Оценить:
 Рейтинг: 4.67

F65.0

Год написания книги
2018
Теги
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 >>
На страницу:
7 из 11
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

А. С. Пушкин, «Евгений Онегин»

Вроде бы нужно дать сейчас описание действия, которым я занимаюсь, навроде некоего занятия в обществе, тренировки в зале, в принципе отстраненного акта от недавнего сна, и чтобы попутно рассказывал о своей ситуации, но извините, я ничем не занимаюсь.

Проснулся я в той же постели, где заснул вчера, в той же квартире, и в том же, приблизительно, состоянии ума. Похмелья, к счастью, не было, я валялся и лениво разглядывал полутораметровую картину на потолке (да, я повесил на потолок, почему бы и нет?). Ее по специальному заказу доставили ко мне домой прямо из каких-то областей Рима, особо не вникал. На ней на первый взгляд не изображалось ничего особенного: некая дама в обычных одеяниях из этих римско-эллинских тряпок запечатлена в момент шага. Но красота картины,– если точнее это была точная копия маслом одного барельефа,– заключалась в том, что женщина приподняла свои одежды и оголила ступни. Левая полностью покоилась на земле, одна по инерции приподнялась над ней, касаясь только носком. Я физиологически не мог не отдать должное безымянному мастеру древности, который уделил столько заботы, столько любви своей работе, особенно нижней его части, там где ступни. Правая ножка так и вовсе получилась, как живая. Величалась моя шагающая красавица «Градива» или как-то так.

…Мой фаворит – египетская. Это вы знаете. И приношу извинения, я забыл при своей классификации упомянуть один момент или еще один тип ножки, если можно это назвать ножкой. Перенесемся в Китай, друзья. О да, опять восток. В таких делах с востоком некогда мог сравниться мой любимый Рим периода поздней империи и расцвета гедонизма, да философски умудренная Греция, которая, как всякая мудрость, была терпима к широте взглядов. Но люди восточные, азиатские, пожалуй, когда-то на голову лучше знали толк в деле удовольствий такого плана.

Итак, друзья, Китай. Примерно с начала десятого по начало прошлого (sic!) века. Значит, брали бинт и девочку. Далее бинтом привязывали все пальчики несчастной к ступне, кроме большого. И заставляли так ходить, причем в обуви заведомо крохотного размера. Ходить так заставляли на протяжении многих лет, десятилетий. Оценили? По итогам многолетней деформации получался такой конусообразный кошмарчик, что описывать это я не возьмусь, потому что сердце мое не выдерживает столь изысканного издевательства над женщинами. Сие именовалось не иначе, как «золотой лотос». От такого лотоса женщины в зрелости утрачивали способность передвигаться без посторонней помощи, посему подобным досугом развлекались в основном аристократки. Ибо, с позволения сказать, пролетарки через неделю умерли бы от голода лежа на постели без возможности достать себе пищу. Не буду врать, мне сложно постичь кому такое могло нравиться, но все же я стараюсь, тем не менее, придерживаться своего главного правила: не судить, не осуждать. Рискну предположить, что многим женщинам это нравилось, а мужчины испытывали глубокое эстетическое наслаждение. Если все было добровольно, по согласию, то и хорошо. Но китайский тип ступни – не моя чашка чая. Природа за тысячелетия эволюции (ну или сила на небе, кому что больше нравится) и без того создала визуально идеальный объект – женское тело. Не надо его ломать, не нужно калечить подобными способами, черт возьми! Так говорил Заратустра. Шучу. Так говорит ваш покорный слуга. И точка.

Это не значит, что я за движение бодипозитива. Нет, ничего подобного. Нужно чувствовать тонкую грань между уходом за своим телом и его деформацией. Не люблю волосы в подмышках, но и бездумно вкачанные губы тоже не по мне. Красота – это ребенок, только что севший на двухколесный велосипед. Необходимо подтолкнуть его, дать направление, подстраховать, подбодрить и научить держать руль. Но не стоит присобачивать мотор, если он упал, не стоит ребенка насильно заставлять ехать, если не получается. Или же нет, он должен…Короче, я трудно отхожу от алкоголя, поэтому запутался в аналогии. Надеюсь, вы поняли.

Египетская. Далее – высокий подъем. Иначе говоря, стопа чтобы напоминала латинскую букву «S» и обладала неким сходством с морскими волнами. Такую форму ножке придает частое ношение туфелек с высоким каблуком. Шишечки по бокам больших пальцев и в основании мизинцев я не люблю, но порой могу пересилить себя, если таковые имеются (но максимум пару миллиметров, простите, милые дамы околопреклонных лет). И да, женщин в босоножках или бескаблучных сапогах я худо-бедно стерплю, но девушки-женщины в кроссовках или кедах…Спасибо, увольте, это ужас. Фэшн-индустрия за последний век дала тьму вариантов туфелек всех видов и мастей. Конечно, я не призываю никого калечиться против желания, ни в коем случае не заставляю женщину или девушку носить высоченные каблуки, если она того не хочет, так как это занятие непростое и не каждой подойдет. Но каблучок, маленький, крохотный – необходим! Ладно, говоря прямо, когда вижу прелестницу в кроссовках – моя рука тянется к пистолету. Фигурально.

