Перекрёсток

– Давай рассказывай, – подначивал его Стёпыч. Если не поверим, то хотя бы посмеёмся! Нам будет весело!

– Ну ладно. Дело в перекрёстке, который у дуба возле поворота на Лесное озеро. Говорят, что там в своё время, именно там, у дьявола купил свой талант сам Антон Звонкий. И эту историю мне рассказывал не абы кто из интернета, а мой знакомый эксперт по истории города… Мой бывший знакомый… Так или иначе, источник был очень надежный. И в один день… Вообщем… Тогда я чувствовал себя очень плохо… И погода была неподходящая… Но даже это меня не остановило. Я пошёл на тот перекрёсток. И вызвал Демона. И он пришёл… Без каких-либо намёков на шутку… И хоть мне и было тогда очень страшно, я не отступил. Я сделал это. Я заключил сделку.

– И что ты попросил? – с интересом спросил Стёпыч.

– Я попросил… Выйти из Игры. Если бы я попросил что-то другое, это бы кончилось плохо, я уверен. Но в таком случае ему нужно было лишь сделать то, что он и так делал. Лишал человека души. И благодаря этому я получил… Я получил возможность не следовать правилам. Ну тем, что про ад, рай, вечное блаженство, вечные муки, расплату, перерождения… Многие люди делают ставку на то, чтобы по-настоящему зажить после смерти, пройти много циклов и там уже получать от них всё. Но это теперь точно не про меня. Я теперь могу получить всё, что можно от своего существования только в этой жизни. И то, как я проживу её, зависит только от меня. Никто меня за неё не осудит, и не похвалит. После неё для меня не будет… Ничего… Вот с этого момента, пожалуй, можете начать смеяться, я не обижусь!

Но вопреки его ожиданиям Витёк и не думал смеяться. Вместе со Стёпычем они неожиданно стихли. Стали очень серьёзными. И Витёк с нетипичной ему грустью в голосе начал говорить:

– Да в этом вроде как нет ничего смешного. Стремиться к такому… Ты пойми, мы со Стёпычем во всё подобное не верим. Мы сотни раз бывали на кладбищах ночью, десятки – в моргах, лазили по домам с привидениями, блуждали в ареалах обитания леших… Сверхъестественное – это отличный способ пощекотать нервы. Но знаешь, сколько мы за всё это время повидали чего-то реально стоящего? Ровно ноль. И как бы складно ты не говорил, из-за одного тебя мы так быстро своё мнение менять не будем. Уж прости. Но все равно мы тебя в каком-то смысле понимаем, думаю, оба. Мы со Стёпычем тоже считаем, что вера в высшие силы – это бич на теле цивилизации.

Всё потому, что людям нужно верить в высшую справедливость. В то, что за добрые дела их поощрят, а их обидчиков накажут. Но правда заключается в том, что мир несправедлив. Что вселенной абсолютно плевать, сколько раз кто кого ударил, кто кого загнобил, кто у кого сколько украл и так далее. Это все людские разборки. А вселенная выше этого. Но обычные люди не могут жить с такой мыслью. Лишь допущение подобного приводит их в ужас и заставляет дрожать от страха. Оттого они и придумают личностные балансы, высшие суды, воздаяние по заслугам и всё в таком духе.

Если так посмотреть, люди вообще существа максимально кровожадные. Когда им кто-то причиняет боль, всё, о чём они думают, так это о месте. Они готовы упиваться фантазиями о том, как их обидчик будет гореть в агонии адских пыток. Думаешь, когда люди говорят фразу в духе “всё возвращается бумерангом” или “бог ему судья”, они хоть когда-нибудь в своей жизни подразумевают под этим, что сделанное человеком добро перевесит причиненное им зло, и судьба к этому человеку будет благосклонна? Нет. Это всегда лишь завуалированные проклятья. Способ желать кому-то страданий, не выставляя себя монстром. И мало кто действительно видит в этом истинный посыл. Мало кто вообще осознает всё вышесказанное. Люди лишь ощущают маленькое тепло у себя на душе, когда думают о том, что есть высшая справедливость, которая всех рассудит. А то, что в их подсознании эта справедливость распиливает на части кровавой бензопилой несчастную орущую жертву, они предпочитают не замечать. Их мозг просто фильтрует это, не позволяя таким мыслям попасть в сознание, где они бы уже считались чем-то не совсем адекватным. А люди же считают себя адекватными.

