Бешенство Z

– Кроме того, что он мёртв уже двое суток – ничего, но это сказали мне вы, – честно ответил Скотт. Он и правда ничего не знал, но судя по разговору, было ещё что-то важное.

– Ну тогда слушай. Левинсон подхватил заразу в лаборатории и вынес её наружу. До нас он не долетел и умер во Франкфурте, предварительно заразив – как мы предполагаем – несколько человек. Его ноутбук, скорее всего, был сдан в багаж в аэропорту. Это нужно ещё проверить, сейчас люди этим занимаются. Если это так, если ноутбук с записями действительно в багаже – тогда проблем нет, мы его заберём. Если же он где-то еще, потерян ли, украден – неважно, то тогда придётся подключать людей в регионе и искать очень активно. Считай, что у нас большие проблемы. И главная проблема заключается не в утечке данных, а в том, что вирус уже распространяется как минимум по Европе. Вирус очень опасен, легко передаётся между людьми и животными, протекает очень быстро, а летальность – из того, что пока знаю я, составляет сто процентов. Левинсон должен был сделать доклад по прилёту, но теперь все детали унесены им в могилу. Ты понимаешь, почему мы должны любой ценой получить эти данные?

– Да, сэр. Каков масштаб проблемы, как вы думаете? Чтобы понимать…

– Для Европы это пахнет очень серьёзными последствиями. Для нас… для нас тоже, увы. У нас в запасе просто времени чуть больше.

– Тогда каковы наши действия? Я так понимаю, вы именно меня позвали сюда не просто чтобы поделиться информацией? – Скотт уже понимал, куда клонит Карпентер.

– Конечно, не просто так. Я хочу, чтобы ты лично возглавил оперативную группу, которая будет заниматься поисками данных в Европе и контролировать процессы. Ты занимался безопасностью проекта, ты и доведи дело до конца.

– Я вас понял. Тогда вопрос: если вы это знаете, какие были предприняты меры для устранения угрозы? Вы кого-то оповещали в Европе? – Скотт пока не очень понимал, что происходит и пытался сложить целостную картину, чтобы выработать план действий.

– В Европе я никого не предупреждал, конечно же. Однако наша дорогая Оливия успела позвонить никоему Михаэлю Боку, санитару клиники «Нордвест» во Франкфурте. Это мы узнали, прослушав её телефонные разговоры. Она очень подробно изложила суть проблемы, а вот что предпринял господин Бок – нам доподлинно неизвестно. Однако, что я знаю точно – это то, что немецкое правительство никак пока не среагировало. Либо господин Бок халатно отнёсся к полученной информации или вообще не поверил ни единому слову, либо наши немецкие друзья очень медленно реагируют в принципе. По крайней мере, запросов от них пока не поступало.

– А по США? Есть какая-то информация?

– Насколько мне известно, – Карпентер указал на себя пальцем, акцентируя внимание именно на личную осведомленность, – в США ещё нет случаев заражения, и скорее всего, вирус пока начал распространяться по Европе и в границах её. Однако это вопрос очень короткого промежутка времени, потому как межконтинентальные перелёты никто не отменял. Поэтому я, конечно же, предупредил кого нужно, и наше правительство должно начать принимать самые радикальные меры в ближайшее время. Если ещё не начало.

– Ну, хорошо. Ноутбук с данными мы, допустим, разыщем. А моя роль здесь какова?

– А твоя роль, дорогой Скотт – отслеживать те процессы, которые будут происходить в Европе в ближайшие дни. Если надо – задействуй людей на местах, по любому вопросу. Тебе будут даны все необходимые полномочия. Главные задачи сейчас – сбор данных, контроль поступающей информации, а также – возьми на себя эвакуацию наших сотрудников и членов их семей в США. Свяжись с диппредставительствами, сообщи им о необходимости отозвать людей. Это будет выглядеть как минимум странно, я понимаю, но если всё пойдёт по плохому сценарию – а в этом я не сомневаюсь – это будет неважно.

– Ну хорошо, сэр, но я не очень понимаю – если начнётся суматоха, то кому какое дело будет до данных в ноутбуке? Затеряется он или нет – если всё так плохо, как вы думаете, то некому и незачем будет этим заниматься.

– Вопрос вполне логичен. Однако я не провидец и не знаю наперёд, насколько быстро можно будет разрешить возникшую проблему – это во-первых. В ноутбуке есть уникальные данные, которые имеются на руках только у Левинсона и ни у кого больше, это мне известно доподлинно – это во-вторых. А в-третьих, и самое главное, если по миру прокатится волна смертей от неизвестной болезни, а потом вскроется, что в этом виноваты мы…

– Я вас понял, сэр. Дальше можно не объяснять. Займусь этим сейчас же, – Скотт тяжело вздохнул, понимая, что плакал его отпуск и поездка на Гавайские острова с семьёй, запланированная ещё задолго до приезда назад из командировки. Хорошо, билеты выкупить не успел, а только собирался по прилёту, потому как ещё два дня назад не знал когда удастся освободиться.

