Балтийский флот в революции. 1917–1918 гг.

Поведение матросов может быть объяснено близостью к ним рабочей среды и борьбой рабочих за улучшение своего материального положения во время войны. Кроме того, инфляция существенно сократила и без того сравнительно скромное жалованье матросов. В совокупности эти две причины побуждали матросов остро ставить вопрос о повышении им жалованья.

Начавшаяся в декабре 1917 г. демобилизация флота требовала определенных расходов, демобилизованным в 1917–1918 гг. выдавали по 1,5 месячных оклада[28 - РГА ВМФ. Ф. р-5. Оп. 1. Д. 163. Л. 110–112.]. Однако аппетиты демобилизуемых простирались дальше. 30 декабря 1917 г. матросы срока службы 1908–1910 гг. потребовали уволить их не позднее 15 февраля 1918 г., снабдить оружием (винтовки и револьверы) и обмундированием по сроку 1918 г. (то есть на год вперед). Центробалт, «будучи не в силах удержать желающих уйти со службы (подч. в документе. – К. Н.)»[29 - Там же. Д. 17. Л. 7.] матросов срока службы 1908–1910 гг., постановил приступить к демобилизации срока службы 1908 г. с 1 февраля 1918 г., а 1910 г. – с 1 марта 1918 г. «ЦК БФ видит единственную надежду спасти боеспособность флота в переводе на вольный найм»[30 - Там же. Л. 7.]. Действительно, еще 7 декабря 1917 г. было введено положение о добровольном укомплектовании флота, в котором одновременно говорилось и о возможности призыва, вероятно, в военное время[31 - Приказ по флоту и морскому ведомству № 256. (Там же. Л. 3–3 об.)]. Говорить об укомплектовании флота добровольцами можно было, только пересмотрев оклады в сторону серьезного их увеличения.

В результате Февральской и Октябрьской революций матросы добились не только полного уравнения в правах с офицерами, но их положение стало даже в чем-то более привилегированным, чем у бывших господ. В какой-то степени тенденция к уравнительности даже перешла разумные пределы, палка оказалась перегнута в другую сторону. Заглядывая вперед, скажем, что только после окончания Гражданской войны и практически полной смены матросского состава Красного флота флотский быт вошел в нормальную колею.

Глава 2

Офицерские кадры Первой мировой войны

§ 1. В иностранных флотах

Роль и значение офицерских кадров в вооруженных силах несомненны. Также бесспорно, что комплектование вооруженных сил офицерами – сложная социальная проблема, а способы комплектования офицерского корпуса являются проявлениями социальной структуры общества. Мировой опыт строительства государственного аппарата и вооруженных сил выработал целый ряд способов оградить их от проникновения «нежелательных» для правящей верхушки элементов. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что эти «фильтры», или «цензы», являются сами по себе важным признаком господствующего в стране социального строя.

Мы полагаем, что начинать изучение подобной проблемы следует с тщательного рассмотрения особенностей комплектования офицерского корпуса, что дает ключ к некоторым его особенностям.

Офицерский корпус флотов всех ведущих морских держав строился на единых принципах. Флотское офицерство обязательно разделялось на несколько больших групп, которые в России получили название «корпусов». Важнейшей из них были строевые офицеры, которые были специалистами по штурманской, артиллерийской или минно-торпедной специальности. Из их числа выходили старшие офицеры, командиры кораблей и командующие соединениями флота. Это была наиболее престижная группа офицеров. Другая группа – инженер-механики – отвечали за работу корабельных машин. Они, как правило, не могли стать командирами кораблей или тем более поднять собственный адмиральский флаг. Кроме того, в разных странах существовали различным образом организованные группы офицеров берегового состава, морской пехоты, офицеров, предназначенных для службы на вспомогательных кораблях. Офицеры запаса (если они не прошли подготовку полноценного строевого офицера или инженер-механика) составляли особую неполноправную группу.

