Аватар

На полу беспокойно завозился просыпающийся отец. Я, стараясь не убиться, нащупал в темноте дверь и вышел на улицу. Игра была слишком реалистичной. Искренние слезы НПС действовали угнетающе. Присев на сырую от утренней росы землю, я с наслаждением набрал в лёгкие чистый лесной воздух. Чувствуя, как разгоняются остатки ночной дрёмы, я попытался дать оценку произошедшему и с каждой минутой всё лучше понимал, что сделал правильный выбор.

Это был обряд инициации. Прикоснись я к одному из камней на стене, я бы выбрал судьбу своих родителей. Жил бы в деревне, охотился, торговал, ухаживал за скотиной. А попытка покинуть дом вызвала бы откровенный отпор со стороны домочадцев. Пришлось бы научиться колоть дрова, ухаживать за ульями, а через пару дней снова утопиться в болоте, чтобы завершить первый этап испытаний и двигаться дальше. Так себе перспектива.

Однако теперь у меня есть официальная причина покинуть этот дом и возможность осмотреться. Собрать больше информации о социальном устройстве общества, посмотреть другие локации, приобрести дополнительные навыки и знания.

В игре присутствовала магия. Об этом не раз упоминал Михаил на занятиях. Вот только механизм приобретения магических навыков нам лишь предстояло изучить.

На всякий случай прислушавшись к внутренним ощущениям, я так и не смог ничего почувствовать. Пытаться использовать какие-то кодовые слова и вызывать внутренний интерфейс тоже бесполезно. Оставался единственный путь – добраться до тех мест, где эта магия практикуется, и получить необходимые навыки.

За этими размышлениями и застал меня отец. Бесшумно выскользнув на улицу, он стоял позади меня и сверлил меня недобрым взглядом.

– Значит, такова твоя благодарность, Дар? – почти прорычал мужик. – Я тебя растил, кормил, одевал. А ты вот так? Махнул ручкой и поминай как звали? Ты о матери подумал?

– Успокойся, Дир, – из дома вышла матушка и положила руки на плечи мужа, – неужели ты хочешь нашему сыну такую же судьбу, как и нам?

– А чем тебе наша жизнь не нравится, Лана? – вскинулся мужик. – Живём честно, пищу и кров нам боги дают, никто не хворает, дети здоровыми родятся… Вот только неблагодарными, – угрюмый взгляд словно плетью полоснул по моей хилой фигурке.

– Да разве это жизнь, Дир?! – вскрикнула Лана. – Посмотри по сторонам! Мы в лесу, словно звери живём! К людям только на ярмарку выезжаем. Да я волков чаще чем их вижу. Дар подрастёт, невесту ему где искать будешь? На медведице женишь или косуле? К нам же ни одна приличная дивчина жить не поедет.

Не в силах больше сдерживать эмоции, супруга мелко замолотила кулачками в широкую грудь оторопевшего мужа. Изумлённо выпучив глаза, мужик перехватил руки и сжал Лану в крепких объятьях.

– Тише… тише, шальная, – уже более спокойно зашептал он ей в ухо, – понял я твою печаль, не гневись.

Забившись в истерике, Лана беззвучно плакала, постепенно оседая на землю. Я искренне жалел эту женщину. Захотелось подойти и обнять, успокоить. Если у остальных геймтестеров игра началась с такой же сюжетной линии, вряд ли все дойдут до конца испытания. Дир перевёл взгляд на меня. Задумчиво крякнув, почесал широкой ладонью затылок.

– Уговорили, бесы, собирайся, прощайся с сестрой и матерью. Сейчас позавтракаем и сведу тебя на заставу к Ратобору, десятнику. Им служивые часто требуются, а коли нет, так уйдёшь с караваном в город…

Услышав решение отца, Лана тут же вытерла слезы и метнулась в двери. Из дома донеслись грохот посуды и недовольный голос Мары, тут же сменившийся возбуждёнными криками.

Молча постояв немного на улице, мы тоже вернулись внутрь. В свете коптящей лучины мать накрывала на стол. Из потаённых шкафчиков вынималась деревянная утварь, куски вяленого мяса и рыбы. В печи грелся на слабом огне массивный чугунок, накрытый деревянной плошкой.

– Братик, ты уходишь? – грустно ткнувшись лбом в мой живот, спросила Мара.

