Сага о Гудрид

Гудрид с улыбкой посмотрела вслед рабыне.

– Ауд не торопится… Но когда я уеду от вас, ей придется выказывать больше усердия!

– Как знать, – буркнула Альдис.

Гудрид поспешила в дом, чтобы повесить на стену ковер, а потом пошла переодеться. Внезапно ей захотелось одеться понаряднее, чтобы скрасить своим видом непогоду на дворе. В ее душе поднялись смутные, таинственные ожидания. Она приколола к платью красивые броши и уже примеривала на голову шелковый платок, доставшийся ей от матери, как вдруг дверь распахнулась и Лейв громко крикнул ей:

– Гудрид дочь Торбьёрна, ты здесь? К тебе пожаловал старый друг!

К ней навстречу шагнул высокий, пожилой человек, отдав свой промокший плащ Ауд. Он протянул руки к Гудрид. Это был Снорри сын Торбранда, старый друг ее отца.

Она засияла от радости, сжав его руки в своих. Дружеское объятие было таким крепким, что платок соскользнул с волос Гудрид и упал на пол. И когда она, вспыхнув, наклонилась за ним, она взглянула на двух других человек, стоящих позади Снорри. Один из них был его сын Торбранд, а второй – Торфинн сын Торда из Скага-фьорда, человек в зеленом плаще, который стоял рядом с ее Снефрид на лугу альтинга.

ДАР ХОЗЯИНУ ХОЛМА

Лейв сказал:

– Торбранда сына Снорри ты знаешь, Гудрид, а это его двоюродный брат, Торфинн сын Торда, хёвдинг корабля.

Гудрид проворно пригладила волосы, боясь снова покраснеть, когда она протянула Торфинну руку. Он казался еще выше, чем раньше, а его обветренное, точеное лицо исхудало, вокруг рта залегли морщины, и под глазами тоже лучились морщинки. Когда Гудрид смотрелась в бронзовое зеркало, она замечала, что щеки ее теряли свою округлость; через несколько лет загар не будет золотить ее кожу, а сделает ее коричневой и морщинистой. Помнит ли он ее?…

Она спокойно произнесла:

– Добро пожаловать в Братталид, Торфинн сын Торда! Садись, не погнушайся нашим угощением.

Снорри рассмеялся и сказал:

– Эти же слова услышал от тебя мой старший сын, когда ты была еще маленькой девочкой, Гудрид. Вот уж не ожидал, что ты окажешься хозяйкой Братталида!

Лейв опередил расспросы Снорри:

– Гудрид осталась вдовой после смерти моего брата Торстейна. А мать наша умерла весной, и Гудрид пришлось взять на себя ведение хозяйства. Они с Альдис приготовили для гостей угощение.

Гудрид была рада предлогу и отвернулась от темно-синих внимательных глаз Торфинна, серьезно глядящих на нее. Прежде чем принести гостям миску с водой и полотенце, она еще раз поправила платок и платье, а потом благодарно взяла протянутую Альдис отжатую тряпку и приложила ее к своим пылающим щекам. Воздух в доме был жарким, насыщенным испарениями от мокрой шерстяной одежды, вареного мяса, и дрожал от звука голосов: к ним в дом набилось человек пятьдесят.

– Разумеется, корабль оказалась на верном пути! Вы ведь собрались торговать в этих краях? А этот парень не ценит попутный ветер! Недаром люди прозвали его Одаренный, Карлсефни.

– Виноградная Страна, говоришь? Ну разумеется, я слышал о ней, и не прочь послушать еще…

– Плохо, что это случилось с Торвальдом сыном Эрика… Наверное, скрелинги в тех краях занимаются колдовством, совсем как люди в Финнмарке.

Лейв выглядел необычайно довольным: он восседал на почетном сиденье, слева от него – Снорри, а справа – Торфинн. Гудрид рассчитывала, что хорошее настроение хозяина дома продлится еще несколько дней: она готовилась поговорить с ним о тающих съестных припасах, которые медленно пополнялись после тризны по Торстейну. В кладовых особенно недоставало твердости и заботливости Тьодхильд. И может быть, Лейву удастся выменять себе еды у Торфинна сына Торда… Гудрид оглядела толпу гостей за столом и вздохнула.

Лейв произнес краткую речь, почтив память Эрика, Тьодхильд, Торвальда, Торстейна и Торбьёрна, а потом гости набросились на еду. И когда Гудрид вышла подложить на блюдо еще вареной трески, Альдис красноречиво закатила глаза и прошептала:

– Надеюсь, они попробуют еще и каши из мха! Я добавила в нее ячмень и молоко, так что должно быть вкусно!

Гудрид улыбнулась служанке.

– Похоже, им все понравилось. Ведь это первая горячая пища, которую они отведали с тех пор, как уехали из Норвегии. И я думаю, они не заходили в Херьольвов Мыс.