Например, офицерский корпус русского флота имел весьма сложную структуру и состоял из строевых офицеров, офицеров инженер-механиков, кораблестроителей, гидрографов, штурманов, морских артиллеристов, офицеров по адмиралтейству, офицеров судебного ведомства. Кроме того, офицеры могли быть кадровыми или запаса. Степень престижности этих категорий была неодинаковой. Высшим престижем пользовались кадровые строевые офицеры. Лишь они могли командовать кораблями и соединениями кораблей, быть старшими офицерами, командирами строевых рот на корабле. Они выполняли обязанности вахтенных начальников, штурманов, управляли артиллерией и торпедным вооружением кораблей. Менее престижной была группа кадровых инженеров-механиков (которые имели право лишь на управление корабельными машинами и трюмным хозяйством), кораблестроителей и гидрографов. Еще ниже стояли офицеры по адмиралтейству, несшие, как правило, службу на берегу. Самую низшую ступень занимали офицеры запаса, несмотря на то, что они могли выполнять обязанности строевых офицеров или инженер-механиков. Положение офицеров морской авиации не успело определиться, поскольку эта категория появилась лишь во время Первой мировой войны. Статус офицеров разных групп подчеркивался внешне. Например, на крупных кораблях, где кают-компании были большими, инженер-механики, врачи, священники и офицеры запаса обедали за отдельным от кадровых строевых офицеров столом.

В России система сословных цензов обрела свою классическую законченность при Николае I. В пореформенное время они начали постепенно отменяться, однако вплоть до Первой российской революции сохранялись в значительной мере нетронутыми. Лишь после 1905 г. начался процесс постепенной трансформации этих цензов, ускоренный Первой мировой войной, однако быстрое разрушение этой системы началось лишь после Февральской революции, а окончательно она исчезла после Октября 1917 г.

С представлениями о престижности той или иной категории офицерского состава была теснейшим образом связана система его комплектования. Вокруг различных категорий офицерского состава были возведены барьеры разной высоты для тех, кто хотел присоединиться к этим корпорациям.

Почти во всех европейских флотах господствовало представление о том, что строевой офицер флота должен быть выходцем из привилегированных слоев. Производство матроса в офицеры этой категории было практически невозможно. Автор русского журнала «Морской сборник» писал в начале XX в.: «Всякому известно, что искусство властвовать над другими людьми, искусство командовать, дается несравненно легче тому, кто смолоду к тому привык, а потому дети из руководящих слоев общества, располагающих двумя великими источниками общественной силы: образованием и материальными средствами, вообще говоря, более способны командовать, чем люди, вышедшие из слоев общества более подчиненных… Молодой «барин» или «gentleman» лучше умеет требовать подчинения, а простой человек, во всех странах мира, ему легче подчиняется, чем вышедшему из своей же среды, будь он хоть семи пядей во лбу»[32 - Врангель Ф., барон. Реформа в английском флоте // МС. 1903. № 3. Отд. неофиц. С.87–88.]. Почти нигде человек «из народа» не мог стать строевым офицером флота. Барьеры, воздвигнутые вокруг военно-морских учебных заведений, отличались национальным своеобразием, но неизменно были высокими.

Офицеры инженер-механики воспринимались как принадлежащие ко второму сорту, поэтому требования к их происхождению были, как правило, ниже. Наконец, офицеры вспомогательных служб и запаса могли быть выходцами из сравнительно широких кругов населения и даже производиться из нижних чинов.

Порядки, царившие в британском флоте, сильнейшем в тогдашнем мире, воспринимались как образцовые. Существовавшая накануне Первой мировой войны система подготовки строевых офицеров Королевского флота была введена в 1903 г. и получила название «системы Селдона» по фамилии тогдашнего Первого лорда адмиралтейства (морского министра). Ее вдохновителем был известный реформатор британского флота адмирал Д. Фишер. Реформа Селдона изменила лишь некоторые второстепенные элементы подготовки строевых офицеров, сохранив в принципе тот порядок, который сложился еще в начале XIX в.

Согласно «системе Селдона», чтобы стать строевым флотским офицером «владычицы морей», нужно было поступить в Королевский морской колледж. К поступлению допускались 12–13-летние подростки по рекомендации одного из высших должностных лиц британского флота. Первый морской лорд имел право рекомендовать неограниченное число кандидатов, прочие лорды адмиралтейства и статс-секретарь по делам колоний могли предложить по нескольку кандидатов каждый. На пять кандидатских мест в каждом наборе имели право сироты офицеров армии и флота, умерших на службе. Наконец, каждый вновь произведенный в чин капитан 1 ранга и контр-адмирал имели право назначить по одному кандидату. Кандидаты сдавали экзамены, по результатам которых принимали примерно каждого третьего, для «провалившихся» допускалась еще одна попытка. «Из этих правил приема видно, что нельзя поступить на флот, не имея связей с личным составом флота или с влиятельными политическими деятелями. Это обеспечивает общественную однородность корпуса флотских офицеров»[33 - Врангель Ф., барон. Реформа в английском флоте // МС. 1903. № 3. Отд. неофиц. С.87–88.], – писал русский современник. Курс обучения в Морском колледже составлял 4 года, причем обучение было платным. Кроме того, требовались деньги на учебники, обмундирование, карманные расходы. Жалованья кадеты не получали.

