Мы правим ночью

– Прошу прощения за этот инцидент. Особый контрразведывательный отряд военного времени привык вести себя бесцеремонно. Но сегодня увидеть тебя хотели не они, а я.

Ревна крутила головой, глядя то на дверь, то на женщину. Та протянула ей руку.

– Меня зовут Тамара Зима.

У Ревны открылся рот от изумления. Женщина показалась ей знакомой потому, что ее фотографии были на обложках всех газет и журналов; ее слова прочно отпечатались в памяти тысяч юных девушек. Тамара Зима была самым выдающимся авиатором Союза, а по сути – единственным. На самом первом аэроплане она подлетела к линии фронта, а потом, совершив двадцатичасовой полет, пересекла весь Союз из конца в конец. И слыла единственным человеком, способным послать к чертовой матери любого генерала из штаба Исаака Ваннина.

Она так и стояла, протянув Ревне руку. Та вытерла ладонь о спецовку и пожала ее.

– Ты понравилась нашим скаровцам, – сказала Тамара.

Ревна, не в состоянии совладать с собой, опять бросила взгляд на дверь.

– Уж можешь мне поверить. Они, конечно же, напускают на себя суровый вид, но ты произвела на них неизгладимое впечатление. Иначе они бы меня не позвали. Я слышала о тебе и собиралась спуститься вниз, чтобы посмотреть самой.

Она была с ними заодно. Пока Тамара просматривала папку с ее делом, Ревна ждала первого вопроса, засунув ладони себе под бедра.

Тамара, казалось, прекрасно видела, как девушка растеряна. Она подалась вперед и улыбнулась куда теплее, чем до этого скаровцу. Ревне захотелось ответить ей тем же, но она не стала. Это была еще одна уловка в арсенале допросов Союза.

– Расслабься, мисс Рошена. Тебя никто не собирается здесь арестовывать. Напротив, мы в тебе очень заинтересованы.

Ревна ничего не ответила. Ее, конечно же, собирались арестовать. А интересовались только потому, что хотели вытянуть из нее как можно больше перед тем, как окончательно сломать ее волю.

– У тебя есть кое-что, в чем отчаянно нуждается Союз, – произнесла Тамара.

Эти слова повергли Ревну в замешательство.

– Что вы сказали?

– Что тебе известно о летательных аппаратах Эльды?

– Э-э-э… что они летают? – высказала предположение Ревна.

Тамара подняла бровь, и девушка покраснела.

– То есть… эльды искажают Узор и используют его для полетов.

Тамара склонила набок голову.

– В принципе верно. По сути, они делают то же, что вчера проделала ты, только в более усложненном варианте. Вот почему мы проявили к тебе такой интерес.

Понятно.

– Я не шпионка.

Слова прозвучали резче, чем она хотела. Союз мог в любой момент обвинить девушку в измене. Но назвать ее перебежчицей им не удастся.

Тамара глубоко вздохнула и стала царапать что-то ручкой на страничке открытого дела Ревны.

– Думаю, мы подошли к этому вопросу не с того конца, – наконец произнесла она, – я хочу тебе помочь.

– Почему?

Мама сердито осадила бы ее за столь бесцеремонный вопрос, но Ревну охватило любопытство. С каких это пор Союз пытается ей помочь?

– Потому что эльды выигрывают эту войну в воздухе. Чтобы их победить, нам нужны собственные авиаполки и пилоты Узора. Нам нужны люди, которые умеют делать то, что делаешь ты. Вернее, мы, – уточнила Тамара и посмотрела Ревне в глаза.

– Вы пользуетесь Узором? – спросила та.

– А как, по-твоему, я летаю на моем аэроплане?

Об этом Ревна как-то не подумала.

– Но ведь вы же знаменитость. Вас каждый знает. К тому же вы с Исааком Ванниным…

Она осеклась лишь в самое последнее мгновение, чуть не брякнув «любовники». Как бы там ни было, это всего лишь слухи.

– …хорошие друзья. – закончила она.

– Летать я научилась в Эльде, еще до войны. Из того, что я узнала там, я поняла, что Узор далеко не так хрупок, как мы думаем. Исаак Ваннин полагает, что нам стоит рискнуть, и поэтому разрешил мне набрать подходящих людей.

Тамара подалась вперед.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне спасти Север. Ты согласна?

В ее глазах искрилось обещание, она казалась такой уверенной и прямодушной, но в груди у Ревны все равно билось чувство обиды. Тамара Зима нарушила закон, которому не одна сотня лет, и получила за это медаль Героя Союза. А отец Ревны всего лишь взял немного никому не нужного хлама и будет расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь.

Отсутствие энтузиазма с ее стороны не осталось незамеченным для Тамары, и она решила немного надавить.

– В качестве младшего пилота ты будешь получать по двадцать три марки в месяц, плюс жилье, стол и премию за каждую успешную операцию. Кроме того…

Сказав это «кроме того», она сделала паузу и похлопала ладонью по лежавшей перед ней папке.

– Поскольку служить разрешается только Защитникам Союза, твоей семье вернут этот статус. Он сохранится, если, конечно, тебя с позором не уволят… или не признают виновной в измене.

Последнюю фразу она произнесла чересчур небрежно, словно запоздалую мысль. Ревне было плевать. Биение ее сердца – биение надежды – могло бы заглушить сейчас рев Дракона.

– И это действительно в вашей власти?

– Я уже отправила ходатайство. И очень надеюсь, что ты согласишься.

Тамара с видом заговорщика ей подмигнула.

Ревна не представляла себе жизни на передовой. И никогда к ней не стремилась. Не хотела работать на заводе или в любом другом месте, где Союз мог бы душить ее своими стальными пальцами. В конце концов, она – с железными ногами и предателем-отцом – была ему не нужна. Однако… Защитница Союза. Все это время она была проклятием, но теперь мама с Лайфой смогут вновь обрести кое-что из утраченного. Им возвратят прежний статус, дадут огнестрельное оружие, дополнительный паек и право пользоваться безопасными убежищами для добропорядочных граждан Союза. И пока она будет следовать установленным правилам и нормам, этот статус будет за ними оставаться.

Тамара наверняка сначала переговорила со скаровцами. И могла попросить их напугать Ревну, чтобы ее весьма уместное предложение показалось еще чудеснее. Но если бы даже Ревна знала наверняка, что так и было, ее решение не изменилось бы.

– Ну, что скажешь? – поднажала на нее Тамара.