ЛитСериал: Муридаи. Сезон I. Тьма подземелья

ЛитСериал: Муридаи. Сезон I. Тьма подземелья
KL 13

Эта история о постапокалиптическом мире, в котором единственными разумными существами являются мыши – Муридаи, ведущие постоянную борьбу за выживание. Но они ещё не подозревают, что самый опасный враг скрывается не снаружи, а внутри их Безопасного подземелья.

KL 13

ЛитСериал: Муридаи. Сезон I. Тьма подземелья

Рассказ первый: «Мышиный король»

Мой игломёт направлен точно в голову отца. Его рука с факелом вознесена над пропастью, со дна которой доносятся отчаянные крики о помощи. Проповедники говорят: «Мы, муридаи, потомки великого мышиного рода, избраны Вершителем, ибо наш народ единственный был одарен разумом…». Но что бы они сказали теперь, став свидетелями кошмара, развернувшегося за последние дни в этом маленьком провинциальном городке на окраине Безопасного подземелья?

Световые очки, благодаря которым мы, муридаи, прекрасно видим в кромешной темноте, окрашивают облик моего отца жутким красноватым оттенком. Татуировка его имени мистически мерцает на оборванном ухе: «GN3L7/6». Пламя факела в руке отца хищно рыщет по воздуху длинными языками, словно вампир, почуявший кровь. Где-то там, во тьме, далеко внизу сдавлены прессом ужаса тысячи сердец ни в чем не повинных муридаев, по пояс увязших в тягучем зловонном топливе. Коварная и жуткая ловушка того, кто всю жизнь был для меня примером доблести, чести, отваги и преданности своему народу. Тот, кого теперь я держу на мушке игломёта.

У меня нет права на ошибку, и я отчаянно пытаюсь найти нужные слова, чтобы предотвратить катастрофу, но ничего не могу придумать. Сердце сумасшедше бьется в груди. Я буквально начинаю ощущать каждую крупицу времени, безвозвратно падающую в бездну небытия. В уме стремглав проносятся тысячи образов, обрывков фраз и воспоминаний, погружая меня в океан прошлого.

Если бы не враждебный внешний мир, – говорил мне в детстве отец, – то муридаи вообще бы не знали что такое оружие и боевая магия.

Возможно, это действительно так, вот только что есть, то есть, и наш мир – это жестокое, беспощадное место. Мой народ ютится в нескольких больших и малых городках, раскиданных по Безопасному подземелью, хотя безопасное оно лишь по названию.

С поверхности стекают ядовитые воды, образуя целые безжизненные озера. Раз в цикл эти озера выходят из берегов и нередко затапливают посевные, а иногда даже нижние ярусы городов. Кроме того, с отравленной поверхности в нашу подземную обитель часто спускаются стаи огромных крысюков или налетают тучи жутких вампиров, опустошающих целые города, как в тот роковой вечер, когда я пробудился от блаженного сна детства.

Мне тогда было немногим более шести циклов, когда за мной явилась сама смерть и была она в облике крылатого вампира. Я до сих пор ощущаю на себе взгляд тех неподвижных, точно безжизненных, совершенно черных глаз, слышу жадное влажное сопение окровавленного пятака, чувствую его едкую мерзкую вонь. В полумраке тускло освещенной комнаты сверкнули острые клыки. Это должен был стать мой последний миг, но была уплачена цена жизни.

В ярких лучах света в комнате появилась моя мама. Она кинулась на вампира прежде, чем сомкнулись его разинутые челюсти. Лишь несколько кровавых росчерков от острых, точно кинжалы, клыков остались на моем испуганном лице. Мама прекрасно понимала: у нее нет ни малейшего шанса победить монстра, но продолжала отчаянно сражаться с ним. Безнадежно сражаться. А я… Что сделал я? Ничего! Лишь забился в угол и дрожал от страха. Я зажмурился и закрыл руками уши, а когда вновь открыл их – все уже было кончено.