…Египетская, с высоким подъемом. Размер от тридцать восьмого. В принципе короткие ногти и слишком короткие ножки не по мне, фу. Мне нравятся крупные пальчики, крупные, длинные (в меру) ноготки, а у крохотулек зачастую все прекрасные черты не видны или почти не прослеживаются. В лапке сорокового до четвертого третьего размера стопы, контур носков, рельеф, пяточки,– оно все будто расцветает и предстает перед взором, как вино из рук сомелье при дегустации, как цветы поздней весной. Маленькие же ножки смахивают на незрелые бутоны. И судьба надо мной один раз посмеялась от души.

Была как-то раз у меня девушка, еще в университетские времена. По имени Мила. Мы сошлись не сразу, но постепенно пригляделись и поняли, что нравимся друг другу. Она имела игривый, легкий нрав, была веселой, а самое главное – раскрепощенной (в ее случае это эвфемизм под «слаба на передок», никого не хочу обидеть). Брюнетка, германо-польских кровей, миниатюрная, что-то около метр шестьдесят, а то и ниже, с обалденнейшей грудью, румяными щечками, изящными ручками, обладала отменной фигуркой и,– не поверите никогда, ни при каких обстоятельствах,– обладала каким-никаким чувством юмора.

Пара слов о женском юморе: он не крут. Не знаю чего добавить. Он не то, что не крут, а его в природе нет, как мне порой представляется. Посмотрите на самых выдающихся комиков, стендаперов, скетч-группы, сатириков. Покажите мне женский эквивалент Монти Пайтон и тогда я за долю секунды с радостью сменю позицию. Нет, «Камеди-женщин» и прочие похожие коллективы не предлагать. Почему? Поглядите там на список авторов-сценаристов. Спойлер: практически все – мужики.

Или вы слышали хоть раз во время гуляний или застолья, когда оно идет на убыль, чтобы хоть кто-то сказал «Вот бы моя подруга здесь была. Она жутко смешная!». Или слыхали, чтобы какая-то девушка рассказала умопомрачительно смешную историю, рассказала с харизмой и шутками, чтобы все животы порвали? Когда вы в последний раз от души смеялись над шуткой девушки или женщины? Я вот с разбега и вспомнить не могу…Нет, смеялся, конечно, наверно. Наверно…Да, история знает разного рода Тэффи, Раневских, Дедженерис, Маккиннон, Сильверман и наберется еще парочка. Но это либо исключения, либо лесбиянки. Нет, правда, я сам знавал пару лесбияночек, обладавших умением извергать шутейки. А, да, еще пустить шутку могут и пышечки. Тоже характерненько. Но они могут также пустить и шептуна. С тем же постоянством. Поэтому тут сложно. С юмором же у обычных женщин как-то не ладится. Фиг его знает, возможно, юмор в человеке формирует именно любовь к женщинам. Любовь к мужчинам, как показывает практика, зачастую занятие настолько неблагодарное, тяжелое и безблагостное, что на юмор сил не сохраняется. Хотя геи-комики встречаются…Ой, сложная тема.

Я наслаждался Милой, как и она мной, надеюсь. Но, по всей вероятности, вы поняли, что все обернулось не совсем гладко: ее ножки (египетские, с высоким подъемом, ухоженные, нежные, вкусные, с фиолетовым-черным-каким-я-скажу маникюром) имели ну слишком малый размер! Такое ощущение то были не ножки, а фотографии фотошопа, которые уменьшили в размере. Она порой обувь покупала в детских магазинах! В детских магазинах, блин! А во мне от подобного словно что-то перещелкивает,– никогда не любил девочек. Да и не только я. Недавно заметил любопытное: вбейте во всем известный поисковик «почему женщины/мужчины/девушки/парни/мальчики». Везде автоматически будут всплывать наиболее частые запросы. На запрос же «почему девочки…» ничего поисковик не даст. Цензура что ли какая? Тогда почему «мальчики» есть? Непонятно.

Возвращаясь к теме: ни в детстве, ни тем более, сейчас не любил я девочек. Веет от них чем-то мальчишеским, неоформившимся, гадким. Женщина начинается от четырнадцати (внешне, а по закону – от шестнадцати и я здесь с законом согласен). Да, самой молодой моей пассии было пятнадцать, мне же тогда стукнуло четырнадцать. Но не об этом речь!

