Одиссей в бинарном мире

Неужели он снова зазвонит? Давай, только попробуй!

– Да, я так и думал. Придурок, – пробормотал я вслух.

Телефон больше не звонил, раздавался только солидный голос Дэвида Аттенборо[8 - Дэвид Аттенборо – знаменитый телеведущий, натуралист, пионер документальных фильмов о природе.].

Глава 8. Печальное северное сияние

Теперь большая часть моего дня состояла из просмотра документальных фильмов на канале Animal Planet. У меня всегда был особый интерес к природе и изобилию ее сложностей: даже незначительные изменения могут привести к катастрофе. Чем больше я смотрел на экран, тем больше понимал, скольким из этих незначительных изменений способствуем именно мы, люди.

Свежий полевой букет создает в доме настроение, но мы же изо всех сил стараемся собрать композиции из мертвых цветов, загрязняя при этом моря и небеса отходами от пластиковых роз и тюльпанов. Люди, без сомнения, агрессивный вид, но это совсем не означает, что мы – трагедия нашей планеты.

Например, в тропических лесах Амазонки, со всем их разнообразием флоры и фауны, есть зоны, где господствует только один вид растений. Легенда гласит, что ревностный хранитель тропического леса, Чуллачаки, таится в так называемом Саду Дьявола. Но деревья тех садов куда более интересны, чем миф о его хранителе: они убивают любую другую растительную жизнь вокруг себя: даже папоротники не имеют шанса выжить. Агрессор по имени Duroia hirsuta доминирует на своей территории, как и мы – на своей.

В нашем земном царстве мы все более отдаляемся от природы, делая вид, что стоим вне ее, и экология нас не касается. Но между нами существует скрытая синергия, и мы обязаны каким-то образом приспосабливаться друг к другу. Я уверен, что природа выживет, независимо от теx бедствий, которые мы ей наносим, но варварство человека не может долго продолжаться. Причиняя вред природе, мы прежде всего вредим себе; и единственная причина, по которой она терпит такое бездушное потомство, как мы, состоит в том, что у нас есть способность нести и преумножать дар жизни в других бесплодных местах. Освоение Марса, Титана с каждым днем становится реальностью.

Чтобы возродить жизнь, нужно научиться беречь ее. Это то, что многие не умеют делать, особенно когда оказывается, что она стремительно ускользает от нас.

Это не значит, что мы не пытаемся.

Это не значит, что я не пытаюсь!

Как и в случае с любой другой поставленной целью, в первую очередь необходимо, чтобы она находилась в пределах досягаемости.

Я стану хорошим человеком! Хм! Довольно неоднозначно и расплывчато…

Я понимал, что должен извиниться перед Несс. Она боролась за меня так же сильно, возможно, даже сильнее, чем я сам, а мое скверное настроение не помогало этой борьбе. Я много раз обещал себе, что сделаю все возможное, чтобы измениться.

Сначала надо укротить свою недовольную сущность!

И я сделал то, что должен был сделать давным-давно.

– Где это проклятое лекарство? Оно должно быть где-то здесь… – бормотал я, роясь в содержимом шкафа рядом с холодильником.

Наконец я нашел то, что искал: бело-голубую коробку с надписью «Ксанакс ретард»[9 - Ретард – в переводе с англ. «слабоумный»; это слово в названии лекарства указывает на то, что оно прописывается людям с соответствующими симптомами.].

Да, это про меня.

Я запил белую таблетку стаканом воды.

Еще до того как Несс вернулась домой после успокаивающей прогулки, алпразолам перевел меня из состояния горького пессимизма в состояние безразличия, оградив от всех окружающих источников раздражения. Теперь я чувствовал себя заторможенной обезьянкой, по крайней мере стал послушным и вернулся к своему старому приятелю Дэвиду в тот момент, когда он с телевизионного экрана начал объяснять иерархию внутри общества шимпанзе. Его слова были чересчур заумными для человека, пускающего слюни! Но от этого прозрения меня отвлек звук открывающейся двери, оповестивший о возвращении Несс.

Хорошо бы попробовать помириться.

– Несс… – робко начал я, увидев бежевое пальто в приоткрытой двери.

– Привет, – сухо ответила она.

– Несс… извини! Это… как будто я больше не контролирую себя. – Но мое признание было для нее словно ободряющие слова аптекаря, продающего клиенту змеиный яд.

– Хорошо. – Ее голос звучал все таким же отчужденным.

– Я имею в виду, что снова начну принимать лекарства и даже только что принял!

Когда она снимала пальто, в ее глазах появились слезы. Это озадачило меня…

Я же не сказал сейчас что-то обидное?

– Да, это хорошо, – произнесла она, проходя мимо меня из коридора в гостиную.

Теперь в ее голосе звучало больше тепла, чуть больше, но этого было достаточно, чтобы продолжить примирение. Крикнув ей «скоро буду», я покатил в туалет. Несс быстро обернулась и, увидев, куда я поехал, спросила:

– Тебе помочь?

– Я большой мальчик, справлюсь сам.

– Спорно, – усмехнулась она.

Похоже, лед тронулся!

С некоторым усилием мне удалось взобраться на свой фарфоровый трон. Такoe восседание настраивает человека на философские размышления. Глобальные вопросы: «как можно вылечить рак?» или размышления о настораживающем количестве детей, рожденных с болезнью Дауна, – пришлось отбросить, учитывая текущее состояние.

Погруженный в важные мысли, я услышал, как вновь зазвонил мой телефон, звякая по стеклу кофейного столика в гостиной, но решил проигнорировать его: у меня были более насущные вопросы, требующие внимания.

К моему удивлению, после нескольких сигналов телефон затих.

Побольше бы людей,которые понимают, что кто-то не может поднять трубку! – подумал я и слил воду, затем с акробатической ловкостью в стиле циркачей Дю Солей вернулся в свое инвалидное кресло, открыл дверь… и увидел Несс, стоящую прямо перед дверью.

– Ээмм, привет, – промямлил я.

В руках она держала мой смартфон и загадочно улыбалась.

– Это ты ответила на звонок! – только сейчас догадался я.

Что за улыбка? Довольно странная…

– Да! – Она ликовала и почти прыгала от восторга.

С чего бы это?

– Кто звонил? – поинтересовался я. – Случилось что-то?

– Я только что разговаривала по телефону с представителем доктора Петра Анохина из Центра экспериментальных нейрокибернетических исследований в Тбилиси!

Она говорила так, будто я должен был понимать, о чем идет речь. Было трудно не съехидничать:

– Ах, да, профессор Бобин! Отличный парень, как он? – подтрунивал я над воодушевленной Несс.

– Анохин, а не Бобин, – поправила она меня.