– Да, сестрёнка, – потрепав по голове девочку, ответил я, – меня ждёт своя дорога.

Тоненько завывая, Мара оттолкнула меня и забралась обратно на печь. Обиделась, словно настоящая. Задумчиво хмыкнув, присел на край грубой скамьи у стола. Носа коснулся запах копчёного мяса, выбивая из меня невесёлые мысли. Есть хотелось по-настоящему, даже живот скрутило.

Несмотря на все старания Ланы, завтрак получился совсем не богатым. Жёсткие от времени рыба и мясо, постная каша без соли, краюха зачерствевшего хлеба. Однако, видя, с каким аппетитом уплетают свои порции остальные члены семьи, я понял: для них завтрак действительно необыкновенный.

После еды мать вытащила из сундука почти новый комплект одежды. Те же самые полотняные штаны и рубаха, кожаная жилетка мехом внутрь и пара сапог из грубой кожи. Отец неодобрительно покачал головой, но возражать не решился и молча вышел на улицу.

– Сынок, береги себя, – складывая в наплечную сумку мою старую одежду, торопливо говорила мать, – в мире много лихих людей. С такими не связывайся. Работай честно, друзьям помогай, к советам старших прислушивайся. И вот ещё…

Воровато оглянувшись на дверь, быстро сунула руку за пазуху и вложила в мою ладонь две серебряные монетки и пять медяков.

– Не переживай, это мне еще мать с отцом на венчание подарили, мои это. От дома не отрываю. Спрячь хорошо, если нужда будет, выручат тебя.

Порывисто обняв меня, Лана отступила в сторону и уставилась немигающим взглядом в окно. С печки, всё так же тихо завывая, слезла Мара. Став на одно колено, крепко обнял сестрёнку и улыбнулся.

– Больше на Ведьмину Топь не ходи, поняла? Меня теперь рядом не будет.

Молча кивнув, девочка разревелась и уткнулась лицом в плечо, вздрагивая и пуская сопли. Немного погладив худую спину и плечи, решительно отстранился и встал на ноги.

– Ну хватит, всю рубаху залила.

Взъерошив детские волосы, бросил последний взгляд на замершую у окна мать и вышел из дома.

Глава 4

Дорога до заставы была долгой. Мы несколько часов пробирались через бурелом по едва заметной тропе между прямыми, словно корабельные мачты, стволами сосен. Пару раз из чащи доносилось отдалённое рычание и рёв зверей, но отец не обратил на это никакого внимания. Здраво рассудил: раз он не видит опасности, значит, не стоит волноваться.

– Прибудем в крепостицу – тану Ратобору в ноги кланяйся, – учил меня своей мудрости отец, пока мы шагали по лесной тропе, – просись на обучение. До осени в крепости побудешь, а там и к великому князю в дружину. Тригодье отслужишь – глядишь, в горожане выскочишь. Мастерскую свою откроешь али кузню. Шкуры-то как выделывать руки помнят. Ну а коли доблесть свою проявишь, ворога знатного в плен возьмёшь или княжича от смерти убережёшь, то и таном станешь…

Занервничал отец уже ближе к заставе. Волчий вой, доносившийся всё ближе и ближе, заставил нас почти бежать по тропе. Неудачно споткнувшись, я свалился в заросшую бурьяном канаву, умудрившись набить себе пару шишек и порвать рукав новой рубашки к явному неудовольствию старшего.

Путешествие закончилось внезапно. Лесная чаща расступилась, и мы оказались на просторной поляне, раскинувшейся на целый километр, вдоль которой неспешно текла полноводная река. У воды, на противоположном конце поля, темнела деревянная крепостица, окружённая частоколом из брёвен, остро затёсанных сверху. Крепость запирала вход в долину и находилась на сходе двух горных хребтов, которые уходили далеко в стороны и скрывались за макушками деревьев.

Когда мы почти достигли центра поляны, из лесу показались и наши преследователи. Пятёрка матерых волков, ощетинившись серым мехом, зло рычала нам вслед, но не стремилась отходить от кромки леса. Перелаиваясь между собой, они возбуждённо кружились на месте и поочерёдно выли, задрав высоко вверх острые морды.

– Быстрее, Дар! – испуганно поторапливал меня отец. – Ой, чую, не к добру, не к добру всё это!

