Матабар

– Пожалуй, для первого раза – достаточно, – кивнул своим мыслям Арди. Уроки Эргара прочно въелись в его шкуру. И, как говорил мудрый учитель – “Не можешь? Отступи, подготовься, вернись и закончи начатое”.

Да, конечно придется терпеть насмешки учителя, когда вместо пяти отведенных ему снов, он проведет в разливах всего один, но это куда лучше, чем сойтись на тропе с пятеркой явно нездоровых разумом волков. Да и то, как они перешептывались о запахе двуногих… кто такие эти двуногие? Очередные загадки. Арди, конечно, любил загадки, но только когда они являлись частью историй старого охотника.

Юный же охотник уже развернулся, собираясь поспешить в сторону, где редели леса, поднимаясь по горным тропам, как ветер сменил направление. Стих непоседливый и игривый восточный, а на смену ему задул горячий и дерзкий – южный. Он принес с собой запах воды, шум журчащего ручья, а еще…

Арди прикрыл глаза и несколько раз шумно втянул воздух ноздрями. Этот запах чем-то напоминал ему горных козлов нижних склонов, только иной. Более мягкий. А еще… еще пахло молоком и чем-то… Неуловимым. Призрачным. Таким, как если проснуться под первые подмигивания Духа Дня, сладко потянуться и посмотреть вниз, на склон, где еще только-только поднимаются неторопливые облака. И вот их запах отдаленно напоминал тот, что учуял юный охотник.

И благодаря хвостам Эргара, оставившим на груди ученика несколько длинных фиолетовых полос, он хорошо запомнил, что такой запах нельзя трогать сильным охотникам. Этот запах означал молодую самку, вынашивающую дитя и находящуюся на последних сроках.

Арди нахмурился – сейчас не время вынашивать оленят. Наоборот – сезон, когда охотники и добыча ищут себе пару, еще только впереди. Пройдет еще несколько недель перед тем, как начнется новый Круг Рождения, а ветра и земля наполнятся дурманами, пока не имеющими никакого воздействия на Арди. И все же – запах никуда не исчезал.

Эргар учил, что использовать в качестве добычи самок на сносях следует только в самых крайних случаях, когда Голод уже почти взял верх. Пусть они и легкий и простой ужин, но если каждый раз выбирать именно их, то вскоре добычи не останется вовсе.

Арди развернулся, вновь прижался к почве, но на этот раз – ухом. Не двигаясь, не дыша и заставляя свое сердце стучать все тише и реже, он прислушивался к словам, которые нашептывала ему земля. Она рассказывала о том, что где-то к востоку, в получасе отсюда, вспорхнула куропатка, что на западе, еда ли не в трех часах, топтался неуклюжий медведь, нашедший медовое дупло, а еще…

А еще к водопою бежали волки. Так быстро, что земля, не по своей воле, пыталась обмануть Арди и рассказ о их беге превратился едва ли не в полет – так редко они касались лапами земли.

Юный охотник выпрямился.

Он посмотрел в сторону, откуда пришел запах воды. Маленькая лапа так сильно сжала клык Учителя, что по лишенной шерсти шкуре потекли капельки крови.

Арди понятия не имел, почему олениха понесла в неподходящее время года и, тем более, он не знал отчего эти волки кажутся ему такими странными. Более того – все уроки наставления Эргара учили Ардана, что надо отступить, вернуться, все рассказать, обсудить, обдумать, подготовиться и только после этого вернуться на охотничью тропу.

Тропа…

Юный охотник провел пальцами по волчьим следам.

Но ведь это не была охота…

И стоило ему подумать так, как внутри что-то проснулось. Что-то такое же старое, как пики высокой Алькады и такое же могучее, как ветер, несущий Кайшаса навстречу пожару Духа Дня. Оно развернулось внутри Ардана, расправилось, поднялось в полный рост и без капли страха и сомнений направило взор вперед.

Будто земля под его ногами стала тверже, обещая, что охотник не оступится и не споткнется. Деревья сомкнули кроны над головой, уверяя, что даже самые зоркие очи не смогут заметить его. Ветер, кружа вокруг, низко поклонился и поклялся укрыть и спрятать запах ото всех – не важно, будь то добыча или охотник. А вода… вода она обещала ненадолго задержать волков и не дать им совершить преступления.

Арди не понимал, что происходит, но все же, несмотря на всю свою странность, показалось что так и должно быть.

И юный охотник побежал.

Если бы он видел себя в этот момент со стороны, он бы удивился тому, как его маленькие лапы с легкостью пересекали огромные канавы, кои с трудом смог бы перепрыгнуть сам Эргар. Как ловко он отталкивался от деревьев и камней, паря в воздухе не хуже Кайшаса. И там, где его лапы касались травы, та расходилась кругами, напоминая потревоженную камнем водную гладь.

И звон летел над землей, смеялись деревья, а ветер разносил радостную весть. Звери, услышавшую её, просыпались, не веря своим ушам и глазам, они втягивали воздух, они слушали лес. И тот рассказывал им. Старые легенды, почти забытые мифы. О народе, что жил среди зверей. Народе, что берег этот край, отдавая тому свою кровь и не прося ничего взамен.

– Матабар… – шептали вековые сосны, передавая слухи своим сестрам елям, а те – теткам и сватам, березам и ивам.

– Матабар… – звенела земля, нашептывая истории камням и холмам.

– Матабар… – смеялся ветер, кружа среди бескрайних простор.