Ее бездыханное тело лежало прямо передо мной, протянув ко мне руку, точно умоляя ей помочь. Жуткое чудовище вонзило свои длинные клыки и когти в тело мамы. Казалось, тварь даже после смерти не собиралась отпускать ее. Из спины монстра торчала знакомая мне глефа с двумя клинками, а в дверях стоял он – отец.

Его тяжелое дыхание, сдавленное молчание, неподвижная поза, в которой он застыл после броска оружия – все это говорило громче любых слов о его чувствах: шок, боль утраты и разочарование. С той поры я каждое мгновение своей жизни ощущаю омерзительное прикосновение вины, ставшей моей постоянной спутницей, держащей меня за руку мертвой хваткой. Разочарование отца вскоре переросло в презрение к сыну-слабаку, сыну-трусу, и, в конце концов, он отдал меня на воспитание тетке, а сам исчез во мраке подземных тоннелей.

Спустя несколько циклов после того кошмарного вечера, верховные селекторы основали гильдию ловчих, муридаев-воинов, которые должны были бы защитить наши города от истребления монстров с поверхности. Ту гильдию возглавил самый прославленный воин из всех – мой отец. Какого же было выражение его лица, когда он увидел меня среди новобранцев. Гнев и отвращение смешались в нем. Я слышал, как он обратился к наставникам: «Без жалости к этому хиляку».

Каждый день пребывания в гильдии превратился в настоящее испытание. Любое упражнение с меня спрашивали в два раза строже, чем с остальных. За любую провинность нещадно наказывали. Поначалу от ударов розгами и деревянными мечами ломались мои кости. Так прошел цикл. За ним следующий. День за днем я терпел побои, но со временем они сделали мое тело невосприимчивым к боли, а кости – крепкими, как сталь. Однажды наступил момент, когда розги и мечи стали ломаться об меня. Строгий спрос наставников сделал меня быстрей, сильней и выносливей всех остальных учеников.

Отец ни разу за все это время не подошел ко мне, не обмолвился ни словечком, но я знал, чувствовал, что он незримой тенью следует за мной и наблюдает. Простил ли он меня? Гордился ли? Ответом на эти вопросы стал его уход из гильдии. Отец вновь бросил своего недостойного сына, растворившись в бескрайнем мраке подземелья.

Последующие циклы, после окончания обучения, я словно бы шел по следу его славы. Великий воин, защитник мышиного народа муридаев, страж Безопасного подземелья. Куда бы я ни пришел, всюду слышал о его подвигах и, хотя никто не знал, что он мой отец, я всегда старался быть достойным прославленного Джи-На.

Я отважно бился с полчищами крысюков, бросался в стаю вампиров, в одиночку одолел огромного змея, наводившего ужас на ближайшие города. Но я словно бы и не жил на самом деле. Меня как будто не существовало. Я, M5E13/1, или как меня звали друзья: «Ми-пи», – всегда оставался лишь глухим эхом, бледной тенью великого отца. И вот однажды судьба вновь свела нас вместе.

Примерно один цикл назад меня вызвали для выполнения особого задания – проведение разведки на поверхности. Я знал, что чаще всего такие вылазки заканчиваются гибелью разведчиков и все же согласился без колебаний. К тому времени рисковать своей жизнью стало для меня уже привычным делом, а разведческие данные крайне важны для определения следующего города, который подвергнется нападению. Какого же было мое удивление, когда я узнал, с кем мне предстоит совершить опасное путешествие.

Отец сильно изменился с того дня, когда я видел его последний раз. Он постарел. Это скорее было заметно не по внешним признакам, а по самой его осанке, движениям, взгляду. Тело отца сплошь усеяли шрамы, левое ухо ободрано практически до основания, а в довершение жуткого образа – механический правый глаз, красным окуляром бесстрастно взирающий на мир.