Мила старалась, как могла, но моя искра вожделения к ней гасла и гасла, и от ее стараний меня мучила совесть сильнее и сильнее с каждым новым педикюром, украшением, с каждой новой парой туфель, которые она брала на размер на два больше, чем натирала себе пятки и стопки. Делала она так, говоря откровенно, и я это понимал, скорее не из желания угодить моему пристрастию, а из-за многочисленных даров и подношений с моей стороны во время наших отношений. И, ясен пень, из-за тех возможностей, которые, как ей казалось, открывает брак со мной. Я оценил старания, но не смог привить себе любовь к крохотным стопам. Расставание произошло скандальненько и болезненно. День назад ласковая, на все согласная, ни разу меня не осуждавшая (как она сама говорила), все принимавшая, Мила после моего заявления об уходе, за секунду утратила такую широту взглядов, явила свою истинную сущность и зашоренность, обзывалась банальностями (извращенец, ноголиз, как меня земля носит и т.д., и т.п.). Что ж, мне не привыкать.

Я замечал и не раз, что женщины умеют подстраиваться под мужчину и делать вид, что разделяют его наклонности или увлечения. Они могут делать вид, что обладают многочисленными тараканами в голове, заскоками, вожделениями, но на самом деле, особенно видно в моменты конфликтов или откровений, ничего подобного милые прелестницы по-настоящему и не испытывают, ничего такого не думают. И всякая женщина, будь она вроде как бы панк-рокерша, би с наколками, с транс-опытом, любительница нюхнуть порошка, обожательница экспериментов, смелая, типа без комплексов, готовая на все, на все абсолютно готовая, и так далее способна в определенный момент явить такую «нормальность» и «адекватность», что в пот бросает. Вот она вся в коже стегает тебя, клятвенно божится, что ей это нравится,– ей это и впрямь может доставлять удовольствие,– а через секунду корит тебя же за извращенство. Эх, потемки их души, ничего не поделаешь.

Но, в то же время, подобное не отменяет того факта, что есть истинные обладательницы таких тараканов и любительницы своих девиаций. Ой, ненавижу это слово. Назовем лучше «гиперпатий», вот. От греческого, «над» и «страсть». В общем, есть, есть на свете не наигранные парафилийные, перверсивные дамы, девушки, женщины, сударыни. Уж я-то знаю! Но искать их надо днем с огнем, целенаправленно и настойчиво, без устали, без жалости. А если нашли – не отпускайте, обнимайте их почаще, ласкайте, держите, холите их и утоляйте!

***

Пью чай. Один. Подумал, подумал, и достал бутылку виски. Чего уж там, надо либо продолжать, либо не стоило начинать. Вспоминаю, что сегодня четверг.

За окном будний день, а вы пьете утром алкоголь, то с вашей жизнью или что-то невероятно здорово, или что-то кардинальным образом не так. Мой случай лежал где-то посередке. Я уже предельно долгое время являлся безработным. Тут интересная ситуация, учитывая, что и без тети, мне удалось организовать свой быт для пассивного дохода. Квартирный вопрос попортил нас, как известно. Но, опять же, если этот вопрос решен, то наш человек становится на порядок лучше. И на два порядка ленивее. Я обладал весьма солидным недвижимым имуществом, которое пустил в дело и получал крайне солидные барыши. Понимаю, что за одну эту фразу меня возненавидели многие, кто тратит все свои силы в офисах, на дымящих-гремящих заводах, в школах, в больницах, и в другом виде пота лица. Понимаю эту злобу, не осуждаю, поэтому последние пару лет стараюсь вести весьма скромный и прижимистый образ жизни. Особенно после Ангелинкиного диагноза. Не стану лукавить: возможности для иного типа проживания у меня имелись. Но пока душа того не требовала. Я пресытился многим лет до двадцати и тяги к лукулловским обедам с гелиогабаловыми нарядами я в себе не находил. Т.н. «куалункуизмо» настигло меня не в одном лишь общественно-политическом плане, но и в материальном. Да, знаю – в наше время популярны сюжетцы противоположные: от бедности в обильные врата богатства. Но нет, не мой случай.

Так-то я работал. И не раз. Тетка прилагала все усилия, чтобы из меня сделать, что называется, человека, использовала свои эти связи. Но как показала практика, особых навыков у меня в наличии не было, однако присутствовал талант превращать в балаган любое свое занятие, ставя окружающих в неловкие положения или попросту выводя всех из себя. Чаще я намеренно портил всем вокруг кровь и нервы, если видел, что они того заслуживают. А иногда без причин портил всем кровь.