Может, есть и те единицы, кто искренне верят в то, что люди исправятся и желают им улучшить себя. Такие, вне сомнений, заслуживают уважения. Но и они не так просты, как может показаться на первый взгляд. Да, они мыслят попроще. Но они все равно нуждаются в опоре. А опираются они на мысль, что люди находятся на уровень ниже их. Что они менее достойны и совершенны, а значит, им еще нужно работать над собой. А они все такие правильные и “выше” этого. И что сами-то они в безопасности от ультимативности решений высших судей.

А вообще добра и зла в реальности не существует. Это всё относительные понятия. Не в том смысле, что сложно оценить, сделал ли человек хорошо или плохо. А в самом что ни на есть прямом смысле. Добро можно совершить только относительно кого-то. И зло можно совершить только относительно кого-то. Следовательно, добро относительно одного человека может одновременно являться злом по отношению к другому человеку. В этом нет никаких противоречий. И, как следствие, без человека, который оценивает это всё на своей шкуре, добро и зло перестаёт существовать. Их просто нет в природе. И оттого природа ни при каких условиях не может решить, злой человек или добрый. У неё для этого нет никаких возможностей. Понимаешь?

– Да, вполне понимаю, – согласился Петя.

Петя был поражён монологом Витька. Казалось бы, он был человеком с подвешенным языком. Как минимум решалой он мог бы быть без каких-либо трудностей. Но при всём этом и Стёпыч, и Витёк казались людьми максимально замкнутыми. Личные переживания из них нельзя было вытянуть даже клещами. Но, тем не менее, Витёк действительно сделал это. Поделился тем, что у них на уме. Видимо, речь Пети их хоть сколько-то тронула. Возможно, еще близость смерти расположила их на откровенные беседы. Хотя для Витька и Стёпыча вряд ли текущая ситуация представляла из себя что-то из ряда вон выходящее. Конечно, их взгляды отнюдь не совпадали полностью, и между ними существовали кардинальные отличия. Но что-то общее в них разглядеть действительно можно было. Что-то, что впервые вызвало у Пети настоящую симпатию к ним.

За время этого разговора они незаметно преодолели середину моста и уже постепенно шли на спуск. Все они на долгое время замолчали. Умолкли даже гневные комментарии по поводу изъянов пути, по которому они продвигались. Петя задумался. О смысле слов Витька. И о своей собственной жизни…

– Ребята, такое дело… В общем, сегодня мы с вами неплохо проводим время… На самом деле так мне и хотелось бы проводить свою жизнь. Это то, чего я и хотел раньше. Может быть, мы можем собраться еще, вот так вот? Или даже собираться на регулярной основе?

– Скажу тебе, как есть, Петя. Друзья у тебя довольно своеобразные. Кто-то из них вообще сомнительный, кто-то хорош чуть больше, но… Но кто у нас всецело не вызывает никаких вопросов, так это ты! Я действительно вижу, что с тобой мы бы могли еще много классно потусоваться. Быть может, даже пришла пора разнообразить наш заядлый дуэт новым лицом и превратиться в трио! Что по этому поводу думаешь, Стёпыч?

– Твое убогое лицо мне уже действительно приелось до тошноты. Хотелось бы лицезреть что-то другое. А Петя действительно парень хоть куда! Лёгок на подъём и ловок. И не боится драки. Именно такие нам и нужны.

– Так что? Такой формат вылазок, как у нас сейчас, тебя бы теоретически устроил? В основном мы втроем. Иногда вместе с другими компаниями. Но это уже от случая к случаю. Не против отщепиться от своих друзей?