А мир оказался куда больше и удивительней, чем я мог себе представить. Движущийся и светящийся свод Поверхности– это настоящее чудо! Никаких стен по сторонам, лишь бескрайние просторы. А эти странные дырявые скалы вокруг? Говорить красивыми речами бардов я не умею, скажу лишь, что Поверхность меня очаровала, и на какое-то одно мимолетное мгновение я даже позабыл в каком опасном месте нахожусь.

Отец всю дорогу молчал, лишь изредка отдавал короткие формальные команды: «Проверить! Отметить! Затаиться! Двигаться дальше!». Он был совершенно хладнокровен, спокоен и собран, но внутри меня бушевала настоящая буря. Я так давно мечтал о нашей с ним встрече, так часто представлял, что скажу ему, когда увижу и вот он рядом со мной, а я… Я лишь отвечаю: «Есть. Путь свободен. Отмечено».

С того вечера, когда погибла моя мама, прошло уже пять циклов, но я по-прежнему словно бы находился в той крохотной темной комнатушке. Один на один с чудовищем. Скованный ужасом. Беспомощный.

Я так хотел, чтобы отец увидел каким я стал, увидел что его сын – сильный и храбрый воин, но все вышло иначе. В той вылазке нас заметила огромная стая крысюков. Мы едва успели добраться до люка в подземелье, но один из монстров в последний момент крепко вцепился в мою руку когтями, не давая нам закрыть проход. Стая чудовищ стремительно неслась к нам. Мы оба понимали, что за нами беззащитный город и тысячи муридаев погибнут, если сию же секунду не закрыть люк. Отец стремительно махнул глефой и мое плечо обожгло невыносимой болью. Фонтан крови окатил захлопнувшуюся железную дверь.

– Не стони, – только и сказал он.

В операционной стоял необыкновенный холод, такой холод, который не остужает тело, а словно бы проникает сквозь него в самую душу, до основания сознания. И хотя операция проходила без обезболивания, на него просто не было времени, я не издал ни единого звука, ни одним мускулом не подал признака боли, ведь я знал, что где-то там, во тьме, стоит он – отец. Возможно, мне лишь казалось, но его красное механическое око тускло мерцало в глубине бескрайней тьмы. Я боялся его. Но еще больше боялся, что он снова уйдет. Вновь бросит меня одного в холоде и мраке этого жестокого мира.

Когда я открыл глаза рядом со мной стоял отец. Он заметил мое пробуждение. Несколько секунд отец молча смотрел на меня, а затем строго фыркнул.

– Хватит прохлаждаться, Ми-Пять. Нам пора в дорогу. – В тот момент мне показалось, что в его взгляде промелькнула гордость, одобрение, и, даже, любовь.

Всего лишь показалось. С первым же движением я осознал причину блеска в его глазах. Кибер-рука. Чудо механики, призванное сделать меня более совершенным воином. Теперь я все осознал. Осознал, кого он видит во мне. Пустую оболочку, обычного ловчего, одного из сотен солдат. Была бы его воля, он, не задумываясь, заменил бы все мое тело на кибернетику.

Я больше не был для него сыном. Кроха-сын умер в тот роковой вечер. Всякая надежда когда-либо увидеть тот взгляд, которым он смотрел на меня в детстве, когда я делал первые шаги, сказал свое первое слово, обнимал его и дергал за усы, была окончательно потеряна.

С этим осознанием жизнь точно потеряла смысл, лишилась своих немногих тусклых красок. Я подал прошение об исключении из гильдии, но по воле злого рока, по-видимому, насмехавшегося надо мной, теперь меня зачислили в отряд отца.

И я смирился с ролью бездушной военной машины, бездумно и беспрекословно выполняющей указы легендарного ловчего Джи-На, но события последних дней изменили все, поставив меня перед невозможным выбором.