…Я пуст и ни капельки не идеален, чего вы хотите. Все что меня наполняет – это вожделение к женским ступням и любовь к женским телам. Вытащи эту тягу – и я рассыплюсь. Любое искусство я воспринимаю через призму данных категорий, любой день для меня – это вероятность найти женщину или девушку с роскошными ножками. Мое жизненное устремление это никакая не воля к власти, не дорога к храму, не поиск истины и не борьба за справедливость. Мне глубоко плевать на имя текущего президента, – благо, много запоминать здесь и не приходится, – мне плевать на псевдоним патриарха, меня не касаются бомбежки чужих территорий или количество медалей на всякого рода побегушках и плесканиях в водичке; до моей души не долетают звуки телевизора и буквы из интернета, если они касаются чего-либо, кроме утоления моих интимных стремлений. Не волнует какой там курс валют или сколько наворовал очередной ратующий за духовность и скрепы, я не переживаю, когда слышу о несчастиях ближнего или вижу обездоленного (милостыню я, с некоторых пор, тоже не подаю, особенно когда узнал как там все устроено; плюс, как говаривал классик, я недостаточно беден для милостыни). Я отдаю часть своего дохода в пару благотворительных организаций, чтобы смотреть на себя в отражении без слишком уж чрезмерного омерзения.

Самое ржачное, что мне кажется,– я могу ошибаться, потому что я часто вижу вещи в искаженном свете,– но мне кажется, что у девяноста девяти из ста точно такие же воззрения и убеждения: пустые, апатичные, серые и лишенные какой бы то ни было почвы; убеждения, для которых найдется тысяча и одно оправдание, но не отыщется пяти минут в свой выходной сделать хоть что-то истинно стоящее не для себя, а ради кого-то другого или ради некой абстрактной ценности, отстраненной от мирка своей квартирки. Они, эти фарисеи, вечные иеремиадники, старательно покрывают свои насквозь пустопорожние убеждения разными оправдательными обертками в виде круглосуточной работы, жуткой занятости, наличия собственных исключительнейше наиважнейших проблем, выплат ипотеки, перманентной усталости, отсутствия времени на высокие порывы и некие моральные общечеловеческие деяния.

Я не вижу бума благотворительных организаций в нашей стране, в отличие от той же Европы, несмотря на, казалось бы, повсеместность глубоко духовных сограждан. Мы бесимся от недопуска на олимпиады, когда сами почти поголовно снаркоманились или спились. Мы не видели ничего предосудительного в солдатах без знаков отличия, но взбеленились от спортсменов без флага. Не видел я действительно крупномасштабных демонстраций за или против разных геополитических движений нашей страны на мировой арене. Самая трендовая музыка нашего времени – рэп, самый рейтинговый сериал – нечто с братками, физруками, доярками, в лучшем случае – больной раком химик. Не наблюдал я в наших «синематографах» формата IMAX 3d dolby-dogital surround 7.1 с ведром попкорна современного «Сталкера», «Летят журавли» или «Иди и смотри». Мы спасаем детей смсками на федеральных каналах, а потом покупаем сапожки или бигмаки на вдесятеро бОльшие суммы. Мы козыряем классиками, своей литературоцентричностью при вымирающем книжном рынке и почти нечитающем населении. Мы верим в силу нашей литературы, тогда как никто из наиболее крупных наших писак не получал сколько-нибудь существенных и солидных премий за последние тридцать лет. Будущее литературы нашей оказалось в прошлом, так еще и прошлое это никому не нужно. А в целом наше трактование постмодерна (и это в мире победившего постмодерна и нависшего метамодерна!) отстает лет на …дцать, отчего наша культура и культурные плодики не нужны в современном мире. Нет у нас своего Голливуда или «Студии Гибли». По большей части, за архинаиредчайшими исключениями, мы лишь копируем, да копируем. Не лучшее и не лучшим образом…

…Мы легально и нелегально продаем безмерные земли южному соседу, полные лесов и прочих ресурсов, но собираем дрова опять же смсками на федеральных каналах бабушкам куда-нибудь в Архангельск. Каждый третий из нас – политолог, каждый второй – историк, без минимальных знаний в политологии с историей. Восстанавливаем памятники недоучке-семинаристу, но в голову не придет поставить крохотный постаменьтик для человека, отменившего повсеместное крепостное рабство. Боимся и не любим изучать свое же прошлое, разукрашиваем его мифами в обнимку с небылицами, в которые начинаем сами верить, строить и воспевать в настоящем.

Три десятилетия назад материалистическая до основания страна сейчас до небес наполнена мистикой. Мы не доверяем гмо, но верим экстрасенсам; мы очень верующие, но многие не знают «Отче наш»; мы за мир, но ведем несколько войн; «ихтамнет», но похоронки есть; не тридцать седьмой, но за репосты сажают; суд независимый, но решения принимаются по звонку или по понятиям; традиционные ценности, но сотни тысяч беспризорников и эпидемия СПИДа. Обвешиваемся георгиевскими лентами, но при въезде в ЕС ради сырочка, их снимаем. Какую партию у нас ни создавай, в результате получится КПСС. Каким журналистом ни работай, в результате получится пропагандист. Какого президента ни избирай, в результате получится царь. Какую демократию или социализм ни строй, в результате получится азиатская деспотия или допетровская архаика.