– Мои друзья – это мои одногруппники. С ними мы тоже не один пуд соли вместе съели. В любом случае, мы еще будем видеться и собираться. Но я не обязан проводить вместе с ними все своё время. Так было даже и раньше, так есть и сейчас. И более того, если я все-таки бросаю университет, у меня появляется масса свободного времени, которого у них не будет. Поэтому я не вижу никаких проблем в том, чтобы проводить часть времени с вами, а часть оставить им. А дальше уже как пойдёт.

– Вполне справедливый ответ. Нам лично все равно. Зато в обиде никто не остаётся. А будущее всё расставит по своим местам.

– Тогда договорились. Спасибо большое, что не подняли на смех. И что приняли меня.

– Да без проблем. Помнишь же, что мы в еще одно место едем после? – уточнил Стёпыч.

– Да, помню, – с улыбкой ответил Петя.

Они еще перекинулись парой не столь значимых реплик друг с другом перед тем, как достигли самого конца противоположной части моста. Оттуда они радостно слезли. Невыразимо приятно было ступать по ровной просторной поверхности, где можно было выпрямиться в полный рост. Это путешествие трёх черных теней так и осталось незамеченным никем кроме троицы на исходном берегу, которая за ними наблюдала издалека.

Размяв все затёкшие части тела, Витёк, Стёпыч и Петя пошли обратно. Обратно они шли уже по поверхности моста. Для них было интересно пройти этот путь еще раз, но уже при полном расслаблении. Повспоминать ощущения, которые возникали у них несколько метров ниже. Чувства, которые остались с ними навсегда.

На исходном берегу их встретили довольно холодно. Казалось, что пока мостовая троица вела свои разговоры, троица сухопутная поминала недобрым словом Витька и Стёпыча. Родился первый шанс сделать это наедине. И теперь в воздухе витало напряжение.

Витёк заявил всем, что у них в планах заехать в еще одно место. Поначалу такое предложение многие встретили отказом. Но Витёк заверил, что это будет быстрое дело. И что в этот раз в нём будут участвовать опять только трое. Эти два аргумента в совокупности с уговорами Пети убедили всех съездить за компанию.

Они вернулись в машину. Сели все вместе, как обычно. И поехали. В этот раз в полной тишине. Но Витёк и Стёпыч не сильно волновались. Стёпыч сосредоточенно вёл машину через весь город. Было видно, что он плохо разбирался в дороге. Витёк часто давал ему подсказки. В конечном счете они завернули в частный сектор на самом краю города. Здесь вообще-то располагались дома самых богатых его представителей. Но кроме жилых домов были здесь и городские сервисы, и другие интересные объекты: шиномонтажная, магазин, небольшая частная поликлиника, теннисный корт, детский сад и несколько заброшенных участков, оставленных без присмотра хозяев.

Припарковавшись где-то в тёмном отшибе, Витёк, Стёпыч и Петя вышли из машины. Остальные остались ждать внутри. Витёк повёл всех вперед странными петляющими путями через нехоженые тропинки. Петю мучило любопытство:

– Куда мы идём? Дом с привидениями? Заброшенная психбольница? Сотовая вышка? Кладбище со склепом? Спустимся в канализацию? – делал догадки Петя.

– Скоро сам всё узнаешь, – сохранял интригу до конца Витёк.

Уже через пару минут они подошли к забору одного из домов. С виду он казался заброшенным: через забор можно было разглядеть некошеный газон, кучу сорняков, кривые деревья и плющ, захвативший здание по центру. В общем, теория Пети про заброшенную психбольницу всё ещё имела место быть.

Стёпыч и Витёк осмотрелись по сторонам, переглянулись между собой, кивнули и при помощи ловких движений перемахнули через невысокий забор. Петя, недолго думая, последовал за ними. Изнутри двор выглядел еще более странным: разбросанный шифер, ржавеющая под открытым небом машина, гниющие пчелиные ульи, недостроенный сарай, болото, когда-то бывшее прудом, и свалка в углу.