Это было необычное дело, особенно для ловчих. Нам предстояло отправиться в один из окраинных городков и разобраться с серией загадочных исчезновений муридаев. Среди пропавших числился и некий R6SS9/9 – глава гильдии исследователей. По прибытии сюда мы обнаружили, что местные жители охвачены настоящей паникой. Среди них ходили слухи о «мышином короле». Конечно, мы не поверили в глупые россказни о муридаях-каннибалах, пожирающих по ночам себе подобных, и, все же, бесследно пропало уже шестеро горожан, в том числе R6SS9/9.

Отец направился обыскивать лабораторию исследователя. Другим членам отряда он поручил допрашивать родственников пропавших, а мне – следовать в лазарет. Там, со слов городского префекта, содержались выжившие после нападения мышиного короля, среди которых оказался даже один исследователь из столицы.

Именно в лазарете я и встретил ее – MN55L/4 или просто: «Ми-Ни». Она ухаживала за больными. Невозможно было вообразить, что такое невинное и доброе создание как Ми-Ни могло быть рождено во мраке подземелья, в этом злом и жестоком мире. Казалось, она вся была точно соткана из чистейшего света, но для меня еще более удивительным было то, что Ми-Ни – симфаллария, то есть одаренная светом Вершителя. Таким же даром, которым обладала и моя мама.

Я смотрел на Ми-Ни и не мог понять, что со мной происходит. Не понимал, почему тело перестало мне повиноваться, даже кибер-рука, издав жалобный скрежет, застыла на месте. Нет, не красота, но нечто иное, незримое, охватило меня, закружило, приподняло над мрачным бытием. Это удивительное чувство волшебным дыханием коснулось спрятанного глубоко внутри очерствевшего и, казалось, безнадежно умершего сердца.

Тук. Тук. Тук!

Неожиданно забилось оно и с каждым ударом становилось все сильней.

Вечером, докладывая отцу о результатах допросов выживших, я продолжал думать только о чудесной Ми-Ни. Я все еще ощущал как наяву прикосновение ласкового голоса, ее цветочный аромат, непередаваемую игру света, когда она ухаживала за больными.

Бац!

По голове больно ударила палка. Отец строго смотрел на меня.

– Отряд, слушай команду! Ми-Пять, тебя тоже касается, – сказал он и великий Джи-Н изложил замысел действий на следующий день, но нам еще было неведомо, каким кошмаром он обернется.

Рано утром пришло тревожное известие: мышиный король совершил новое нападение. На этот раз жертвой стала целая семья, но когда мы прибыли на место, то застали совершенно неожиданную картину. Прижавшись спиной к стене в крохотном жилище, с искрящимися сумасшествием глазами, весь в крови стоял хозяин дома. В руке он держал окровавленный кухонный нож, а на полу… На полу лежали его жена и двое детишек, которых, очевидно, он сам же и зарезал.

– Они, они… – надсадно верещал он. – Они пытались сожрать меня! Их разум подчинил мышиный король!

Отец не раздумывая ни секунды, направился к обезумевшему хозяину дома. Прежде чем тот очнулся от гипнотического спокойствия, Джи-Н нанес один точный короткий удар в челюсть, отправив сумасшедшего в глухой нокаут. Джи-Н старался не подавать вида, но мне было очевидно – он в ярости и глубоко презирает этого жалкого муридая. Уж я-то этот мимолетный взгляд хорошо знаю.

Наш отряд не успел приступить к осмотру места преступления, как в дом ворвался префект. Даже через его серо-бурую шерсть было заметно, как сильно он побледнел, глаза необычайно вытаращены, руки дрожат.

– Город сошел с ума! – отчаянно прокричал он. С улицы донеслась тревожная какофония: бьющегося стекла, треска дерева, грохота металла, испуганного женского крика, детского плача и каких-то еще, менее разборчивых звуков. В нос ударил резкий запах дыма.

– Что случилось? – спросил отец, глядя на хаос, разворачивающийся на нижних ярусах города.