Погуляли

– Ты хоть задники включай, когда так тормозишь. Ну или побибикай.

– Гляди.

Как оказалось, магазин начинался далеко не сразу. От входа тянулся широкий, длинный предбанник, оканчивающийся массивной стальной дверью серого цвета. Такие, порой встречаются в сельских магазинах. Их используют, чтоб складировать разный хлам, которому внутри не место. Ящики, коробки, пустую тару. Всегда плохо освещенный и заваленный так, чтоб кто-нибудь непременно свернул себе шею, этот коридор нес в себе пережиток какой-то чуждой, ненужной истории. Довольно часто здесь околачивались скрывающиеся от непогоды пьянчуги и попрошайки. Как правило, опасности они не несли и были вполне миролюбивыми. Но всегда есть исключение из правил.

Прямо посередине, перегораживая проход, и без того не слишком просторный, неподвижно лежало тело. В потемках его можно было принять за кучу тряпья, если бы не вытянутая вперед рука с растопыренными словно в судороге бледными пальцами. Ногти обломанные, грязные, да и кожа явно нездорового цвета. С ходу определить возраст или хотя бы половую принадлежность было невозможно.

– Надеюсь эта не одна из тех дам, с которыми у нас рандеву? – Тимофей пошутил походя, просто чтобы разбить затянувшуюся паузу. – Гляди, как торопилась к тебе.

– Вообще мы с ней только по телефону общались, так что такой вариант я бы не исключал. – Тимур по-прежнему выглядывал из-за спины приятеля. – Иди…пощупай ее…его…тьфу, это.

– Ты дурак? Сам пощупай. – Тимофей даже отступил назад, настолько предложение товарища было ему неприятно.

– Ты вот сейчас выеживаешься, а дорога может быть каждая секунда. Человеческая жизнь на кону. Вроде как.

– Купил, блин, сигарет. – Тимоха провел вспотевшей ладонью по лицу, почувствовал, как заскребла щетина на подбородке. – Эй! Ты там как, живой?

Ответа не последовало. Парень боязливо поежился и вошел в темный предбанник, загородив собой тот слабенький свет, что еще падал с улицы. Теперь вообще ничего не видно. Он снова замер, собираясь с мысля.

– Если подхвачу какую-нибудь оспу или эболу, никогда тебя не прощу. – Он присел на корточки перед телом, протянул раскрытую ладонь. Черная, растянутая шапка неплотно обтягивала лохматую голову, из-под нее выбивались кустистые спутанные пряди. – Куда там тыкать то?

– В шею. Под челюстью где-то. – Тимур завороженно наблюдал за происходящим. – В кино так делают.

– В кино. – Двумя пальцами крепыш нырнул за помятый воротник, почувствовав неприятное влажное прикосновение клочковатой бороды. От этого соприкосновения его едва не вывернуло. – Блин. Будто старушке в письку тычусь.

– Тогда я спокоен. В этом ты спец. Только не усердствуй по привычке. Нам только пульс нужен, без лишних выделений.

– Пошел ты. Сейчас сам этим займешься. – Судя по тону, Тимофей был на пределе. – Ничего не чувствую.

– Ну, значит не твое. Любовь, она ведь сегодня есть, а завтра уже нет. Детей общих у вас нет, так что бросай ее и на вольные хлеба.

– Все, достал! – крепыш резко обернулся в сторону приятеля, явно намереваясь послать его куда подальше. Но закончить монолог не успел. То ли от крика, то ли от незнакомых прикосновений, тело зашевелилось.

– Ты чего ко мне лезешь?! – Противный пронзительный вопль грянул неожиданно и от того пугающе. Тимофей подскочил и запинаясь выскочил наружу, едва не сбив с ног приятеля. – Руки убери, сволочь! На помощь!

Труп, оказавшийся впавшим в беспамятство бродягой, заворочался истошно взывая о помощи. Пошатываясь, он начал отползать вглубь коридорчика, как ищущая убежища в будке псина. На заросшей густой растительностью физиономии сверкали белками глаза, а раскрытая беззубая пасть не закрывалась ни на мгновение.

– Не ори ты, придурок. Мы думали ты сдох. – Пытался урезонить его Тимур, но только распалял неадекватного собеседника. Упершись спиной в стеллаж из нескольких ящиков, он верещал громче прежнего.

– Хер вам! Сдох я…а вы и рады! Сразу лапать, извращенцы херовы! – Тимоха побелел до такой степени, что, казалось, скоро начнет источать лунный свет.

– Ты что несешь! Я пульс нащупать пытался! Помочь хотел! Лучше бы ты и прям сдох, придурок! – Последние слова он произнес гораздо громче, от обиды перестав контролировать эмоции.

– Тим, слышь, Тимоха. – Тимур настойчиво пихал приятеля в бок, встревожено привлекая его внимание. – Да успокойся ты. Не ори. Аборигены уже заинтересовались.

– Какие аборигены? – Тимофей не мог взять в толк, чего от него хотят. Он глядел то по сторонам, то на товарища.