Меня не надо было подгонять. В мои планы совсем не входила перспектива быть заживо растерзанным лесными хищниками. Если уж и выбирать себе смерть, то нужно что-то более безболезненное. Идеальным вариантом была смерть во сне. Нужно будет узнать побольше о местных ядах, возможно, у меня получится вернуться в реальность с минимальными потерями для психики.

Пока я рассуждал о более гуманных способах самоубийства, из леса показался вожак стаи. Огромная зверюга с человеческий рост в холке. Оценив ситуацию огромными, словно два блюдца, янтарными глазами, гигант коротко взвыл, и вся стая сорвалась с места.

– Беги, беги, Дар! – тонко заверещал отец и рванул со всей силы к спасительным стенам крепости. Между заострённых кольев частокола замелькали встревоженные лица, над поляной раскатился тревожный рокот барабана.

В последний раз оглянувшись, я постарался выжать всё, что было возможно из худосочного тела подростка. Холодный воздух обжигал разгорячённые бегом лёгкие, в ушах глухим боем отдавались удары трепыхающегося от страха сердца. Не успею! Дир, позабыв о сыне, во всю прыть летел к крепости, с каждой секундой отдаляясь всё больше. А позади уже слышалось хриплое дыхание приближающейся ко мне смерти.

– Твоюжмать!

С глухим хрустом земля под ногой провалилась, и я кубарем полетел по высокой траве. Перекатившись на колено, с испугом пригнулся от пролетевшей над моей головой туши вожака. Звонко щёлкнули клыки совсем рядом. Не останавливаясь, гигант длинными прыжками продолжил преследовать убегавшего к воротам отца. Один из створов был приоткрыт, и из-за него выглядывала чья-то голова. По всей видимости, сражаться с волками защитники крепости не собирались.

Оказавшись между далеко вырвавшимся вперёд вожаком и остальной стаей, я растерянно огляделся. На лысой поляне совсем не было укрытий. Хоть бы маленькое деревце или нора! Понимая, что к стенам бежать уже бесполезно, прихрамывая заковылял к берегу. Волки умеют плавать, но, может быть, они решат, что худосочный парнишка не стоит вымоченной шкуры?

В любом случае, надежда умирает последней. Торопливо преодолев оставшиеся метры, я растерянно замер, глядя на стоящего у кромки воды волка, а за спиной послышался шорох приближающейся стаи. Вот и всё, Кирилл, приехали! Сейчас мы испытаем невероятный коктейль из болевых ощущений с последующей остановкой в реальности. Глядя на внушительный оскал животного, попытался вспомнить, что сказано в контракте про услуги психолога. И ведь даже самого простенького ножа нет, чтобы попытаться отбиться.

За спиной раздалось короткое рычание и шорох. Обернувшись, я заметил взмывающее в воздух тело, рефлекторно закрыл грудь и шею согнутыми руками, оттягивая неизбежный конец…

ХРЯСТЬ!

В воздухе раздался низкий гул, словно от удара по большой бочке. Нелепо раскинув лапы, зверь замер в метре над землёй. Воздух передо мной странно переломился, словно состоял из сотен стеклянных пластин. По прозрачным граням быстро растекалась волна пламени. А через мгновение огненный шар сбил зависшего на стеклянной преграде волка в сторону. Прозрачные пластины в последний раз блеснули и растворились в воздухе. В лицо ударила волна жара и запах палёной шерсти.

– Окружай! – властный голос издалека пробился сквозь огненные протуберанцы, бесновавшиеся вокруг меня. – Чтобы ни одна животина не ушла…

Обиженный волчий вой и рычание смешались со свистом летящих стрел и гортанными криками. Защитники крепости всё-таки вышли на бой с лесной нечистью. Прикрывая глаза от горячего воздуха, я заметил вожака, стоявшего в отдалении. Зверюга яростно хлестала хвостом по бокам и не сводила с меня плотоядного взгляда. Коротко взвыв, гигант увернулся от брошенного в него ратником копья и неровными прыжками устремился к лесной чаще.

– Ушёл! Опять ушёл, ирод лесной! – в голосе командира было столько обиды и разочарования, что становилось понятно: встреча с вожаком стаи у него уже не первая. – Цестус, ну как же так?