…Мы тщеславимся некой соборностью, но зимой и снега у соседа не допросишься. Разговоры о духовности сопровождаем пьянкой, болтовню о патриотизме – воровством. Мы любим низкие цены и хорошие товары, но ненавидим бизнесменов и предпринимателей; мы мечтаем жить богато, но не вывариваем богачей. Мы хотим денег, мы алчны и жадны не менее, чем те самые «капиталистические свиньи», но работать никто не хочет, а зачастую – просто не умеет. Ненавидим блат и кумовство когда оно у других, но в тайне мечтаем о первом и втором, но всенепременно для себя любимых. Мы корим воров, но сами при первой же возможности готовы скоммуниздить хоть стропила прямо из-под плотника на первой попавшейся стройке…

…Мы пригубили каплю свободы, но не сдюжили ее,– за девять лет она буквально порвала нас на кусочки. И менее, чем десять лет жизни без кнута привили там такой железный иммунитет против отсутствия этого кнута, что мы с радостью, со слезами на глазах и вековечной обидой на запад, вбежали в издохшую, смердящую тушу нашего левиафана, в самое его гниющее, червивое лоно, под когтистые и царапающие до мяса лапки двуглавого орла. Мы ненавидим запад, обвиняем его во всех бедах, тогда как сами изо всех сил тщимся пользовать блага западных технологий и во всем походить на него. При такой территории, мы нет-нет, но поголодаем, а отъевшись ножками Буша, вновь бычим в сторону Атлантики.

Мы бараны, идущие бесконечным строем в ряд, бараны бьющие в барабаны, для которых сами даем кожу. Мы живем на излете пули, в фарсовом симулякре и некрофильском воспроизведении то ли империи, то ли квазисовка, со всеми худшими проявлениями что первого, что второго.

И вот, во всей этой мозаике из антиподоподобных элементов, как то трупак-атеист на главной площади страны и памятник главному крестителю в полукилометре от него, или бывший подполковник КГБ со свечкой в православном храме – во всем этом постидейном винегрете, всенациональной биполярочке, в этом идеологическом франкенштейноподобном вакууме из давным-давно мертвых и криво пришитых друг к другу элементов, существую и я, ваш покорный слуга. Поэтому не корите меня так уж сильно за мою плотоядную тягу к женским ступням и к женщинам вообще. Видит бог, если он до сих пор существует, я не худшее, что есть в нашей парадигме бытия.

Все вышеперечисленное, пожалуй, можно счесть за оправдание болезненности моего влечения. Я не буду спорить. И я, что самое важное, не осуждаю никого из тех, кто как-то подпадет под вышесказанное. Но, пожалуйста, не судите и вы меня. Или вы сами знаете про нравственность? Что есть хорошо или плохо? Что есть мораль и благо? Что есть истина? Перефразируя классика, я считаю очень важным, чтобы всему этому модернистско-этическому обскурантизму, ценностно-нравственному иллюзорному дискурсу был положен гребаный конец. Ни одна девушка на планете, насколько я слышал, не умерла от ласкания пальчиков. Хотя однажды я так сильно прикусил ножку одной знакомой, что у нее пошла немного кровь…Но это другая история.

Ладно, в жопу экзистенциализм!

Значит, последнее место работы – типичная синекура, охренеть какой важный и презентабельный рассадник чинуш, связанных с дорожным строительством. Вроде бы. Потому что мне так толком никто не объяснил чем они там занимаются. Чем ваш покорный слуга там занимался объяснить могу: пинал балду целыми днями, тратил терабайты вай-фая на просмотр фетишного uhd-порно (серьезно, терабайты, я однажды замерил), пару раз в день распечатывал документы, но в основном – дрочил в кабинете, один раз умудрился в приемной начальницы, когда секретарь ушел, дрочил в машине на стоянке, дрочил в туалете, несколько раз там же после и заснул; иногда бывало вырубался в кабинке без штанов по пьяни, накуривался; подкладывал в каждую кабинку порно-журналы, на двадцать третье февраля в кабинки клал гей-порножурналы; однажды после недели пропитания суши и лагманом бирьеном (обжаривают овощи и специи, добавляют омлет, зелень и прочую байду) меня так скрутило, что один унитаз, мой любимый, с краешку, наглухо забился, случился крупный коллапс труб, при моем непосредственном содействии. Приехала бригада мастеров, долго чинили и выкачивали мое дерьмо. Какое-то время я любил понаяривать в приставку, благо, что размеры кабинета мне позволяли туда примостить плазму с последней «плойкой». Меня и без того не особо любили в коллективе, поэтому какая-то падла через недельку плоечку-то мою свистнула. А я не стал покупать новую. Потому что красота каждой вещи для меня заключается в ее уникальности, ее эксклюзивности, в единичности ее экземпляра. То же и с людьми. Каждый знакомый для меня – оригинальный алмаз. Но если отношения рвутся, то я рву их навсегда. Если расстаюсь с вещью, местом, человеком, то я по-настоящему расстаюсь без компромиссов и без альтернатив. А то становится еще неприятнее.