В дверь постучали. На пороге появилась женщина в годах, уже долгое время работавшая в оперативном центре координации международных операций ЦРУ.

– Здравствуйте, Маргарет, – улыбнулся Джон, – вы сегодня отлично выглядите, как всегда. Что у вас? Есть новости?

– Спасибо, Джон, – также тепло улыбнулась Маргарет, – да, кое-что нашли. Но… – она кивком головы указала на Скотта.

– А, не переживайте, – отмахнулся Джон, – Скотт с сегодняшнего дня возглавит группу координации по биоразработкам в Европе и будет работать с вами в связке. Поэтому смело информируйте его точно так же, как и меня. Его задачей будет не только сбор информации о новых… ну вы знаете, обстоятельствах, но и оперативные мероприятия по оповещению на местах и подготовке к эвакуации.

– Хорошо. В общем, в отеле, где останавливался Левинсон, ноутбук не обнаружили. Мы также запросили службы аэропорта в Германии по багажу. В ночь с 23-го на 24-е по местному времени невостребованного багажа на рейсе Киев–Франкфурт не было. Левинсона также привезли на скорой без багажа. Но что характерно – один невостребованный чемодан прилетел из Ливии и его не забрали.

– Есть связь? Или случайность?

– Я не могу сказать точно, сэр. Однако предполагаю, что связь самая прямая. Выдача багажа из Ливии осуществлялась на транспортёр в зоне С1, а выдача багажа из Киева – на транспортёр С2. И Левинсон должен был получать свои вещи, потому как рейс был не транзитным, а выполнялся двумя разными авиакомпаниями.

– То есть вы хотите сказать, – сделал нехитрый логический вывод Карпентер, – что кто-то перепутал транспортёры и забрал чемодан Левинсона по ошибке? Или его всё же украли?

– Именно так, Джон. Вы как всегда проницательны. Зоны С1 и С2 находятся рядом, напротив друг друга. Более того, мы не просто уточнили по багажу, но и запросили наших коллег из Интерпола, чтобы они изъяли видеозаписи из аэропорта. Интерпол сработал очень быстро, видео прислали полчаса назад, мы всё очень внимательно изучили, и пришли к выводу, что некий гражданин и правда перепутал – случайно или нарочно – конвейеры выдачи, и взял чужой чемодан. Я даже более того скажу, в этом мы уверены практически на сто процентов, потому как судя по видео – чемоданы были и правда одинаковые… ну или очень похожи. Это человеческий фактор в чистом виде.

Карпентер был, в общем-то, не удивлён. Подобные вещи, в том числе в агентурной работе, встречались нередко. Иногда данные даже из рук в руки передавались не тем людям, не говоря уже о случайного рода третьих сторонах игры в лице вот таких вот непонятных персонажей, которые путали все карты. Тем не менее, за свою практику он насмотрелся такого, что к случайностям относился очень скептически.

– Вы установили, кто это был? – спросил Скотт.

– Установили, – утвердительно кивнула Маргарет, – это было несложно сделать, методом исключения. Мы запросили данные владельца невостребованного багажа, и нам сообщили, что это некий Дмитрий Вознесенский, гражданин России, уроженец города Москвы. Летел из Ливии в Россию, со вчерашнего дня находится в Санкт-Петербурге, адрес пока неизвестен, но мы обязательно его найдём через наших агентов там.

– Ну, что же, – подытожил Карпентер, – я предполагаю, что проблем быть не должно. Свяжитесь с этим… Вознесенским, и скажите что он забрал чужие вещи, пошлите человека, пусть вернёт чемодан. А что касается его барахла – отправьте курьерской службой.

– Хорошо. Так и сделаем. На месте тогда попрошу, чтобы узнали его номер телефона, мы с ним свяжемся.

– Да, но попробуйте также узнать, не вскрывал ли он чемодан, не пытался ли включать ноутбук… ну, вы сами знаете. Если всё нормально – то просто забирайте. Если нет – решите вопрос через наших людей в «Сильвер Хилл».

– Господин Карпентер, – вмешался Скотт, – я всё же считаю, что лучше сразу подключить «Сильвер Хилл», потому как кто знает, насколько это опасно, и не будет ли утечки информации в том или ином виде.

– Делай как сочтёшь нужным, – согласился Карпентер, но прямого ответа не дал. Джон не хотел брать на себя ответственность за действия спецов из подконтрольной ЦРУ организации в Москве. Он был аналитиком и куратором проектов по теме биоразработок, а возиться с акциями прямого действия… пусть это делает кто-нибудь другой.

– Хорошо, сэр. Приступаю, – Скотт поднялся со стула и вышел из кабинета, на ходу доставая мобильник. Он лично знал того, кто возьмётся за это дело и обязательно доведёт его до конца.

25 апреля. Москва. Алекс «Шилд» Эндрюс.

Алекса вырвал из сна поздний вечерний звонок. На дисплее простого кнопочного телефона вместо цифр отобразилась надпись «номер неизвестен», что могло означать только одно: звонят по важному и, вероятно, срочному вопросу, причём известно откуда. Шилд выругался про себя, сел на кровати, приходя в чувство, и посмотрел на часы. Было около полуночи. Затем он взял телефон с прикроватной тумбочки, и ответил на звонок:

– Алекс слушает. Говорите.

