Вы не подскажете дорогу к сердцу?

Много, слишком много дел у руководителя такой серьезной бизнес-структуры, какой была компания Олега Олеговича. Дела, дела. Проблемы, заботы – просто голова пухнет. На лице генерального директора проступила раздраженная усталость, когда он поднял глаза на вошедшего начальника финансового отдела Дебитова. Его мрачная физиономия и само появление в кабинете О. О. не предвещали ничего хорошего.

«Опять, гаденыш, с каким-то говном приперся», – подумал О. О., но вымучил из себя некую полуулыбку с полушуткой:

– Ну что, мой мармеладовый, какие романсы распевают нынче наши финансы?

Дебитов совмещал свою должность «финдиректора» с обязанностями главного бухгалтера фирмы. На этом настоял О. О. – «чтобы всё было в одних руках». Угрюмый Дебитов редко заходил к начальнику, предпочитая ровными штабелями раскладывать свои поленницы цифр на бумаге. Точно так же, в письменном виде, финансист получал от шефа инструкции, порой весьма сомнительного свойства. Самые деликатные – в запечатанных конвертах.

Бесхребетная исполнительность и безропотная покорность Дебитова, помноженные на профессионализм в деле бухгалтерского манипуляторства, служили тем самым идеальным сочетанием качеств, которое позволяло Олегу Олеговичу ловко проворачивать свои делишки и при этом чувствовать себя в полной безопасности. Но если Дебитов просил его принять, это означало одно: что-то было не так.

– У них документы. Дело пахнет керосином.

– И у нас документы, – парировал Олег Олегович. – А в них написано: строительство остановить. Экологи против. Вот пусть дольщики с ними и разбираются.

– Да, но тогда они хотят назад свои деньги.

– А денег им, сахарный мой, не видать как своих ушей!

В этот момент слева в груди что-то остро кольнуло. Потом еще. И еще. Стихло. Остался только дискомфорт, как будто на сердце повесили тяжелую гирю. Она тянула грудную клетку вниз и мешала дышать.

– А экологи не дрогнут? – с робкой надеждой в голосе спросил главбух.

В этот момент ему показалось, что О. О., как ретивый конь, сейчас встанет на дыбы и растопчет своими копытами несчастного Дебитова.

Но «конь» замер, как владимирский тяжеловоз. Рука схватилась за сердце. Прошло, наверное, секунд десять, прежде чем последовал ответ – на удивление спокойный, без надрыва:

– За те «фантики», которыми мы с этими экологами поделились, они в случае чего пойдут и сами отравят всю местность зарином. Иди, мой сладкий, иди. И дольщиков отправь куда следует.

«Мустанг» взмахнул свободным «копытом», указывая вдаль. Другим он тем временем продолжал бороться с гирей, что висела под пиджаком слева и не давала «арабскому скакуну» ни покоя, ни былой уверенности в себе.

* * *

– Едем сегодня вечером ко мне на дачу, – похотливо замурлыкал О. О., наклонившись к самому ушку уткнувшейся в компьютер Кристины. На экране широким веером расположился очередной пасьянс.

– Вы совсем обалдели, Олег Олегович. Ведь сегодня вечером обещали штормовое предупреждение. И потом… – она сделала невинные глазки —…это так неожиданно… Я даже не знаю…

– Чего ты не знаешь, глазированная моя? Ну чего ты не знаешь? Сходим в сауну, попаримся, понежимся в бассейне, выпьем «Шампанского». А потом я тебе такой шторм устрою шестибалльный!

– Ой, да что вы такое говорите, Олег Олегович, – продолжала ломаться Кристина. – Прямо в краску меня вогнали.

– Да уж тебя, соблазнительницу такую, вгонишь! Ну ладно, не сегодня – завтра. Сегодня я и сам что-то немного не в форме. Но завтра, плюшечка моя маковая, никаких отговорок!

– Тише, Олег Олегович, а то кто-нибудь возьмет и настучит вашей жене. Я подумаю, – лукаво обронила Кристина. Вильнув бедрами, она элегантно выскользнула из приемной, оставив на предложение босса однозначный ответ в виде недвусмысленного, без полутонов, удушающего аромата ее зазывных духов.

* * *

В Департамент строительства О. О. поехал один. Сам сел за руль внедорожника. Машины, как и собаки, часто бывают похожими на своих хозяев. Хамовато-туповатый вездеход с недобрым взглядом фар и свирепым оскалом радиатора очень напоминал монстровидного Олега Олеговича. А в потоке машин он и вовсе походил на какого-то тираннозавра посреди мирно пасущихся травоядных рептилий.

По дороге гендиректор привычно подрезал пару ничтожных легковушек. Поворачивая налево из правого ряда к зданию администрации, он на несколько секунд, нисколько не смущаясь, перекрыл всё движение. На последовавшее за этим недомогание в районе желудка О. О., довольный своей выходкой, особого внимания не обратил. Он, видно, уже смирился с тем, что сегодня просто день такой – то здесь кольнет, то там заноет. Гнусный день. Тем более надо на ком-то отыграться – да хоть на этих жалких частниках. Запрудили улицы города своими дерьмовыми «Жигулями»…

– Доброго здоровьица! – деланно просиял О. О., входя в начальственный кабинет.

