Матабар

– Почему ты думаешь, что их не должно существовать, маленький охотник?

Арди, со всей твердостью и резоном, ответил с непоколебимой уверенностью:

– Потому что дедушка рассказывал про них сказки.

Мгновение и вот уже стены Хижины трясутся от волнами накатывающих на них ритмичных рыков. Арди никогда не слышал, чтобы барсы смеялись и потому сначала даже немного испугался.

А Эргар все хохотал пока, чуть было, не свалился с уступа. Взяв себя в руки или, вернее, в лапы, он вновь принял свою излюбленную, ленивую, лежачую позу.

– Да, Арди, они существуют. Но не спрашивай меня, как их позвать и, уж тем более, найти.

– Почему?

– Потому что Ленос прав – ты все еще пахнешь человеком и железом. А для Сидхе, как и любого Фае, нет хуже запаха, чем запах железа.

Мальчик кивнул. Примерно тоже самое ему рассказывал и дедушка.

– А теперь, иди, детеныш, поиграй, а я вздремну, – Эргар прикрыл глаза. – Когда Дух Дня отправится ко сну, мы вновь двинемся по охотничьим тропам, но на этот раз – если ты промахнешься, я не стану делиться своей добычей.

До самого вечера Арди прыгал и бегал по Лестницам, радуясь тому, как послушно было его тело и как быстры и легки движения. Он носился по Прихожей, взлетал вплоть до самого Чердака, а когда уставал – ложился на разогретые солнцем камнем и жевал снег. Ледяная вода струилась по его горлу и губам, забавно щекоча и покалывая тело.

Вечером Эргар действительно повел его на охоту. Но и в этот раз у мальчика не получилось поймать уже другую добычу – самку горного козла. Так что пришлось ложиться спать ни с чем. На второй день они встретили молодого ирбиса и тот бросил вызов Арди, но Эргар сказал, что тот еще слишком мал и примет вызов тогда, когда отрастит клыки и когти. Ирбис не осмелился спорить, но тропой делиться не стал.

Так Арди выучил четвертый урок – за добычу иногда приходится драться.

В том же духе прошли еще три дня. На четвертый мальчик вновь стал ощущать, как Голод постепенно поглощает его, но знал, что не должен говорить об этом Эргару – тот ведь уже сказал, что не станет делиться добычей.

Пользуясь уроками барса у мальчика получилось поймать зазевавшуюся жирную птицу на Лестницах. Это стало его первой добычей, которой он поспешил похвастаться перед барсом. Тот даже одобрительно кивнул, но тут же сурово добавил, что такая добыча – удел старых и слабых охотников. Это не помешало мальчику растерзать собственноручно добытый ужин.

Только под излет второй недели охоты, мальчик, наконец, смог настигнуть маленькую козочку. И когда его тело придавило создание к камням, руки обвили шею животного, а пальцы обхватили голову, то в сознании еще недавно – ребенка, а теперь – молодого охотника, не возникло и тени сомнения.

Он хотел есть.

Он нашел еду.

Он поймал её в честной схватке скорости и ловкости.

Теперь она – его ужин.

Маленькие ручки свернули миниатюрную шею козленка и охотник впился клыками в жесткую шкуру. Заливаясь теплой кровью, разрывая плоть, он оказался слишком занят, чтобы увидеть, как сидевший выше по склону Эргар широко улыбнулся.

Так, в охоте, играх и беседах с барсом, прошла первая зима Арди в горах Алькады.

Глава 7

Арди, едва ли не царапая животом пол пещеры, аккуратно подбирался к спящему Эргару. Дух Дня только-только начал просыпаться, а барс отдыхал после длительной охоты – целых три дня они выслеживали стадо, вычисляя их повадки, места трапез и водопои, так что учитель отдыхал. Чего не скажешь о юном охотнике, чьей энергии, как говорил Эргар, хватило бы, что породить еще один Дух Дня.

Юный охотник убедился, что ветер задувает в пещеру ему в лицо, а тень не падает на глаза барса. И, когда жертва, казалось бы, была уже в его лапах, охотник прыгнул. Он успел даже обхватить могучую шею и цапнуть за ухо Эргара, но тот извернулся, дернул лапами и придавил мальчишку к полу.