С uhd-порно вышла один раз интересная история. С окончания школы я увлекся японской анимацией – анимэ. Как вы могли заметить, я питаю некую слабость ко всему восточному, ага. Короче. В анимэ есть порно-подвид, называется он хентай. Попросту говоря – японские порно-мультики. Явление интересное, на любителя. Я же являюсь любителем всего и вся такого плана, поэтому очарование рисованных приключений меня сильно привлекло. На работе между делом нарвался на один тайтл. Вы не поверите, но его упоротость, вкупе с запредельной кощунственной наглостью привлекли меня и я смотрел его чисто сюжета ради. Порно-мультик-то. Сам удивлялся. Сюжет крутился вокруг «Черной Библии». Не буду вдаваться в фабульные перипетии. Скажу лишь, что однажды пропустил преважнецкое совещание, потому что несколько часов к ряду смотрел этот наглухо звезданутый хентай, он меня поглотил. Что забавно, ведь про конкретно мой фетиш там показано отнюдь немного, но я втянулся, черт побери. И да, если озвучку обычного порева я худо-бедно представляю, то как озвучивают хентай и как это выглядит – тема для отдельной беседы.

Также я настроил анонимный корпоративный почтовый ящик (подсобил знакомый не совсем легальный компьютерщик) и рассылал на весь отдел афроамериканские члены, копро-порно, обычное порно, порно с животными, порно с инопланетянами (и такое есть, сам удивился), гей-бдсм-копро-порно с карликами трансами, которое заканчивалось,– нет, я не смотрел, но пролистал,– окончанием одного из карликов розовато-желто-бордовой спермой (оказалось, ему полфильма тыкали туда штырем, прямо в дырку причиндала, и, видать, поранили). Порно я рассылал пятого, пятнадцатого, тридцатого. Аванс, зэ-пэ, премия. Шесть месяцев подряд. Наша служба безопасности (вот уж лютая тайна зачем эти ребята существовали) рвала и метала, но я долго терроризировал весь отдел. Чуть от смеха не описался, когда они взяли вместо меня другого парня. Как-то там неправильно вычислили настройки сети и вышли на бедолагу. Порывались уволить, но мне стало жаль его, поэтому на следующий день, нарушив правило, восьмого числа, я снова разослал всем подарочки, чтобы снять с него подозрения. По идее, все, что нужно было делать моим коллегам – это не обращать внимания на жалкое одно письмо в своих почтовых ящичках. Но нет, все впадали в бешенство, а точнее все симулировали бешенство и негодование. Часто именно мои письма являлись главным предметом обсуждения в курилках, в ресторане неподалеку, где мы обедали. Потом мне это осточертело, я прекратил. Вычислить меня так и не смогли.

Как вы уже догадались, попал я туда по протекции тети, поэтому позволял себе вытворять всякую такую шнягу. По правде говоря, туда все попадали по протекции таких вот теть и дядь, мам и пап, друзей, родных и близких. Целая рота великовозрастных и не очень разгильдяев на бюджетной зарплате. На крайне вкусной бюджетной зарплате, если вы понимаете.

Но кто-то делал вид, что занимается чем-то важным и что занятие это имеет значение, а я этого вида не делал. Вот и вся разница. Я испытывал такое отвращение, полное внутреннее угнетение от этой, прости господи, работы, что мои порывы и влечения бывало оставались замороженными на протяжении всего рабочего дня. Хотя по идее коллеги-женщины там имелись весьма и весьма привлекательные. Но то была какая-то аномалия: передо мной стояла женщина, вроде бы красивая, а во мне удивительный покой, помешанный на гадости и нежелательном отчуждении. Первый раз такое было. Они просили меня распечатать очередную хренотень, поставить печать и уходили. А я возвращал вкладку с лапками в ультра высоком разрешении и только тогда оживал. Фишка была еще в том, что женщины там не принимали меня всерьез, как мужчину или парня. Что-то держало их на расстоянии, видать какой-то инстинкт подсказывал им, что я – извращенец-интеллигент. И черт его разберет какой из этих двух параметров пугает женщин более всего. С мужиками же в нашем отделе отношения у меня были ровные, не дружественные, но и не враждебные. Никакие, честно говоря.

Но под конец моего тамошнего пребывания к нам пришла в отдел новенькая. Она являлась наложницей какого-то крупного мужичка, поэтому обладала феноменальной внешностью. И феноменальной стервозностью. И архигодными лапками. За окном вовсю парило лето, в нашем офисе плескалась кондиционерная прохлада, но все равно жарища разлилась по воздуху и не отпускала никого. В один из таких дней наша начальница привела ее – Лейлу. Черные, пречерные, как ночь, длинные волосы, узкие глаза, смугленькая, высокая и стройная, вечно алогубая, вечно в светозащитных очках, но далеко не девушка, в ней присутствовала степенность и цветение вылупляющейся женщины. Но это все лишнее.