– Алекс, привет, дружище! Это Скотт Морган, – раздался из трубки бодрый голос, – извини, что так поздно, но я только что от Карпентера, и мне нужно с тобой поговорить. Сколько там у вас?

– Ты как всегда не вовремя, мой дорогой друг, – усмехнулся Шилд, – уже полночь почти, я только заснул недавно. Как твои дела и что стряслось?

– Дела… ну как, кроме рабочих моментов – в целом неплохо. Я сейчас в США, вернулся из командировки. Потому и не звонил, что оттуда, где я проторчал последние полгода, нельзя было, сам понимаешь.

– Да, ты мне говорил, что где-то в Восточной Европе будешь сидеть в течение длительного срока, но вроде как речь шла что-то о годе или около того. Раньше освободился?

– Да уж, раньше… собственно, поэтому и звоню тебе. Не по плану пошла моя командировка, и руководство хочет тебя подключить для решения некоторых вопросов.

–Так-так… и что же конторе от меня надо? Я даже заинтригован, – Алекс не сказать чтобы обрадовался новой работёнке как таковой, которую ему, вне всяких сомнений, планировал подкинуть Скотт, а скорее хотел оказаться задействованным в чём-то интересном с профессиональной точки зрения. Потому как последние пару лет занимался совершенно скучными и угнетающими задачами, пусть даже за них и очень хорошо платили. Да и от России с её довольно поганым климатом, унылой серостью и холодами начал порядком уставать. Хотелось отвлечься на что-то динамичное. И Алекс нутром чуял, что ему позвонили не по пустяку. ЦРУ не стало бы дёргать просто так, по мелочам – своих людей здесь вполне хватает.

– В общем, проект, в котором я участвовал, закрылся неудачно. Будут последствия, обязательно. Сейчас контора чистит концы, потому как если вскроется, что в проекте были замешаны мы по указанию некоторых правительственных лиц – случится большой политический скандал со вполне понятными выводами.

– Учитывая, как и что ты мне говоришь, осмелюсь предположить, что особенных подробностей не будет и мне не имеет смысла тебя расспрашивать о чем-либо более детально?

– Не имеет смысла расспрашивать, верно. Я не могу тебе сказать всё по вполне очевидным причинам, – согласился Скотт, – просто озвучу задачу и внесу ясность в ряд моментов – ровно там, где это возможно и целесообразно. Идёт?

– Идёт, – согласился Алекс. Он прекрасно понимал, чем занимается Скотт и о какой теме идёт речь, а также не был праздным любопытным дураком, чтобы подобные вещи обсуждать по телефону. Пусть даже по защищённому каналу связи.

– Тогда слушай. Произошла утечка информации по делу государственной важности. ЦРУ встревожено, потому как эта информация вышла за пределы круга посвящённых лиц сразу в нескольких местах. Хвосты в центральной Европе обрубить не будет особой проблемой, я полагаю. Однако есть угроза по твоему региону. Примерно сорок пять часов назад наш агент, курировавший некие… исследования, умер в аэропорту Франкфурта. С собой он вёз ноутбук с важными данными. Не довёз. Благодаря случайному стечению обстоятельств, груз перехватил гражданин России, который летел из Франкфурта в Санкт-Петербург. Данные по пассажиру удалось установить. Это некий Дмитрий Вознесенский, родом из Москвы. По нему известно пока немногое, наши люди пробивают его по всем возможным базам, включая полицию и ФСБ в России. Позвонили кому надо, и я думаю, что в течение пары часов мы получим более полную информацию от местных служб.

– Подожди-ка, – перебил Скотта Алекс, – а вы не боитесь, что случайное стечение обстоятельств было не случайным, и ваш ноутбук перехватил не мимо проходящий пассажир, а агент российской разведки? И вы сейчас задействуете ваши контакты в полиции и ФСБ в России, по сути, раскрывая карты заранее?

– Нет, Алекс, не боимся. Во-первых, наши контакты в полиции и ФСБ – глубоко коррумпированные офицеры, которые точно не имеют и не могут иметь никакого отношения к внешней разведке, а во-вторых – они у нас на крючке, и потому с нами сотрудничают в том числе. Даже если им что-то вдруг станет известно, в чём я очень сильно сомневаюсь, то они будут молчать. В противном случае, угодят за решётку по статье за государственную измену, лет на двадцать. Что до агента разведки – предположение могло бы быть верным, если бы не одно но: мы проверили видеозаписи из аэропорта – человек банально перепутал багаж. Он ехал с таким же чемоданом, как и у нашего коллеги. Собственно говоря, потому мы и вычислили его так быстро. Свой багаж он забыл, и чемодан оказался на складе хранения невостребованных вещей. Если бы он был русским агентом СВР или ФСБ, он бы как минимум поехал налегке.

– А если это сделано для отвлечения внимания?