Привыкания не будет

Привыкания не будет
Кирилл Ликов

Даже у демонов есть свои ограничения. Что будет, если суккуб или инкуб забудут про инструкции и будут делать свою работу без оглядки на правила? Смогут ли они остаться такими, как раньше?

Кирилл Ликов

Привыкания не будет

Облака тяжелыми камнями давили на грудь, скрывая за собой долгожданную луну. Кусочки неба, что были видны через многочисленные прогалины, были бесцветны и одинаково серы. Звезд не было видно вовсе.

Два распростертых тела, мужское и женское, валялись на огромной позолоченной тахте, сплетаясь ежесекундно в разные объятия.

– Ты любишь меня, милый? – мягким шепотом промяукала она ему на ушко.

Ее возраст угадать было трудно, практически невозможно. Такие дамы могут прельстить любого заевшегося гурмана, повидавшего все в своей жизни геронтофила и самого распоследнего и прожженного педофила в розницу и оптом. Совершенно белые волосы на фоне бронзовой кожи создавали полиэффект. С одной стороны, можно было сказать, судя по окрасу поверхностного слоя дермы, что существо не имеет никакого отношения к альбиносам. С другой, такой цвет волос никак нельзя было иметь молоденьким девушкам, а именно такой она казалась при тщательном рассмотрении ее тела, и уж точно нельзя было приобрести ни психотравмирующим, ни краско-химическим образом. Маленькие морщинки около век и уголков губ ярко контрастировали с веснушками, детскими ямочками на губах и огромными наивно-страстными глазами, цветом и живостью больше походившими на два костра.

– Конечно, милая, я тебя обожаю, – прошептал ей в ушко он и провел рукой по чудным волосам.

Он, как и она, был отлично сложен, и нагота только украшала его. Аполлоново тело его отливало огненным загаром, контрастируя со светлыми волосами и яркими голубыми глазами. Возраст определить было, в принципе, несложно, но никому особо не было нужно. Он был в самом соку, в том возрастном цензе, когда почтенные дамы хотят его утешить и сопроводить по жизни, а малолетние дурочки, питая благоговейное почтение, смотрят в рот и ловят каждое слово столь опытного мужчины.

Они стоили друг друга. Бог и богиня плотских утех и развлечений. В древнем Риме или в столь же древней Элладе их признали бы полубогами и лепили бы с них скульптуры, которые, дойдя до наших дней, стали бы достойными находиться в лучших музеях мира и частных коллекциях избранных толстосумов. Но в наше время и в нашей реальности в местности под гордым названием город Вертепск они были обыкновенными демонами-искусителями. Суккуб и инкуб лежали в обнимку на раззолоченной тахте и оттачивали друг на друге свое мастерство.

– От тебя опять пахнет человеком. Ты все никак не можешь успокоиться?

– Милая Набель, о чем ты толкуешь? – зашептал он, нежно касаясь ее шеи языком. – Взаимоотношения с людьми есть не что иное, как наша непосредственная работа. От которой мы испытываем удовольствие. Я недавно работал, и поэтому твой чувственный нос уловил запах моей недавней жертвы.

– Кому ты врешь, Ликоройс? Я такая же, как и ты, и могу отличить запах недавней жертвы от принятой дозы пота накануне.

– Вот в этом, мой чертик, ты беспросветно ошибаешься. Разве я похож на тех придурков, которые собирают со своих жертв пот, дабы потом в одиночестве его использовать? Разве я сейчас нахожусь в состоянии аффекта от пота? Я разве буйный и бросаюсь на каждое существо, которое хоть чем-то отличается от меня родимого? Не принял душ после жертвы – это да, сознаюсь, но чтоб заниматься тем, о чем ты подумала… Это вряд ли.

– Помыться он забыл… Так и скажи, что не стал. Не будь ты моим родным братом, я донесла на тебя бы первому встречному блюстителю чистоты.

– Набель, – его рука скользнула в укромное место девушки, – ты же знаешь, что я не потоман. Мне просто нравится легкая эйфория, царствующая в теле, если после работы не принимать серный душ. Многие так делают, в этом нет ничего опасного.

– Лико, ты говоришь глупости! Если бы это не было опасно, нас бы не заставляли всегда мыться, – она ущипнула его за ягодицу, зная, что на мужской пол это действует безотказно.

– Брось! В малых дозах это не может быть вредным, иначе я давно уже не смог бы без этого существовать.

– Эльц тоже так думал, – прошептала Набель, остановив на секунду ласки партнера, вспоминая своего прежнего. – Он тоже думал, что в малых дозах это не принесет вреда и привыкания, точно как и ты сейчас, говорил, что забыл помыться, что небольшая эйфория помогает ему лучше настроиться на тренировку и работу, что все будет хорошо.

– Он преступил черту! Он стал пользоваться чистыми выделениями, а это значит, что обратного пути нет. Я не такой! И не собираюсь губить свое существование ради пяти минут кайфа в день, – он улыбнулся и провел нежно ногтем по ее спине от лопаток до окончания копчика.

– Он тоже так думал, – простонала она и начала языком ласкать низ живота Ликоройса.

– Эльц был славным, но слабохарактерным инкубом, а я если захочу, то брошу это делать хоть завтра.

– Захоти, – мурлыкнула она и пощекотала язычком его плоть.

– Обещаю! Что с завтрашнего дня буду после каждой смены мыться по пять раз в день! И пусть меня переделают в безмозглого и худосильного человечишку, если я изменю своему обещанию!

Он нежно обнимал ее бедра и целовал спину. Работа есть работа, и ничего тут не поделаешь. Тем более если от некоторой части работы испытываешь ощущение эйфории. Создатель был, несомненно, гением. В отличие от его Отца, который всю природу сотворил, да так, что в ней полностью все рассчитано и продумано для выживания, Лучезарный продумал все с точки зрения соблазна и наслаждений. Если вампир должен пить кровь у людей, а оборотень разрывать их на части, то и тот и другой испытывают эйфорию от этого для лучшей и самоотверженной работоспособности. Ликоройс был инкубом. Чистейшим инкубом без примесей и вкраплений в родовом древе. И если вы думаете, что именно сам процесс взаимоотношений с самками женского пола человеческого вида приносил ему удовлетворение, то вы глубоко ошибаетесь. Инкубы и суккубы испытывали кайф от человеческого пота. Владыка не был бы Владыкой, если бы не придумал какую-нибудь каверзу. Вампиры не могли жить без потребления людской крови, оборотни были наказаны умопомрачением и отсутствием разума в звериной шкуре. Инкубы же испытывали к человеческим выделениям непосильную слабость, но при злоупотреблении могли легко подсесть на этот наркотик, и тогда… В предотвращение этого после каждого акта им было предписано мыться, дабы воздействие пота на их организмы было как можно меньше и не вызывало привыкание. Но многие брезговали, и потому очень мало суккубов и инкубов доживало хотя бы до двухсотлетнего возраста.