По окончании колледжа молодой человек производился в мичманы (в английском флоте этот чин был промежуточным между офицерами и матросами и соответствовал русскому гардемарину). Мичман проходил практику на одном из кораблей флота в течение 3 лет. В это время он получал небольшое по британским меркам жалованье в 1 3/4 шиллинга в день (около 32 фунтов, или 302 руб. в год), но его родные должны были вносить определенную сумму на питание в кают-компании и другие обязательные расходы. После окончания практики мичман сдавал практические и теоретические экзамены, и его производили в младшие лейтенанты. Затем он посещал краткие курсы по различным отраслям военно-морского дела общей продолжительностью 9 месяцев. После этого следовало еще одно годичное практическое плавание[34 - Согласно изменениям в порядок прохождения службы, внесенным в 1911 г. (Объединенный корпус морских офицеров в английском флоте // МС. 1911. № 9. Морская хроника. С. 1–3.)], а далее молодой человек должен был выбрать дальнейший служебный путь – строевого офицера, инженер-механика или морского пехотинца. В соответствии с этим он оканчивал специальные курсы и проходил морскую практику, а через год производился в лейтенанты. Главной «изюминкой» реформы Селдона было совместное образование строевых офицеров, инженер-механиков и морских пехотинцев в течение первых 7 лет подготовки. Привилегии и жалованье строевых офицеров, инженер-механиков и морских пехотинцев были уравнены. Офицер, выбравший инженерную специальность, сохранял право быть назначенным впоследствии командиром корабля. При новой системе наиболее успешные молодые офицеры выбирали, как правило, строевую карьеру, учившиеся хуже шли в инженер-механики, а те, кто «плелся в хвосте», – в морские пехотинцы.

Таким образом, общее время подготовки лейтенанта флота составляло около 10 лет, а семье офицера его образование обходилось в 600–700 фунтов (примерно 5,7–6,6 тыс. руб.). Чтобы судить о величине этой суммы, достаточно сказать, что она равнялась средней зарплате английского рабочего за 8–9 лет[35 - Средняя зарплата занятых в промышленности Великобритании – 6,5 фунтов в месяц (61 руб.) на 1913 г. – Миронов Б. Н. Российская империя: от традиции к модерну. СПб., 2015. Т. 3. С.767.] или годовому жалованью генерала русской армии.

Характерно, что при таких жестких условиях всегда находилось достаточное число желающих стать офицерами, а их крупнейший флот в мире требовал множество. Несомненно, что необходимость высокой платы за обучение и знакомства с «сильными мира сего» составляла барьер, надежно ограждающий британское морское офицерство от проникновения в него «простых людей».

Новая соперница Великобритании на море – Германия – создала свою оригинальную систему подготовки офицеров армии и флота. Заметим, что система подготовки офицеров флота в этой стране была скопирована с армейской в связи с тем, что в 70–90-х гг. XIX в. флот Германской империи развивался под сильным влиянием сухопутной армии.

Для того чтобы стать строевым офицером кайзеровского флота, следовало получить среднее образование (принимались и те, кто не закончил последнего класса гимназий, но им предстоял дополнительный экзамен) и в возрасте 18–19 лет поступить в морские кадеты (See-Kadett). При этом особая комиссия имела право отказать кандидату как слишком великовозрастному. Характерно, что предельный возраст не был установлен и отдавался на усмотрение членов комиссии. При поступлении на службу конкурс был достаточно высоким – 2–3 человека на место[36 - Жерве Б. Б. Германия и ее морская сила // МС. 1914. № 9. Отд. неофиц. С. 168.]. Формально морские кадеты считались разновидностью одногодичных вольноопределяющихся – категории, из которой в германских армии и флоте выходили офицеры запаса.

Кадетов отправляли в учебное плавание на парусном судне в южные моря. Во время плавания с ними проводились учебные занятия. По окончании плавания и сдаче экзамена их производили в чин морского прапорщика (F?hnrich zur See), т. е. кандидата в офицеры. После этого все желающие могли уволиться в запас. Не выдержавшим экзамена предоставлялось право на еще одно годичное плавание и новую попытку.

