий. Такое невозможно в принципе и, видимо, действительно хроносы что-то напутали. Что, возможно, и была попытка попасть на планету-проект, но все существа погибли ещё на подступах, а всё дело действительно в бабочке. Но всё равно, почему тогда наложен гриф секретности, я не понимаю.

Тут ещё дело осложняется тем, что ангелы Начала и так недовольны существующим положением, и многие жалуются на херувимов. Что, мол, всячески защищают себя, покрывают своих собратьев, а нам, ангелам Начала, никакого спуску не дают. И если мы добудем доказательства нарушения среди херувимов, то лучше нам первым доложить об этом серафимам. А то, если обо всём этом они прознают сами, то боюсь, как бы несдобровать всем виновным. Вот поэтому я здесь, братья мои. Но раз вы говорите, что вы об этом ничего не знаете, то тогда вы немного успокоили меня. Потому что иначе, как бы это ни оказалось большой грязной игрой, в которую втянут нас всех. Лучше сразу бы это понять.

Салатовый встал. За ним встали и оба младших ангела.

– Ну что ж. Спасибо за гостеприимство. Спасибо за то, что послушали истории, повторять которые всегда имеет смысл. –  Салатовый подмигнул. – Ну, как минимум, точно не помешает. И главное, я очень надеюсь, что вы поняли их смысл.

– А ты, брат мой, реально большой молодец. –  Он повернулся к Оливковому, – Ты даже не представляешь, сколько сейчас задал работы всему зелёному братству. Твоя идея о двойной метаморфозе дала гигантский толчок в разработках новых видов. Меня просили передать слова благодарности от всех нас. Ну да ладно, дел и так невпроворот. До встречи, братья, и помните, что я вам сказал. Будьте бдительны.

Салатовый испарился в воздухе.

Изумрудный повернулся к сияющему во всю ширину рта Оливковому. – Ну и чему ты радуешься?

– Как чему? – непонимающе помотал головой Оливковый. – Ты же сам слышал. Бабочка дала гигантский толчок в нашей работе.

– А ты после всех слов Салатового только это понял? А как тебе эта история с планетой, где убили сына Создателя? И о том, что именно оттуда эти пришельцы на твоём проекте. Тебя это не пугает?

Улыбка сползла с лица Оливкового. – Ну, можешь же ты испортить всё настроение, дал хотя бы минутку порадоваться.

– Хорошо, минуту я тебе даю. Не больше. А потом ответь на вопрос, – мы что, и дальше будем обманывать своих собратьев? И как долго ты будешь меня склонять к этому? Всему есть предел, Оливковый. Прости меня, но чувствую я, что эта вся игра с молодым херувимом и твоей бабочкой затягивает нас туда, откуда будет очень трудно выбраться. И мне интересно, знает ли обо всём этом наш знакомый архивариус, из-за просьбы которого мы помогаем этому юному Хранителю Древа Жизни? То, что эти люди с отверженной планеты, на которой убили сына Творца? Как ты думаешь, друг?

– Не знаю, – пожал плечами растерянный Оливковый. – Наверное, не знает.

Изумрудный недовольно поморщился. – Вот и я так думаю. Потому что даже не допускаю мысли, что они знают всё это и своими действиями прикрывают такое страшное преступление. А уж как будут рады порезвиться серафимы, покарав тех, кто посмел совершить такое! Ты представляешь, во что это может превратиться?

Оливковый уныло повесил голову. – Представляю. Но мы же все хотим помочь этому хранителю-новичку?

Изумрудный всплеснул руками. – Слушай, тебе может это и не понравиться, но я повторю. Твоя бабочка тебе все мысли запутала.  Ты думаешь, Салатовый зря рассказал тебе эти истории? Лично я всё понял, а вот ты, кажется, нет.

Оливковый поднял голову. – А мне кажется, что ты мне завидуешь. У меня будет чудо-бабочка, и меня, возможно, повысят сразу на несколько ступеней, а у тебя с жирафом вообще ничего не получается.

Изумрудный чуть не захлебнулся от возмущения и хотел что-то возразить, но усилием воли остановил себя. – Ну знаешь, если ты это так видишь, то, наверное, это наша последняя встреча. И да, тебе, пожалуй, пора к себе домой. Работать над своей водоплавающей бабочкой. А у меня есть и другие дела, кроме этой глупой затеи.

Оливковый побледнел, его глаза зло сверкнули.   – Прощай, друг. Если захочешь извиниться, то ты знаешь, где меня найти. –  Он взмыл вверх и растаял в воздухе.

Глава 24.  Яртог.

Сивания.

Рано утром Муринт с сопровождающими подходил к дому Яртога. Эту ночь он почти не спал, обдумывая, как ему поступить, если не удастся перетянуть на свою сторону тех членов Совета, которые придерживались плана его оппонента. Он ясно видел, что некоторые из них явно колебались, принимая решение. Несомненно, на них давил авторитет старика, будь он неладен. Из-за таких вот миролюбцев сивусы и превратились в тех, кем они стали. Хорошо, что остались такие как они, нынешние потомки воинов-сивусов. Ничего-ничего, он сегодня всем покажет.  Надо непременно нанести удар по Яртогу. И сделает он это через его племянничка, уж больно что-то много не сходится в его рассказе. Вот через него он и прижмёт и Яртога и его послушных соглашателей.

У порога стояла охрана из его воинов. Муринт ухмылкой приветствовал их. – Ну, как там наши друзья?

– Да мы почём знаем? Мы их как заперли, как вы нам приказали, так не выпускали. Пусть хоть под себя ходят, зато точно никуда не сбегут, – сказал один из охранников, и все остальные заржали.

Муринт нахмурился. – И что, никто из них даже никуда не просился? И вы ни разу не заходили в дом и их не проверяли?

Охранник пожал плечами. – Нет, никто. А чего их проверять, если тут один выход из дома? Мы и так всё проверили. Да и на посту никто не спал. Мы же понимали, кого охраняем. Была, правда, какая-то возня, ругань, видать, они о чём-то спорили, но потом стало тихо. Мы подумали, что это краснорожий опять плачется. Постоянно надо с ним возиться со сменными капсулами. Вот мы уже и перестали обращать на это внимания. Пусть его друзья сами об этом беспокоятся. Мы им этих капсул с запасом накидали.

Муринт не дослушал окончание фразы. Он оттолкнул охранника, со всей силы толкнул дверь и ворвался в дом. Охранники переглянулись. Из дома раздался громкий вопль. Все кинулись внутрь. Там, в середине одной из комнат, сидел на отодвинутой от стены кровати Муринт и смотрел на зияющий проём в полу.

Естественно, что никого в доме не было. Один из охранников кинулся в этот проём.

Муринт покачал головой. – Бесполезно, я думаю, они уже ушли. И, скорее всего, они уже не в городе.