– А-а, Олег Олегович, давненько, давненько не виделись. Что-то не жалуешь ты меня, не заходишь…

– Так ведь к вам, Петр Глебыч, не пробьешься. Оно и понятно – заняты государевыми делами. Не то что мы, грешные.

– Ну-ну, полно тебе, для старых друзей мои двери всегда открыты. А тебе тем паче давно следовало прийти, рассказать о своих успехах в бизнесе, радостью поделиться. Слышал, скоро новый дом сдаешь.

– Каюсь, Петр Глебыч, каюсь, затянул с визитом. Выплату налогов просрочил…

И О. О. ловким движением, как бы невзначай поставил портфель, с которым он вошел, под монументальный дубовый стол директора строительного департамента. Тот сделал вид, что ничего не заметил, но широкая улыбка, всё это время не сходившая с его упитанного лица, стала еще теплее.

– Налоги, дорогой друг, надо платить вовремя. Таков закон! Финансовая дисциплина превыше всего! Чем могу помочь? Какие есть проблемы?

– Нет-нет, Петр Глебыч, – залебезил О. О. – Всё в порядке, со всем справляемся. На расстоянии чувствуем вашу дружескую поддержку.

– Ну, тогда трудитесь дальше. Желаю удачи!

Выйдя из мэрии окрыленным, генеральный так размечтался, что, спускаясь с лестницы, неудачно подвернул ногу. Пришлось даже немножко похромать. Потом – ничего. Вроде обошлось.

Но в машине Олега Олеговича вдруг охватило необъяснимое беспокойство. И погода, как назло, начала портиться. Еще пять минут назад светило солнце, а тут поднялся ветер, да такой шквалистый, что даже под броней джипа О. О. интуитивно съежился и приподнял воротник. И двигатель запустил не сразу. Он сидел в каком-то оцепенении, прислушиваясь не то к надвигавшейся буре, не то к накатившим откуда ни возьмись отвратительным позывам рвоты. У гендиректора внезапно закружилась голова, его замутило и затошнило. На лбу выступила испарина.

Тут произошло нечто необычное. Олег Олегович вдруг почувствовал, что рядом кто-то есть. Как будто кто-то сидит на месте пассажира. Он боязливо скосил взгляд вправо. Соседнее сиденье пустовало. Но ощущение чьего-то присутствия от этого не прошло.

В эту самую минуту на мобильный телефон позвонили.

– Беда, Олег Олегович. На объекте кран упал.

– Что?! – Это было не восклицание, а сдавленный хрип. – Выезжаю. Сейчас буду.

Джип рванул с места, рассекая своей звериной мордой струи хлынувшего с неба ливня.

* * *

Когда О. О. на жуткой скорости влетел на стройплощадку, уже окончательно стемнело, а буря была в разгаре. Злополучная новостройка, озаряемая вспышками молнии, больше походила на съемочную площадку какого-то остросюжетного фильма. Глазам гендиректора предстала сюрреальная картина, достойная кисти Сальвадора Дали. Посреди двора, как поверженный Голиаф, на боку лежал строительный кран. Его надломленная стрела уткнулась в развалины погребенного под ее тяжестью недостроенного дома. Оторванная башня валялась поодаль. По всей этой зловещей декорации наотмашь хлестал проливной дождь. Вокруг не было ни души.

Мокрый с головы до пят, О. О. заковылял в сторону крана, прихрамывая на больную стопу. Он не совсем понимал, куда идет и что собирается делать. Но он шел и шел, не разбирая дороги, заплетаясь в месиве разбухшей грязи. Ноги сами несли его вперед. В какой-то момент хозяин стройки сделал неверный шаг, поскользнулся и упал. Падая, он – вот ужас! – зацепился рукой за провисший кабель высокого напряжения. Раздался оглушительный треск, посыпались искры.

– О-о-о!!!

О. О. взвыл от боли. Он судорожно прижал к животу черную обугленную руку и согнулся, словно его перерезали посередине туловища. Попытался встать, но потерял равновесие и скатился в узкую глубокую траншею, вырытую для прокладки коммуникаций. В небесах на это ответили новой вспышкой молнии. Словно бесстрастный мастер по свету включил на мгновение мощный прожектор, чтобы показать зрителю всю трагичность случившегося.

Раненый открыл глаза. На него спокойно смотрел маленький лопоухий мальчик с небесно-голубым взглядом. В этом детском облике любой внимательный наблюдатель опознал бы будущего Олега Олеговича. Таким он, наверное, запечатлен на старых школьных фотографиях.

В этом взгляде не было ни гнева, ни осуждения, но не было в нем и жалости. И сострадания. Быть может, лишь недовольство, что всё так вышло. Но от этого взор становился еще более строгим и неотвратимым. Даже жестоким. В детских ручонках парнишка крепко сжимал окровавленные клещи – страшное орудие пыток.

– Ну здравствуй, Олег. Вот мы и встретились. Ты не узнал меня? Я – твой ангел.

– Так это ты мучил меня всё это время? Мучил вместо того, чтобы хранить меня? За что? – взмолился О. О. – И сейчас ты опять… опять делаешь мне больно?