Желавшие стать кадровыми офицерами должны были пройти еще 1 1/2 года теоретических занятий, а затем – годичную практику на боевых кораблях. Все это время молодой человек был обязан оплачивать свое обмундирование, учебные пособия и мелкие расходы, что выливалось примерно в 4300 марок (ок. 2 тыс. руб. – зарплата среднего немецкого рабочего за 3 года[37 - Средняя зарплата занятых в промышленности Германии – 123 марки в месяц (57 руб.) в 1913 г. – Миронов Б. Н. Российская империя… Т. 3. С.767.]). После окончания практики молодой человек подвергался баллотировке – офицеры флота должны были тайным голосованием определить, достоин ли он вступления в их корпорацию. При положительном решении его представляли императору для производства в лейтенанты флота, а при отрицательном – отправляли в новое годичное плавание и снова подвергали баллотировке. Если ему не удавалось заслужить симпатии офицеров и во второй раз – его увольняли в запас в чине прапорщика. Прапорщик мог быть не допущен к производству в офицеры из-за плохой аттестации начальства. Таким образом, в Германии на подготовку строевого офицера затрачивали около 4 лет[38 - Врангель Ф., барон. Морское училище и морская академия в Киле // МС. 1900. № 2. Отд. неофиц. С. 65–86.]. Плата за обучение в Морском училище закрывала путь в строевые офицеры для выходцев из трудовых слоев, а баллотировка препятствовала вхождению в офицерский корпус «сомнительных» выходцев из буржуазии. Дворянство ревниво сохраняло почти исключительную монополию на чин строевого офицера флота в Германии.

В Австро-Венгрии главным рассадником флотского офицерства была Морская академия в Фиуме. В нее принимались подростки 14–16 лет, окончившие низшую реальную школу (т. е. получившие неполное среднее образование). На казенное содержание принимались только дети офицеров флота и армии (преимущество имели сироты), а прочие, независимо от происхождения, должны были платить за обучение[39 - К., граф. Австрийская морская академия в Фиуме // МС. 1903. № 8. Отд. неофиц. С. 33–39.]. В академию набирали ежегодно около 100 человек. Срок обучения был 4-летний, затем следовала годичная морская практика, потом годичный «курс морских кадет» и, наконец, офицерский экзамен и производство в морские прапорщики (Seef?hnrich) – в Австро-Венгрии это был первый офицерский чин. Таким образом, на подготовку морского офицера затрачивалось 6 лет. Родственникам молодого человека это стоило не менее 6400 крон (ок. 2,5 тыс. руб.).

Существовал другой путь стать морским офицером Дунайской монархии. Для этого следовало получить полное среднее образование (окончить высшую реальную школу) и в возрасте около 17 лет поступить в школу морских аспирантов с годичным сроком обучения. После ее окончания молодые люди проходили полугодовую морскую практику и поступали на годичный «курс морских кадет», как и выпускники Морской академии. После этого они сдавали офицерский экзамен и производились в морские прапорщики. Ежегодный набор морских аспирантов не превышал 10 человек.

В Австро-Венгрии главным барьером, ограждавшим флотское офицерство от проникновения в него «нежелательных элементов», была высокая плата за обучение в Морской академии.

Порядок комплектования офицерского корпуса флота в Италии был близок к порядкам в Австро-Венгрии. В Морскую академию, находившуюся в Ливорно, принимались юноши с полным средним образованием в возрасте до 20 лет, курс обучения был 3-летний. Дети офицеров имели преимущество при равных экзаменационных баллах. Плата за обучение за весь курс составляла 2400 лир (900 руб.), кроме того, требовались средства на учебники, обмундирование и карманные расходы. Значительная часть (около 40 %) обучающихся освобождалась от половины платы за учебу[40 - Врангель Ф., барон. Королевская морская академия в Ливорно // МС. 1901. № 7. Отд. неофиц. С. 27–48.]. Следует отметить, что плата за обучение на морского офицера в Италии была самой низкой в Европе, поэтому доступность этого пути была несколько больше, чем в других странах. Тем не менее надо помнить, что 2400 лир – средняя зарплата итальянского рабочего за 2 года.