Главное: Лейла обладала шикарными ножками! Вот честно. Я начинал чувствовать вездесущую руку моего провидения. Египетские, очень высокий подъем (вот с подъемом границ для меня нет, чем больше изгиб – тем лучше, возможно, говорит мое плоскостопие, не знаю), ровные, крупные пальчики, аккуратные ноготочки, как жемчужинки, как ягодки на ветках. Ее пяточка была гладкой и крупной, ножка расширялась к носку, ее изгиб был живописнее и характернее из-за выпуклости под большим пальцем (не с боку! А «под»). Да, немаловажная деталь: мне нравится именно расширение от пятки к носку. Когда нога идет ровно или расширяется слабо, то выглядит маленько нелепо. Ее пальцы обладали приятными формами, крупным для пальчиков размером.

Как я сказал выше, меня в коллективе недолюбливали (кроме безделья, мастурбации и бесконечного порно я часто по-разному подкалывал и насмехался над коллегами, сам не знаю зачем), поэтому на каком-то этапе меня начинали понемногу подвергать «остракизму», в особенности рвались отжать мой кабинет. Я и не сопротивлялся. Поэтому Лейлу подсадили ко мне. Возможно, надеялись, что она меня выживет или достанет.

Мне хватило пары вздохов для понимания очевидности: она сама любит свои ножки, обожает за ними ухаживать. Похоже, это любил и ее мужичок. Она имела властный и несносный характер, была высокомерной, ужасающе высокого мнения о себе при жиденьком уме и зыбком образовании. Чем-то напоминала мне Ангелину, кусочками характера, но только у Лейлы – крыша пониже, дымочек пожиже. Во всех смыслах. Мы начали общаться поневоле и без удовольствия, потому что я ей сразу не понравился. Расположили свои столы рядом, почти напротив, но так, чтобы не видеть особо друг друга. Однако же я мог вполне наблюдать за ее стопками под столом, ее туфли были видны из-под него. Этого для меня достаточно.

Самое забавное, что она-то вынуждена была заниматься чем-то серьезным. Ну то есть бывало она печатала какую-то белиберду, делала пустопорожние звонки в эти разные департаменты. Являла, короче, бурную деятельность идиотского толка.

С первых дней она постаралась поставить себя как надо, альфа-самкой кабинета. А я бы и не против, но…Поймите меня правильно, подчиняться красивой женщине с внутренним наполнением – удовольствие. Подчиняться красивой женщине с пустотой внутри – пошлость. Она за неделю заполнила ящички моего бывшего шкафа своими прибамбасами, туфлями, какими-то чашками, зеркалами, сумочками, заняла всю вешалку, перетащила к себе чайник. Она в наглую брала мои канцелярские принадлежности, взяла мою мышку и клавиатуру (удобнейшие, оптические, миниатюрные и стильные), порывалась заграбастать куда-то и плазму, хотя она вполне могла ей пользоваться и так (заметил, что шурупы расшатаны, будто кто-то ее зачем-то отрывал). Я намеренно податливо проигрывал, делал вид, что со всем смирюсь. Разумеется, далее темпы нарастали, ибо женщины не знают когда нужно остановиться в таких ситуациях: она сваливала на меня свои полномочия, и даже парочку особо важных каких-то обязанностей (дала мне поручение сделать отчет и оформить какой-то договор). Я ждал этого и все послушно, безоговорочно выполнил, но намеренно оставил пару косяков в документах, труднонаходимых сразу, но имевших фатальное значение в перспективе. Перспектива эта нагнала Лейлу в тот же день, когда она переставила к себе мой любимый яблочный моноблок (когда увольняли – скомуниздил его, не смог удержаться). Осознание того, что мне придется отныне возиться на каком-то сраном пк и угребищном мониторе, осознание того, что все мои настройки и вкладки с любимыми страничками, сайтами, ресурсами, со всем прочим мне более не доступны – это осознание привело меня в бешенство.

Но, если по правде, то в бешенство меня привело то, что я не имел ни единого гребаного шанса наладить мосты с обладательницей таких шикарных лапок. Когда Лейлу вызвала истеричка-начальница к себе в кабинет по поводу документов, мною оформленных, я испытывал глубочайшее сожаление и грусть, в момент осуществления замыслов по забаве с ее шмотьем. Взял роскошные туфли из мягчайшей кожи, обнюхал их, поцеловал, не удержался и спустил туда. Знаю, это неэтично, но соблазн был велик, ее аромат, форма туфелек, вмятинки от подушечек пальцев ухватили мой разум и выжали, как губку. Хотя запахи – отдельная тема, про нее ниже…

Я поставил ей обратно ее сраный комп, вогнав туда пару шикарнейших вирусов (всегда таскал с собой на работе флешку с ними, видать чувствовал, что пригодятся), не ломающих систему, а именно делающих из нее изводящее до нервного помутнения хреновину. Вернул к себе моноблок и запоролил его. Лейла вернулась красная и озлобленная. Наша начальница умела доводить людей и держать их в нервном исступлении. А иначе как бы она стала начальницей? При новых видах кабинета Лейла впала в ярость и бросилась на меня с кулаками. Драки с женщинами – не мое. Какая бы она ни была, я в какой-то мере все равно люблю ее и отношусь с нежностью, мне больно когда не получается обойти конфликтов с противоположным полом. Если ситуация доходит до рукоприкладства, то я терплю, если я вижу перспективу развития отношений, или использую навык «балаганства».