– Местные, бля. Вон они, откуда взялись только. – Тимур указал свободной рукой в сторону пустыря, отделяющего жилой район от леса. Там и правда возникли несколько темных силуэтов. Два, три…пять…они собирались в кучку, и судя по всему намеревались узнать, причину воплей. Даже мамочка с коляской вынырнула из-за угла пятиэтажки. Развлечений в здешних краях было не много.

– Да и хрен с ними. – Первая волна возмущения уже отступила, так что выражаться Тим начал несколько спокойнее. Вот только надолго ли. Каждому, кто знал его более или менее близко было известно, что крепыш даром что спокойный, порой мог воспламениться как бикфордов шнур. Тогда жди беды. Известно это было и Тимуру, потому он заметно нервничал.

– Хрен говоришь? Да вот не скажи. – Тимур вглядывался в приближающуюся толпу, пытаясь разобрать их намерения. – Еще Кук доказал, что с аборигенами лучше не шутить.

– Не сожрут же они нас. – Развел руками Тимоха.

– Сожрать то допустим и не сожрут. Но вот отбуцкать могут за здорово живешь. В конце концов мы им кто? Два хрена с горы. А этот… – Он небрежно кивнул в сторону примолкшего уже бродяги – …этот местный. А обижать своих никто не позволит.

– Делать что?

– Договариваться будем. Ты как на этот счет?

– Я…ты же знаешь, я не мастак разговоры вести. – Тимоха чувствовал, как короткие волосы на затылке встали дыбов, предчувствуя опасность.

– Знаю. Потому молчи. – Тимур вышел чуть вперед, давая понять, что берет ситуацию под контроль. – Если гасить начнут, ты уж меня не бросай. У меня дети. Ждут папку.

Расстояние до пустыря было не большим, потому преодолели ее местные скоро. Толпа подошла почти вплотную, остановившись в паре метров от приятелей. Цепей, обрезков трубы или других импровизированных орудий видно не было. Но кто знает, что у этих парней в карманах. Если сбросить со счетов мамашу, остановившуюся поодаль, то противников было человек семь. Угрюмые понурые лица, глаза, не обремененные интеллектом, как минимум трое одеты в поношенную спецовку.

– Бля. Если они сейчас заухают, как обезьяны я кончусь. – Тим не удержал вертящийся на языке комментарий.

– Что ты вякнул, падаль?! – От толпы отделился невысокий, лысоватый мужчина. Он явно решил взять на себя бремя лидерства и никто не пытался этого оспорить. – Кто обезьяна, бля?

Тимур поморщился от досады. Просил ведь не встревать.

– Спокойно друг, это от нервов. Без обид. – Он миролюбиво поднял руку на уровень груди, демонстрируя раскрытую ладонь, веером пальцев к верху. – Нам проблемы ни к чему, хорошо.

– Ты черный заткнись, не с тобой сейчас разговор. – Мужичок даже не смотрел в сторону Тимура, демонстративно игнорируя его присутствие.

– Серьезно? Ты меня в ячейку националистов пригласил оторваться? – Тимоха всегда язвил, когда нервничал. И всегда это было невпопад. – Ну дерзай, веселись.

– Мы не сделали ничего плохого… – Тимур будто не обратил внимания на оскорбление и продолжил увещевания, но вновь был прерван.

– Молчи я сказал! – Мужичок не унимался, явно требуя конфликта. Он осматривал приятелей бегающим взглядом, не сразу подбирая слова для дальнейшего диалога.

– Может заборишь его? – Тим прошептал это на ухо товарищу.

– Я против насилия, ты же знаешь.

– Нет, откуда. Я вообще думал, что все китайцы каратисты, а кавказцы борцы. Это же гены. – Понять издевается Тимоха или говорит серьезно было сложно.

– Теперь знаешь. Лучше ты, наколками своими напугай. – Тимур намекнул на пару свежих портков, что появились на плечах товарища пару месяцев назад. Ничего особенного, непритязательные узоры, набитые в кустарных условиях обычной однушки. Но Тим ими очень гордился и частенько демонстрировал по поводу и без. – Подумают, что авторитетный уголовник и отступят.

– Или абажур себе сошьют. Я так рисковать не хочу.

Внезапно активизировался бомж, ставший причиной намечающейся расправы. Он высунул голову из предбанника, окинул происходящее мутным взглядом, и радостно заверещал, увидев знакомые лица.

– Мишань! Это… здоровый меня за хер лапал, извращуга. – Грязный кривой палец с неровно обгрызенным ногтем впился в спину крепыша. – Я бы ему втащил сам, но не успел.

– Вот же ссука. – Тимоха плюнул на приличия и развернувшись наотмашь вмазал по немытой физиономии. От удара пьянчуга нелепо крякнул и провалился обратно. Загромыхали посыпавшиеся ящики, погребая бродягу под собой. – Задолбал. Тим скорчил виноватую гримасу, будто извиняясь за несдержанность.