Франция отличалась наиболее демократичным политическим строем из европейских «великих держав», что сказывалось и на порядке комплектования флотского офицерства. Основным источником его пополнения считалась Морская школа в Бресте, куда принимали молодых людей с полным средним образованием в возрасте 15–18 лет. Эта школа располагалась на старом корабле «Борда?», поэтому неофициально ее так и называли. В начале XX в. плата за два года обучения была свыше 3000 франков (1124 руб.) в год, к началу Первой мировой войны ее понизили до 2315 франков (868 руб.), считая собственно плату за обучение, взнос за обмундирование и взнос на мелкие расходы[41 - Воспитание и прохождение службы офицерами главнейших морских держав // МС. 1905. № 11. Отд. неофиц. С. 45–65.]. После прохождения практики молодые люди производились в аспиранты 1-го класса, а через 2 года службы – в мичманы (enseigne)[42 - Новая организация французского морского училища и гардемаринского класса // МС. 1911. № 1. Отд. неофиц. С. 81–94.]. Таким образом, подготовка офицера во Франции занимала около 5 лет и стоила семье офицера гораздо меньше, чем в Англии, однако и эта сумма была неподъемной не только для рабочего или крестьянина, но и для небогатого интеллигента – провинциального учителя или врача. Она равнялась доходу среднего французского рабочего за 1 год 9 месяцев[43 - Средняя зарплата занятых в промышленности Франции – 41 руб. в месяц на 1913 г. – Миронов Б. Н. Российская империя… Т. 3. С.767.].

Перед Первой мировой войной порядки во французской армии и флоте стали более строгими, что отразилось и на морском училище. С 1912 г. учащихся за недисциплинированность не просто отчисляли, а переводили в матросы, и они должны были дослужить 3-летний срок обязательной службы. Заметим, что такое наказание существовало только во Франции, тогда как в других ведущих морских державах не осмелились смешивать выходцев из привилегированных кругов с простонародьем даже в порядке наказания.

В конце XIX в. Морская школа выпускала подавляющее большинство офицеров – около 100 человек в год. Кроме того, еще 4 офицера производились из выпускников Политехнической школы (полувоенное учреждение высшего образования) и незначительное число – из гражданских капитанов дальнего плавания[44 - Каченовский. Машинный персонал на судах французского флота // МС. 1910. № 8. Отд. неофиц. С. 47.].

В конце 90-х гг. XIX в., под влиянием полевения общей политической обстановки во Франции, к производству в строевые офицеры были допущены нижние чины флота, достигшие звания мэтра. Для подготовки офицеров из числа мэтров были образованы специальные годичные курсы в Бресте, которые ежегодно выпускали около 25 офицеров. Постепенно набор в Морскую школу на борту «Борда» сокращался, а производство в строевые офицеры из мэтров увеличивалось. Офицерские курсы для мэтров получили прозвище «Морской Сен-Максан», поскольку в сухопутной армии существовало училище в Сен-Максане для подготовки сверхсрочнослужащих унтер-офицеров к производству в офицеры. Тем не менее количество строевых офицеров, произведенных из мэтров, росло очень медленно. К 1905 г. их было не более 5 % офицерского корпуса флота, но к началу Первой мировой войны эта цифра выросла почти до 20 %.

Таким образом, Франция была единственной великой морской державой, которая допускала регулярное производство в строевые офицеры флота нижних чинов. Несомненно, это свидетельствовало о значительном демократизме французских политических порядков. В то же время путь к офицерскому званию для рабочего был значительно дольше и труднее, чем для молодого человека, семья которого имела возможность заплатить за обучение на борту «Борда».

В США в Морское училище в Аннаполисе принимали по экзамену молодых людей 15–17 лет. Президент США и специальная комиссия из членов конгресса отбирали тех, кого следовало зачислить в училище из числа выдержавших экзамен. Таким образом, молодой человек, которого сочли недостойным, не мог поступить в училище, даже блестяще сдав экзамены. Русский современник отмечал, что «в училище попадают молодые люди из различнейших слоев общества»[45 - П. Г. Воспитание и прохождение службы офицерами главнейших морских держав // МС. 1905. № 11. Отд. неофиц. С. 45–65.], что было совершенно невозможно, скажем, в России или Германии. Срок обучения составлял 3 года (с 1913 г., до этого 3 1/2 года). Обучение было бесплатным, требовались лишь сравнительно небольшие деньги на приобретение учебников и карманные расходы. Теоретические занятия проводились зимой, летом совершались практические плавания. По окончании обучения молодые люди производились в мичманы (промежуточное звание между офицерами и нижними чинами) и на год отправлялись на боевые корабли. После этого следовал экзамен и производство в чин мичмана-офицера (ensign). Еще через год плавания и после сдачи нового экзамена следовало производство в младшие лейтенанты.

В США существовала, пожалуй, самая демократичная на тот момент система пополнения корпуса строевых офицеров. Она почти не требовала денежных затрат со стороны семьи обучающегося. В то же время фильтр против «недостойных» существовал в виде комиссии из президента и конгрессменов[46 - П. Г. Воспитание и прохождение службы офицерами главнейших морских держав // МС. 1905. № 11. Отд. неофиц. С. 45–65.].