И тогда произошло второе. Под ее крики и вопли, подгоняемый шлепками и тычинками, я вывалился из кабинета и намеренно прошел в приемную, где сидела охрана и где висели камеры. Охрана, стоит отдать должное, среагировала оперативно: она аккуратно, однако не без жесткости отлепила от меня беснующуюся все больше и больше Лейлу. Я порой замечаю, что женщины, когда начинают истерить и проходят некую точку в эмоциональной амплитуде, теряют возможность остановить себя, даже несмотря на окружающих и все вокруг. Лейла орала и визжала, – я немного испугался, честно, врать не буду, орать она умела, – охрана ее скрутила, пришла начальница со своим замом (по совместительству – бывшим мужем) и отвела к себе на воспитательную беседу.

Что и говорить, после этого любой шанс заполучить ее ступни себе в рот испарился, как сперма в солярии (знаю, что испаряется, знаю!). Она пыталась оповестить своего мужичка обо мне. Одним жарким вечерком на мой телефон даже поступил звонок, из трубки прозвучал нежданно приятный и воспитанный голос, весьма солидный, который поинтересовался кто я такой, чтобы «беспределить с моей женщиной». Я сказал, чтобы по этому вопросу они обратились на номер такой-то и дал номер Ангелины. Звонков мне больше не было, Лейла на следующий день совсем поубавила пыл, но между нашими столами пролегла капитальная демаркационная линия. К слову, это был почти единственный раз когда я в наглую и по-трусливому обращался к имени своего опекуна. Но здесь я сразу понял, что быстрее и энергозатратнее поступить именно так.

Далее я ловил иногда лейлин колючий взгляд в свою сторону из-под сраного пекашного монитора. И наблюдал за ее ножками. Ну ничего не могу поделать: вроде и человек особо неприятен, а ножки прелесть. Встань она, подойди и скажи в любой момент «отлижи мне ножки и тогда мир», или же «давай мир и тогда сможешь отлизать мне ножки»,– в ту же секунду я бы делал свое дело. Да е-мое, если бы она сказала «отлижи мне ножки!», – просьба была бы исполнена. И моноблок бы ей свой дал, и мышку с клавой вернул, и колесо бы в машине не пробивал (ой, да, забыл упомянуть), и посоветовал бы не пить из бывшей моей чашки (я и туда спустил по ходу дела, мелочи, неважно).

Ладно, думаю, о моем отношении к труду вы поняли. Настал день Д и час икс, когда я решил, что, пожалуй, на этом идея построения карьеры и стабильной, пракормушной, охренительно оплачиваемой работы для меня закончена. Я написал заявление об увольнении, все тщательно оформил. Лейла сидела напротив и что-то там делала в своем компе, цокая и нервничая (некоторые вирусы ей раз в две минуты сворачивали окна и раз в полчаса его перезагружали, исправить их пока не смогли). Я с грустью, с непреодолимой тоской вздохнул и приспустил шорты (мне одному можно было не соблюдать дресс-код). Далее моя рука начала ритмичные движения вверх-вниз, глаза же поедали ее ножки, все так же аппетитно выглядывавшие из-под ее столика. Она в нервозности от работы своего сраного пк терла пальчиками друг об друга, злобно давила ими в пол, ее ноготочки и подушечки белели, несколько тонких вен вздулись. Лейла подцепила одну туфлю большим пальчиком и шатала ею, крутила, вертела, туфелька упала. Она потирала ножкой о ножку, сжимала пальчики и мяла ступни так, что проступали косточки. Ее бецсветный, но крайне аппетитный лак поблескивал. После очередной перезагрузки сраного пк, Лейла в отчаянии взялась за голову, издала обреченный вздох. Ее лапки расслабились, она положила левую ступню на правую, больше ими не шевелила. На ее левую ступню подцепилась какая-то грязь, но Лейла этого не заметила. Я кончил и это Лейла заметила.

– Какого?!…Ты что там делаешь, придурок?!

Я не спеша заправился, взял со стола бумажку, протер пальцы. Результат моей деятельности капал с внутренней части стола на пол, она могла это видеть. Она на это и смотрела.
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 >>
На страницу:
7 из 11

Другие аудиокниги автора Кирилл Гелех