– Ай! Ну прекрати! – начал вырываться Арди, но Эрграр слишком крепко его держал. – Ну я уже умылся!

Но шершавому языку барса, чуть более нежному чем высохшая кора сосны, было все равно. Он продолжал вылизывать спину и грудь детенышу, заставляя ту краснеть и покрываться маленькими алыми бороздками.

Арди смеялся, пытался отодвинуть от себя морду барса, но все, на что оказались способны его лапы – лишь раздвинуть щеки Эргара от чего казалось, что тот как-то по дурацки улыбается.

Когда, наконец, с утренней процедурой умывания было покончено, Эргар ткнул носом уставшего от смеха Арди.

Какое-то время они лежали молча. Грелись в лучах рассвета, заливавшего горы мягким пожаром, куда более приятным, чем язык барса.

– Красиво, – прошептал маленький охотник, глядя на то, как высокие облака пронзают ширококрылые орлы. Они взмывали со своих гнезд на Чердаке и парили над Алькадой, свободные и могучие, способные за день преодолевать расстояния, на которые Арди требовались недели.

Но сейчас они летели вниз.

Дальше Лестниц, ниже Прихожей, туда, где отряхивались от снегов лесные разливы. Ветки уже покрывались зелеными свитерами, а земля постепенно разглаживала коричневые и рыжие штаны. Алькада встречала пусть и раннюю, мокрую и холодную, с капелью и ветрами, штормами и бурями, но весну. Воздух становился слаще и теплее, снега уходили все выше и выше к горным пикам, а тихие ручьи постепенно набирали силу, чтобы вскоре стать бурными реками.

– Наша королева уходит на покой, – сквозь дрему пробурчал Эргар. – Пробуждается её сестра, а вместе с ней – и её подданные. Горы засыпают, просыпаются леса, маленький охотник. Таков бесконечный танец нашей земли.

Арди кивнул, как если бы хоть что-то понял. На самом же деле, зачастую то, что рассказывал Эргар, так и оставалось загадкой для его ушей.

– Как твои когти?

– Ой! – воскликнул юный охотник, хлопая себя по бедрам. – Точно!

Он добежал до дальнего края пещеры, где обустроил свое небольшое логово. Здесь лежали какие-то камешки, кристаллики, пара красивых перьев, оброненных неведомыми птицами, два клыка горных троллей и осколок палицы огра. Но даже среди подобного рода несметных сокровищ, почетное место занимали когти.

Последние двадцать снов Духа Дня Арди работал над ними, чем вызывал постоянное недовольство Эргара. Тот сначала вообще высказался резко против, но со временем сменил гнев на почти незаметное осуждение. Почти незаметное, потому как вместо того, чтобы каждый день напоминать Арди, что это недостойно пути охотников, Эргар начал делать это через день.

В целом, можно сказать, что ученик практически получил одобрение своего наставника.

Арди поднял пару перчаток, которые сделал из шкур козерогов нижних склонов – они обладали такой же прочностью, как у высокогорных козлов, но зато оказались податливее. Так что, испортив две полноценные шкуры и три мотка жил, он, все же, сумел сшить две перчатки. Благо в памяти еще остались те сцены из забытого сна. Кажется, кто-то ему знакомый когда-то давно, делал что-то подобное.

Юный охотник плохо помнил.

Только иногда, посреди ночи, отчего-то просыпался с влагой на лице и вкусом ежевики на губах.

Но на перчатках дело не закончилось. Арди добыл на дне замерзшего ручья множество длинных, чуть изогнутых камней коричневого цвета. Опять же – он помнил уроки старого охотника, полученные до того, как его взял к себе Эргар.

Старый охотник говорил, что из такого камня можно сделать оружие или инструмент и что так поступали их предки. Какие именно предки – детеныш плохо представлял.

Да, он знал, что отличается от Эргара.

У него не было такой плотной и красивой шерсти, не рос хвост, а лапы выглядели как-то странно. Но все это потому, что он еще маленький и не вырос. Но однажды, когда он достаточно окрепнет, то станет таким же, как Учитель – он тоже будет грозой горных вершин.

Самым свирепым и могучим хищником!

Но вернемся к перчаткам.

Юный охотник, оставляя раны на своей шкуре, изломав множество камней, потратив еще пару мотков жил все тех же козерогов, сумел таки заточить камни и вставить их в перчатку.