В Японии в Морское училище принимали юношей 16–20 лет по экзамену без учета сословной принадлежности. Обучение было бесплатным, кадеты полностью обеспечивались всем необходимым и получали жалованье. Это приводило к очень высокому конкурсу – 7–10 человек на место. Курс училища был 3-летний. После выпускного экзамена кадетов производили в гардемарины и отправляли в учебное плавание на учебных кораблях на 8 месяцев. Во время плавания обучение продолжалось. Затем следовал экзамен и распределение по боевым кораблям. Через год после этого, при хорошей аттестации начальства, молодого человека производили в офицеры[47 - Там же.]. Вопрос о том, насколько всесословность приема в Морское училище была реальной, остается открытым, поскольку вообще история вооруженных сил Японии XX в. изучена явно недостаточно. Тем не менее следует подчеркнуть, что лишь в Японии и России готовящийся стать офицером молодой человек полностью обеспечивался всем необходимым для жизни и учебы, и на его семью не возлагалось бремени расходов. Вообще порядки в японском флоте отличались от европейских суровостью. В частности, морские офицеры повышались по службе только по выбору начальства (старшинство в чине не давало никаких преимуществ), офицеры не имели права на добровольную отставку (до достижения предельного возраста), жалованье было самым скромным в мире. Быть может, такой порядок прохождения службы был одной из причин больших успехов японского флота в начале XX в.

§ 2. В русском флоте до февраля

Переходя к рассказу о подготовке строевых офицеров флота в России, отметим, что их готовило единственное в стране учебное заведение – Морской кадетский корпус (МКК[48 - Его название в начале XX в. несколько раз изменялось. Для простоты мы будем употреблять аббревиатуру МКК.]). Классический пример ценза, основанного на профессионально-сословной принадлежности, дает система приема в МКК, существовавшая до 1907 г. Абитуриенты делились на два разряда. К 1-му относились сыновья строевых флотских офицеров (за исключением сыновей обер-офицеров, вышедших в отставку не по причине боевого ранения или увечья). К этому же разряду относились те, чьи отцы начинали службу строевыми флотскими офицерами, но затем перешли в другие корпуса морского ведомства. Ко 2-му разряду относились сыновья всех потомственных дворян. При этом подразумевалось, что все флотские офицеры, родители абитуриентов 1-го разряда, – потомственные дворяне. Абитуриенты должны были сдавать экзамены в объеме программы трех младших классов реального училища. После этого пятеро лучших по экзаменационным баллам зачислялись в корпус немедленно (при наборе около 80–90 человек[49 - Бескровный Л. Г. Армия и флот… С. 217.]). Затем в корпус зачислялись поступавшие по 1-му разряду в порядке убывания баллов. Если после их зачисления оставались места, то они доставались поступавшим по 2-му разряду, в порядке убывания баллов[50 - Свод морских постановлений. СПб., 1899. Кн.3: Учебные заведения Морского ведомства. Изд. 1897 г. С. 17–18.]. Таким образом, наибольшее значение имел профессиональный ценз – принадлежность отца к категории флотских офицеров, а сословный ценз являлся дополнительным. Сыну потомственного дворянина, не являвшегося строевым офицером, гарантировалось поступление в корпус только при условии блестящей сдачи вступительных экзаменов (в первой пятерке), в противном случае места ему могло не хватить. Правда, оставалась возможность поступления «своекоштным», т. е. с платой за обучение. Для этого было достаточно просто выдержать экзамен. Таким образом, сословно-профессиональный ценз для поступления в корпус не отменялся, но ценз знаний мог быть обойден. Заметим также, что сыновья офицеров, служивших на флоте, но не имевших чести быть строевыми офицерами, например, инженер-механиков или офицеров по адмиралтейству, могли поступать в корпус только в том случае, если их отцы были потомственными дворянами, а не выходцами из других сословий.

Несколько человек ежегодно могли поступить в Морской корпус «своекоштными» с уплатой 350 руб. в год (1050 руб. за первые 3 года, обучение в старших классах было только бесплатным). Существовало также несколько стипендий для обучения в корпусе – четыре костромского дворянства, три Александровского комитета о раненых, по одной великого княжества Финляндского и тульского дворянства. Для поступления стипендиатом было достаточно иметь направление от учредителей стипендии и удовлетворительно сдать экзамены. При этом подразумевалось соответствие сословным требованиям[51 - Правила приема воспитанников в Морской кадетский корпус // МС. 1904. № 11. С. 1–5.].