Глаза Гудрид весело блеснули, когда она протянула рыбу Лейву. А тот продолжал разговаривать с Торфинном Карлсефни:

– Вот жалко, что ты не успел на наш тинг. Здесь было много народу!

Серьезные глаза Карлсефни скользнули по Гудрид, прежде чем он ответил Лейву:

– Я как раз собирался приехать на тинг, но задержался в Норвегии. В Нидаросе сейчас неспокойно, Эрик-ярл – в Англии, а его молодой сын содержится под стражей у старого лиса Эйнара Тамбарскьелфи. Кое-кто поговаривает, что Эрик-ярл больше не вернется домой, а конунг Олав сын Харальда собирается захватить власть в Норвегии.

Гудрид была вынуждена отойти от них: она обходила гостей вдоль стола, потчуя их принесенной рыбой. Повторяя себе, что волнение ее связано только с прибытием гостей, она внутренне ощущала, что Торфинн Карлсефни сын Торда имеет над ней власть. Прежде она, отправляясь с отцом на альтинг, видела там два десятка красивых, отважных парней из хорошего рода, в самом подходящем для брака возрасте. Но едва протекали две недели альтинга и она возвращалась домой в Хеллисвеллир, черты этих юношей стирались из ее памяти. Единственное лицо, о котором она вспоминала, принадлежало человеку, которого она и видела-то лишь мельком… Пока Карлсефни будет оставаться в Братталиде, она должна держаться скромно и достойно, чтобы ее поведение не походило на дурные наклонности молоденькой девушки или на смехотворные вздыхания вдовы!

Снорри отправился в Кимбавоге навестить своего брата Торлейва, а тем временем Торбранд сын Снорри занялся кораблем Карлсефни, а сам купец торговал на Площадке тинга. Однажды туда вышла и Гудрид – обменять сукно на зерно для Бревенного Мыса. Она услышала, как Торбранд говорил своему хёвдингу, что им требуется новый парус и новая обшивка бортов, прежде чем они отправятся обратно в Исландию. Вполне возможно, что они сумеют вернуться домой до зимних штормов, но неизвестно, сколько времени у них займет починка корабля.

Карлсефни отложил в сторону счетную дощечку, в задумчивости теребя короткую, выгоревшую на солнце бородку, и ответил:

– Я скажу Лейву, что нам нужен новый парус, Торбранд. А для того, чтобы залатать корпус корабля, требуется время. Поди к Лейву и спроси у него, не уступит ли он тебе свою кузницу, чтобы успеть наковать гвоздей.

Гудрид оставила раба Ньяля сторожить тюк с сукном, а сама подошла поближе.

– Торфинн сын Торда, у меня на Бревенном мысе достаточно парусины – тебе на парус хватит. Она хранилась у меня для моего собственного корабля, но теперь я продала его Лейву. – Голос у нее слегка задрожал. Карлсефни изучающе посмотрел на нее и ответил:

– Я хорошо заплачу тебе за парусину.

Гудрид кивнула, продолжая с рассудительным видом:

– Я охотно возьму у тебя взамен овес и ячмень. А в придачу я надеюсь продать свое сукно…

Она сделала знак Ньялю, и он подошел к ним с товаром. Карлсефни довольно ощупал сукно, а потом сказал тем же будничным голосом:

– Хорошие у тебя вещи. Надеюсь, что мои товары тебе тоже понравятся. Если ты пойдешь со мной на склад…

В полумраке хранилища золотисто светились развязанные мешки с зерном, и Гудрид вспомнились истории викингов, которые бывали в Миклагарде[8 - Древнее название Константинополя у скандинавов.] и видели там целые палаты, наполненные золотом. В углу стоял сундук с шерстяными и шелковыми тканями, а под потолком были подвешены льняная пряжа и разноцветные шелковые нити. Гудрид вдохнула в себя запах кладовой, прежде чем она заметила, что в дверном проеме стоит Карлсефни, глядя на нее.

– Прежде чем ты выберешь, что тебе нужно, Гудрид, мне следовало бы отправиться с тобой на Бревенный Мыс и взглянуть на твою парусину. Тогда мы условимся о цене.

– Тебе не надо будет хлопотать об этом: я пошлю за парусиной одного из слуг, и он привезет ее прямо сюда.

Он взглянул ей прямо в глаза, когда она проходила мимо него на двор, и ответил:

– Мне это не хлопотно. Напротив, я охотно посмотрю на твою усадьбу. Или все дело в том, что Братталид отныне стал для тебя домом?

Гудрид слабо улыбнулась, поняв, что он имел в виду.

– Ты хочешь знать, не выйду ли я замуж за Лейва? Нет, об этом никто и думать не собирается. Я была женой его брата, Торстейна.

– Ты говоришь об этом, словно тебе есть что утаивать. Этот брак совершился против твоей воли?

– Нет, – твердо ответила Гудрид, – это не так. Торстейн был хорошим человеком и добрым мужем.