Он летел над кронами, стелился по лощинам и полям, пока не поднялся по камням к старым горам, не заставил их вздрогнуть и не закружил среди пещеры одинокого барса. Тот смотрел куда-то вниз, под Лестницы и, почему-то, его глаза светились мерным, белым светом.

Но Арди всего этого не видел и не слышал. Он лишь бежал, пытаясь успеть вовремя. Успеть до того, как произойдет что-то непоправимое.

И он успел.

Спрыгнув с невысокого обрыва, он пробежался по веренице камней, послужившим ему мостом через ручей и оказался прямо перед лицом встревоженной оленихи.

С её черных губ и мягкой, бурой шести, еще капала влага. Маленькие рожки забавно торчали за ушами, а тяжелый, массивный живот, едва ли не касался земли. Кого бы она не вынашивала – это должен быть настоящий гигант. Может быть даже не меньше Леноса.

Олениха, совсем еще молодая, попятилась и опустила вниз голову, выставляя рожки. Они смогли бы причинить Арди вред только если бы он уже был стар и слеп.

– Я сыт в этот час, – произнес Арди, прикладывая ладонь к губам, а затем к земле. – я не ищу твоей жизни, будущая мать.

Самка какое-то время не двигалась, после чего начала шумно дышать. Её ноздри раскрывались подобно зобу жабы, а затем так же шумно сдувались.

– Ты странно пахнешь, горный детеныш, – произнесла она голосом, в котором, отчего-то слышались раскаты весеннего грома и первой капели. – Ты пахнешь, как двуногий, плутающий по невидимым для него тропам и оскверняющим старые камни железом. Ты пахнешь как ирбис, едва-едва открывший глаза и облизнувший свои когти, и ты пахнешь, как… – она втянула воздух еще глубже, после чего в глубоких карих глазах Арди заметил искрящиеся звезды. Но, наверное, ему показалось. – Матабар.

Матабар… эти звуки от чего-то отозвались эхом внутри юного охотника, но не минуло и одного удара сердца, как они свернулись внутри и укрылись словами Эргара, произнесенными тогда – в первый день охоты, и уснули.

Да и не было у Арди времени размышлять над ними – мурашки побежали по загривку, а то место, где у Эргара вечно плясали хвосты, сжалось. Волки подбирались все ближе.

– Тебе надо убегать, – поторопил юный охотник, на всякий случай проверяя, крепко ли сидят когти в перчатках.

– Убегать? От чего мне надо убегать, странный детеныш.

– Волки, – прошипел Арди. – сюда идут волки.

– Волки, – фыркнула олениха. – этот лес давно уже не знал голодных зим. Добычи здесь вволю. Никто не нарушит закон Матабар и не станет охотится на ждущую дитя, просто чтобы отужинать.

– Эти волки странные, – стоял на своем юный охотник. – Пожалуйста. Поверь мне. Они странно пахнут и странно говорят. Тебе надо убегать.

– Странно пахнут? – переспросила олениха, затем пригнулась и буквально уперлась мордой в грудь Арди. Она снова втянула воздух, после чего едва слышно прошептала. – Лей… они отравлены Лей…

Глаза Арди расширились, и он резко обернулся к ручью. Как раз вовремя, чтобы застать, как пять серых камней постепенно увеличивались в размерах. И то, что можно было принять за росу, оборачивалось шерстью. Как скалились их клыки и горели красным светом бездонные глаза. Особенно у самого крупного, стоявшего в центре.

У него в пасти, напоминая хищную рыбу, клыки торчали в два ряда сразу, а вокруг глаз мерцала сеточка пылающих шрамов, да и шерсть скорее напоминала змеиную свадьбу. Волокна спутывались и копошились, роились – несмотря на почти полный штиль, внезапно опустившийся на водопой.

– Кажется, твой нюх, все же, не подвел нас, ищейка! – засмеялся вожак. – Здесь действительно детеныш двуногих!

Арди попытался задвинуть олениху за себя, но рука нащупала лишь воздух. Юный охотник позволил себе на секунду обернуться, но не увидел ни олениху, ни примятой её копытами травы, ни капель влаги, упавшей с шерсти. Исчез даже запах.

– Смеешь повор-р-рачиваться ко мне спиной?!

Юный охотник тут же повернулся лицом к вожаку стаи, но не посмел смотреть тому в глаза – это было бы равносильно брошенному вызову. Последнее, что собирался делать Арди – драться с вожаком стаи. Он прекрасно отдавал себе отчет, что не сможет, скорее всего, даже поцарапать последнего.

– Мудрый охотник, – Арди опустил голову, но не так сильно, чтобы совсем ничего не видеть – лишь показал шею в знак смирения. – я не ищу твоих троп и не спорю за твою добычу. Я лишь иду мимо по своим путям, а следы мои приходят с северных вершин. Давай разойдемся. Ты охотник и я охотник и нам нечего сегодня делить.

Волки закрыли пасти и подняли носы повыше, ловя ими нити запахов в ветру. Вожак снова оскалился, демонстрируя несколько рядов опасных клыков. Арди чувствовал исходящий от стаи запах. Странный, приторный – не такой, как от обычных зверей, и не такой, как от Эргара, Леноса или Кайшаса.

– Детеныш двуногих, знающий наш язык? – прошипел волк. – Дух Ночи воистину пр-р-ринес нам необычный ужин. Когда наши клыки р-р-разломают твои кости, а когти – р-р-рассекут плоть, я постар-р-раюсь не забыть то, что ты сказал пр-р-ро север-р-рные вер-р-ршины.