После русско-японской войны был пересмотрен целый ряд вопросов организации флота, в том числе были несколько изменены правила приема в МКК. Теперь в корпус принимали сыновей всех офицеров морского и военного ведомств, сыновей лиц с высшим образованием, потомственных дворян, священников (имевших сан не ниже иерея) и гражданских чиновников не ниже 8-го класса. Единственным строгим ограничением было обязательное христианское вероисповедание родителей абитуриентов (а следовательно, и самих абитуриентов). Исключения допускались только для мусульман, но лишь с персонального разрешения императора. Все абитуриенты поступали теперь исключительно в порядке экзаменационных баллов, преимущество имели лишь сироты офицеров морского ведомства, погибших в боях и умерших от ран[52 - Свод морских постановлений. СПб., 1910. Кн.3: Учебные заведения Морского ведомства. Изд. 1910 г. С. 23–24.]. Новые правила приема, несомненно, расширили круг лиц, принимаемых в МКК, но ограничения оставались. Сохранился и принцип, на котором был построен ценз, – происхождение абитуриента из определенной сословно-профессиональной группы. В период 1907–1917 гг. формулировка «имеющие право на поступление в МКК» стала своеобразным паролем, который неоднократно повторялся в документах при описании ограничений для поступления на офицерскую службу в морском ведомстве.

К 1917 г. подавляющее большинство строевых офицеров флота в свое время прошли жесткий сословный отбор по схеме, существовавшей до 1907 г., и лишь с 1913 г. на флот стали приходить мичманы, принятые в корпус на более либеральных основаниях (учитывая 6-летний срок обучения).

Важным способом спайки строевых офицеров в особую профессиональную группу был набор в МКК 13–14-летних мальчиков в так называемые «общие классы». В этих классах они должны были учиться три года по программе, близкой к кадетским корпусам. Затем кадетов переводили в «специальные классы», где они учились еще три года, но уже как в военном училище. Отсчет срока действительной службы начинался только с момента поступления в специальные классы. Непосредственное поступление в «специальные классы» со стороны было возможно в порядке редкого исключения, и то для питомцев кадетских корпусов. Таким образом, будущие строевые офицеры флота пребывали в одном и том же закрытом учебном заведении 6 лет, тогда как для обучения в пехотном или кавалерийском училище отводилось 2 года. Аналогичный порядок обучения существовал в то время лишь в нескольких наиболее привилегированных учебных заведениях – Пажеском корпусе, Александровском лицее и Училище правоведения, которые совмещали функции учреждений среднего и высшего образования.

По окончании «специальных» классов МКК молодой человек получал звание корабельного гардемарина по морской части, выполнял учебное плавание, сдавал практический экзамен и производился в мичманы, вступая в блестящую корпорацию кадровых строевых офицеров флота.

С 1911 г. в руководстве флота обсуждалась идея отказа от шестилетней подготовки строевых офицеров в МКК. Предполагалось перейти на трехлетний срок подготовки морских офицеров с набором молодых людей «со стороны», а не из младших классов корпуса, как уже практиковалось в военных училищах сухопутной армии. Кроме того, во всех морских державах, кроме Великобритании, уже отказались от набора в военно-морские учебные заведения подростков и перешли к приему юношей со средним или неполным средним образованием. Была осознана мысль о том, что в 17–19 лет молодой человек может выбрать свой жизненный путь гораздо сознательнее, чем в 12–14 лет. Зрелый выбор профессии военного моряка обеспечивал меньший отсев и более сознательное отношение к учебе.

Следует отметить, что накануне Первой мировой войны были сформулированы принципы организации военно-морского образования, которые были воплощены в жизнь уже в Советском Союзе в 30-х гг. Идея заключалась во введении в военно-морском училище сравнительно узкой специализации курсантов, что позволяло подготовить к моменту выпуска офицера-специалиста. Предлагалась специализация по артиллерии, торпедному, штурманскому, механическому делу, по подводному плаванию, кораблестроению и электротехнике[53 - Мелентьев А. Мысли о флоте // МС. 1913. № 3. Отд. неофиц. С. 93–115.]. В предреволюционные годы ввести такой порядок не успели.

Прототипом этой новой для России системы и стали ОГК. При этом старшие классы МКК должны были получить название Морского училища. Младшие же классы МКК предполагалось выделить в особое учебное заведение, во всем подобное сухопутным кадетским корпусам, разместив его в Севастополе, где началось строительство специального здания. В 1916 г. эта реформа было состоялась, однако после Февральской революции виды морского командования на систему подготовки морских офицеров вновь изменились.