Они заходили с задней стороны дома. Обойдя его вокруг, они остановились перед парадной дверью. Внезапно Витёк достал из кармана ключи с чипом. Вначале он приложил чип к едва заметному электронному приемнику сбоку от двери. Красный светодиод сменился на зелёный. Тогда Витёк вставил ключ в дверь, повернул пару раз, и дверь открылась. Не включая свет, они зашли внутрь. Когда зашёл Петя, Витёк закрыл дверь. Затем протянул ему ключи и начал давать указания:

– Бери ключи. Видишь электронную панель слева? Чтобы включить обратно сигнализацию, нужно приложить к ней чип и нажать красную кнопку. Как только дверь закрывается, охранная система снова активируется. Ничего пока не трогай. Жди здесь.

Петя был настолько ошарашен, что даже не успел задать вопрос по поводу того, где же они всё-таки находятся. А Витёк и Стёпыч тем временем быстро исчезли в неизвестном направлении. В голове у Пети закрутились мысли: “Что это был за дом? Откуда у Витька ключи? Это его дом? Тогда почему они не включают свет? Может, свет сломан, как и всё прочее на улице? Хотя изнутри дом выглядел прилично. И, в конце концов, охранная система же как-то работала. Может, это дом его родителей? Или приятелей? Или это всё еще какая-то заброшка, просто охранную систему поставили соседи, чтобы голодранцы не залазили. Допустим, так оно и есть.”

Делать Пете все равно было нечего. Посему он начал осматривать помещение изнутри в поисках подтверждения своей гипотезы. Но чем больше его глаза замечали предметы в темноте, тем больше он убеждался в обратном: на вешалке висела потрепанная ветровка, окна были целые, обои без единого отслоившегося куска, шкаф с целыми зеркалами, сланцы на полу. Здесь, безусловно, было пыльно и потолки уже заросли паутиной. Но ощущалось, что это помещение не было заброшенным. Теперь для Пети дом казался запущенной холостяцкой берлогой, нежели чем-то старым и разваливающимся.

Чуть впереди виднелось что-то похожее на кухню. Петя прошёл немного вглубь и подтвердил свою догадку. Более того, его ожидания были превышены: это оказалась вполне обычная кухня с мебелью, плитой, раковиной, холодильником и всем прочим, что должно было быть в жилой кухне. Это и была жилая кухня! И дом был жилой! На центральном кухонном столе стояла рамка с фотографией. Петя взял её в руки и поднёс к своему лицу. Без света трудно было разглядеть все детали. Но было ясно видно, что на ней изображён полноватый мужчина, обнимающий руками двух своих детей с кислыми минами. И ни мужчина, ни его дети не были похожи ни на Витька, ни на Стёпыча…

– Воу! – внезапно раздался голос Витька с коридора. – Я же говорил тебе ничего не трогать! Но да ладно. Просто оставь всё так, как было.

Петя быстро поставил фотографию на место и обернулся. По коридору к нему приближались Витёк и Стёпыч. Руки их были полностью заняты. Витёк двумя руками нёс большую коробку, из которой торчал фен, игровая приставка, наушники, и еще выглядывала часть бижутерии. Стёпыч тащил большой плазменный телевизор. Петя тут же сложил все факты воедино. Он попятился к двери. И оттуда устроил допрос:

– Чей это дом?!

– Чей, чей… Одного местного богатея без имени… – невозмутимо отвечал Витёк.

– Они тут живут?

– Семья? Больше нет, чем да. У них еще есть квартира в центре. И вдобавок хозяин часто ездит по командировкам и отпускам в другие страны. Сейчас он, кстати, в отпуске и в город вернётся еще не скоро. А в этот дом вообще неизвестно когда заглянет.

– Откуда у тебя такие подробные сведения?

– От информатора, естественно, – пояснил Стёпыч. – И ключи он тоже подогнал.

– Это же чистой воды грабёж!

– Да. И что?

– И что!?

– Скажи мне, – сердито начал Витёк, – ты действительно веришь, что всё, что мы выносим, он заработал исключительно честным путём? Могу сделать тебе спойлер: отнюдь нет! Так что, во-первых, мы лишь возвращаем награбленное обратно в народ. А во-вторых, лишнее внимание к объему его имущества не нужно. Следовательно, не факт даже, что он пожалуется на его потерю.

– И вы ввязали меня во всё это?