Баба-яга и злые кикиморы

– Сейчас мы пойдём к избушке Бабы-яги, и там ты подожжёшь лес.

– Бабы-яги? – ужаснулся Николаша. – Нет! Ни за что! И не уговаривайте! К Бабе-яге я не пойду!

– Тогда мы будем водить тебя по лесу, пока не упадёшь замертво.

Николаша стал сравнивать, что хуже – подойти к дому Бабы-яги и зажечь спичку или упасть замертво в лесу, и решил, что нет ничего страшного в том, чтобы подпалить траву и убежать. Пусть даже это случится рядом с избушкой на курьих ножках.

– Ладно, ведите куда нужно… Обещаете потом вывести меня из леса?

– Коне-е-чно, – сказала Друда. – Пошли скорее!

Кикиморы подхватили Николашу под белы ручки и понеслись по лесу, пока не достигли заветной поляны, где стояла избушка Бабы-яги. Жилище окружал частокол, у крыльца стояла наготове новенькая ступа, тоненькая струйка дыма тянулась из трубы и скрывалась в небесах. Баба-яга была дома.

– Доставай чиркалки, мо?лодец! – велела Алтынка. – Поджигай траву.

Парень чиркнул спичкой, а та сразу и погасла. Вторая вообще не зажглась. Третья заискрила и потухла. Николаша пытался зажечь спичку за спичкой, пока не осталась одна единственная.

– Что там у тебя случилось?! – шипела Алтынка, высовываясь из-за осины.

– Ничего не получается!..

– Опустись на колени, прикрой спичку ладонями и держи руки к земле поближе!

– Как я сам не догадался! – воскликнул парень, падая на колени.

Последняя спичка всё же загорелась, и сухая трава тут же вспыхнула ярким пламенем. Огонёк побежал по травинкам, разгораясь ярче и ярче, пока пламя не поднялось на целый аршин и не принялось лизать стволы деревьев.

Жар побежал наверх, достиг высоких ветвей и начал пожирать их. Дым заструился по верхушкам от дерева к дереву, а пламя продолжало кусать травинку за травинкой, пока не добралось до частокола, который окружал избушку Бабы-яги.

Подножия столбов, вкопанных в землю, почернели. Это огонь обхватывал их своими объятиями.

Баба-яга почуяла дым, выглянула в окошко и видит, что по лесу дым валит да ветки оглушительно трещат.

Беспомощно оглянулась Баба-яга вокруг. Схватила она зимний овечий полушубок, висевший на сучке у двери, и выскочила на воздух.

А пламя тем временем уже начало пожирать траву вокруг избушки.

Баба-яга испуганно принялась тушить его полушубком, не давая пожару приблизиться, но огонь уже охватил частокол.

Полушубок вскоре пришёл в негодность, и Баба-яга бросила его на сожжённую землю, в отчаянии оглядываясь вокруг. Если пламя сильно разгорится, то его языки благодаря ветру перекинутся на избушку, да и лес сгорит за считанные часы.

Закрывая нос от едкого дыма, Баба-яга бросилась в избушку и принялась искать метлу.

– Где же ты есть, глупое помело! Когда надо – нет тебя на месте! Когда не надо – спотыкаешься об тебя!

Наконец она обнаружила метлу, которая завалилась за старинный, медью окованный сундук, схватила её и поспешила к ступе. Залезла внутрь и подняла ступу в воздух, направляя её к озеру.

Ступа птицей быстрокрылой пролетела над деревьями и вскоре опустилась на землистый берег озера. Баба-яга выскочила, бросилась животом на землю и припала к воде.

Она пила жадно, но не от желания, а от того, что нужно было набрать воды как можно больше.

Баба-яга поднялась на ноги и тяжёлой походкой направилась к ступе.

– Домой! – приказала она, и ступа с трудом полетела к избушке.

Огромные языки пламени уже облизывали стены, солома крыши начала дымится, а курьи ноги испуганно топтались на месте, чувствуя нестерпимый жар.

Баба-яга открыла рот, и озёрная вода полилась на избушку, затем на частокол, а потом старая колдунья приступила к тушению леса. Струи воды падали сверху, сбивая пламя. Баба-яга дышала с трудом, потому что трудно было одновременно лить воду и переводить дыхание, к тому же она захлёбывалась от дыма.

Три раза летала колдунья к озеру. Вода отступала от берега всё дальше и дальше, пропитанное влагой дно с чавканьем хватало за ноги, а Баба-яга продолжала глотать воду. Лягушки уже не квакали, они прыгали к воде и ныряли вглубь. Рыба била плавниками на мелководье, пытаясь выплыть на глубину.

Наконец лесной пожар был потушен. Баба-яга в изнеможении выбралась из ступы и опустилась на землю. Дым, всё ещё струящийся от земли и деревьев, мешал дышать, голова кружилась, а слезящиеся воспалённые глаза не могли сомкнуться.

Кикиморы наблюдали издалека. Они заранее отошли подальше, чтобы самим не сгореть в пожаре, который Николаша устроил по их просьбе. Злыдни с досадой наблюдали за тем, как Баба-яга спасает свой лес от огня, и скрежетали зубами от злости.

– Сильна бабка! – шипела Боянка. – Кто бы мог подумать!

Николаша робко приблизился к старухам.

– Эй, бабушки! Я всё сделал, как вы просили!..

– Иди отсюда! – крикнула на него Алтынка. – Скатертью дорога!

И Николаша побежал прочь, но вскоре заблудился и начал плутать по лесу.

– Проклятые кикиморы! – плакал он, размазывая по щекам слёзы, смешанные с копотью. – Обманули! Обманули!! Ведьмы проклятые!!!

Обозлились кикиморы, что не удалось им насолить Яге.

– Что скисли? – кричала на сестёр Друда. – Надо придумать другое – нечто такое, от чего Яга сгинет во мраке!

– Ага! Жди до седьмого пришествия! – возразила ей Боянка. – Яга – тёртый калач, её на мякине не проведёшь, она корнями крепко вросла!

– Вот эти корни и надо перерубить! – сказала своё слово Алтынка.

Друда задумалась, а потом начала чёрным пальцем в небо тыкать.

– Точно – перерубить! – заскрежетала она зубами.

– Или порубить, – шмыгнула носом Боянка.

– Срубить! – вскрикнула Алтынка. – Надо лишить её дома – расколоть курьи ножки и снести избушку! Вот тогда Яга точно задохнётся от огорчения!

– Кто рубить-то будет? – усмехнулась Боянка. – Ты, что ли? Пальцем царапать будешь или зубами грызть?

И начали опять кикиморы ругаться меж собой. Долго ругались, чуть было не подрались, а потом Друде в голову пришла одна неплохая идея.

– Идём со мной.