В сентябре 1913 г., с особого разрешения императора, во флот были приняты 64 юнкера со средним образованием (ранее принимались только с высшим), которых отправили в учебное заграничное плавание на крейсере «Олег»[54 - Всеподданнейший доклад по Морскому министерству за 1913 г. Пг., 1914. С. 54.]. В июле 1914 г. специально для них были созданы Отдельные гардемаринские классы (ОГК), в которых они должны были пройти весь теоретический курс «специальных» классов МКК и сдавать экзамены на мичмана[55 - Приказ по флоту и морскому ведомству № 93 от 25 февраля 1916 г.]. Требования к этим юнкерам были те же, что и для поступления в МКК, таким образом, принцип ограждения офицерского корпуса флота от «нежелательных» элементов не пострадал. Эти юнкера прошли курс обучения за 28 месяцев, тогда как на подготовку офицера в МКК уходило около 70 месяцев. Впоследствии наборы учащихся в ОГК продолжались на регулярной основе[56 - Там же.].

Строевым офицером флота можно было стать и не обучаясь в МКК или ОГК. Для этого можно было поступить вольноопределяющимся во флот. Вольноопределяющиеся во флоте официально именовались «юнкерами флота», они должны были соответствовать общим требованиям поступления на государственную службу (иметь не менее 17 лет от роду, не состоять под судом или следствием, не быть лишенными прав состояния или права поступать на государственную службу и не быть признанными виновными в краже или мошенничестве). В отличие от вольноопределяющихся сухопутной армии, во флот принимались лишь имевшие законченное высшее образование. В виде временной меры в 1909 г. (в связи с нехваткой офицеров флота) было разрешено принимать также и лиц с полным средним образованием, но только «имеющих право на поступление в МКК». Ограничен был и возраст поступающих вольноопределяющимися – с высшим образованием – не более 25 лет, со средним – не более 22 лет[57 - Устав о воинской повинности 1897 г. по продолжению 1909 г. // Свод законов Российской империи. Т. 4. С. 44–47.].

Юнкера флота должны были прослужить в этом статусе два года и сдать экзамены за курс МКК. После этого они производились в корабельные гардемарины, а после практического экзамена в мичманы. К юнкерам флота предъявлялось дополнительное требование по сравнению с питомцами МКК – они должны были проявить «знание одного из европейских или же одного из восточных языков, по их выбору и желанию»[58 - Правила о приеме вольноопределяющихся в морское ведомство и о прохождении ими службы. Приложение к ст. 1 (прим.) // Свод морских постановлений. СПб., 1899. Кн. 8: Прохождение службы по Морскому ведомству. Изд. 1897 г. С. 199–204.].

Не следует думать, что юнкера подвергались всем тяготам матросской службы – те из них, кто желал «служить на собственном иждивении», могли даже жить «на вольных квартирах». Состоявшие на казенном содержании получали жалованье, как боцманы (высшее унтер-офицерское звание на флоте), жили в отдельной комнате в казарме и питались отдельно от нижних чинов. Юнкера имели право посещать лекции в МКК в зимнее время[59 - Правила о приеме вольноопределяющихся в морское ведомство и о прохождении ими службы. Приложение к ст. 1 (прим.) // Свод морских постановлений. СПб., 1899. Кн. 8: Прохождение службы по Морскому ведомству. Изд. 1897 г. С. 199–204.]. Для облегчения их подготовки в 1913 г. были открыты временные гардемаринские классы в Севастополе и рота юнкеров флота в Кронштадте.

Таким образом, обойти требования сословно-профессионального ценза можно было, только получив высшее образование. Однако само по себе его получение требовало средств для оплаты обучения, для приобретения студенческой формы и для жизни во время учебы. Плата за обучение составляла в начале XX в. 300–500 руб. в год. Кроме того, студенту в Санкт-Петербурге было необходимо не менее 480 руб. в год на удовлетворение минимальных материальных потребностей. Одна из слушательниц Бестужевских курсов писала: «Я имею 50 руб. [в месяц] – благополучие, а и то приходится туго, и обед вегетарианский, и чай без всякой закуски»[60 - Иванов А. Е. Высшая школа России в конце XIX – начале XX века. Б. м., 1991. С. 298.]. В провинциальном Дерпте можно было обойтись и 250–350 руб. в год. Требовалось также обмундирование и приобретение учебных пособий. Не будет преувеличением оценить стоимость 4-летнего высшего образования в столице для семьи студента минимум в 5 тыс. руб. В провинции эта сумма могла понижаться до 3 тыс. руб.