Люди с платформы № 5

– Продолжайте, – попросила Айона. – Мне интересно.

Ей и в самом деле стало интересно. А вдруг с помощью Эмми она увидит все это в новой перспективе: «бурлящей» и «отвечающей духу третьего тысячелетия».

– Эта женщина могла бы поговорить с мальчиком о том, что порнография – это сплошной обман. Объяснить ему, что обычные женщины выглядят совсем не так, как героини порнофильмов, и что сексуальные контакты в реальной жизни отличаются от того, что там показывают. Этим она бы очень помогла всем тем девушкам, которые впоследствии появятся у ее сына.

Надо признать, в рассуждениях Эмми был определенный смысл, но Айона не знала, как относиться к словам попутчицы. Услышанное и нравилось ей, и в то же время вызывало раздражение. Она сочла за благо не бороться ни с одним из этих чувств. И лишь сказала:

– А вы не находите, что у матери с сыном получился бы весьма непростой разговор?

– И что же в этом плохого? Мальчишке было бы неловко и даже страшно говорить о сексе с матерью. Возможно, это на какое-то время даже отбило бы у него желание смотреть порнофильмы!

– Знаете, а вы очень логично обосновали свою позицию. Не могу с вами не согласиться. Например, нынешние юноши даже не подозревают о существовании волос на лобке, ведь у порнозвезд волосы там всегда тщательно выбриты. И когда в реальной жизни они натыкаются на эту растительность, то испытывают отвращение. Ну почему женщины должны следовать дурацкой моде и подражать девочкам предпубертатного возраста? Лично я всегда предпочитала стиль семидесятых – стиль «естественной женщины». Кустистый лобок, который иногда требуется подстригать, чтобы растительность не становилась неуправляемой. Восхитительное зрелище, должна вам сказать.

Похоже, ее слова удивили Эмми и даже повергли девушку в легкий шок. Боже, не переборщила ли она со своим признанием? Нынешняя молодежь такая субтильная.

– Айона, а вы заметили, что окружающие слушают наш разговор? – перегнувшись через столик, шепотом спросила Эмми.

– Не говорите глупостей, дорогая. Люди поглощены своими газетами, копанием в айфонах и музыкой в наушниках. Им совсем не до нашей беседы.

– Так вы живете вблизи дворца Хэмптон-Корт? – вдруг поинтересовалась Эмми.

Вопрос, совершенно не связанный с темой их разговора, на некоторое время выбил Айону из колеи, вынудив сделать ментальный поворот на сто восемьдесят градусов.

– Да. Мы с Би почти тридцать лет назад купили дом в Ист-Моулси, почти на самом берегу реки. Мы тогда вернулись в Англию из Парижа и ужаснулись ценам на жилье в центре Лондона. Ист-Моулси показался нам идеальным компромиссным решением. Удобное железнодорожное сообщение с центром, рядом Темза, дворец и парк Буши.

Айона хотела скаламбурить что-нибудь насчет густой растительности в парках и бушах и таким образом протянуть ниточку к предыдущей теме их беседы, но Эмми заговорила снова, лишив ее такой возможности:

– Я всегда хотела побывать в Хэмптон-Корте. В школе меня просто завораживала история династии Тюдоров. Как вы думаете, призрак обезглавленной Анны Болейн до сих пор бродит там по коридорам?

– Вы ни разу не были во дворце? Вам обязательно нужно его посетить! – воскликнула Айона. – А какой там потрясающий лабиринт из живой изгороди. Я несколько лет постигала его премудрости, пока не научилась беспрепятственно проходить из конца в конец. Сколько удовольствия это доставляет. – У Айоны появилась блестящая идея. – Вот что, милая, я могу устроить вам экскурсию по дворцу и парку. Хотите? Почему бы нам не встретиться в это воскресенье, часов в десять утра? Вы свободны? – И она затаила дыхание, ожидая ответа.

– В это воскресенье?.. Я не уверена… – пробормотала Эмми.

Айона чувствовала: ее попутчица ищет причину для отказа, но ей не хотелось упускать такую возможность.

– Ну пожалуйста.

Со стороны могло показаться, будто она упрашивает Эмми. Отчасти да, так оно и было. Айона сознательно пошла на это, ибо иногда, как известно, цель оправдывает средства.

– Хорошо. В самом деле, почему бы и нет? Спасибо за приглашение. Тогда до воскресенья, если только мы снова не встретимся в поезде раньше.

Айона мысленно похвалила себя за напористость.

– Кстати, хотела показать вам кое-что. – Эмми достала из кармана мобильник и открыла снимок. Айона увидела девушку с причудливыми волосами. Ее лицо было скрыто под косметической маской ядовито-зеленого цвета. Девушка лежала в пузырящейся ванне и читала номер «Современной женщины». – Не ваш ли журнал читает Физз?

– Да. Как раз там я и работаю. Но кто такая Физз? И откуда столь странное имя? Оно хорошо подошло бы для шипучего напитка или бомбочки для ванной, но никак не для человека!

– Физз – настоящая сенсация TikTok, – сказала Эмми. – Меня познакомила с ней моя работа, и мы подружились. Вам стоило бы пригласить ее вести колонку в вашем журнале. Уверена, она бы с радостью согласилась. Если хотите, я у нее спрошу.

– Эмми, это очень любезно с вашей стороны. Посмотрим, что скажет наш главный редактор.

У Айоны не было ни малейшего желания говорить с Эдом. Она и так ходила по лезвию ножа, не хватало еще усугублять свое положение разговором о какой-то второсортной знаменитости из приложения, популярного среди детей и подростков.

Поезд подошел к платформе вокзала Ватерлоо. Эмми торопливо надела куртку, убрав мобильник в карман.

– До встречи в воскресенье! – сказала она и поспешила к выходу.

Айона улыбнулась своим мыслям. Потом неспешно собрала вещи, подхватила Лулу и тоже направилась к дверям. Кто-то взял ее за руку. Обернувшись, она увидела мужчину примерно ее возраста. Он с восторгом смотрел на Айону.

– Мне тоже очень нравится волосатый лобок, – сказал незнакомец. – Сейчас это большая редкость. – И выразительно подмигнул.

Только этого еще не хватало. Одним из преимуществ ее возраста, как считала Айона, было отсутствие приставаний. Повернувшись к наглецу, она наградила его улыбкой акулы, почуявшей запах крови. И спросила:

– Вы, наверное, большой любитель женщин?

– Так оно и есть, – ответил мужчина. – Хотите продолжить знакомство? Я смотрю, вы заинтересовались.

– Да ничего подобного, – отрезала Айона. – Видите ли, я тоже обожаю женщин, и это, как мне думается… точнее, я очень надеюсь, – единственная наша общая черта.

Марта

Теперь Марта появлялась в школе на двадцать минут раньше. Это позволяло ей относительно спокойно пройти по школьным коридорам, пока те еще не наполнились учениками. С тех пор, как ее очень интимный снимок стал достоянием группового чата «Десятого класса», она постоянно находилась в состоянии «сражайся или беги».

Она нигде не чувствовала себя в безопасности. Даже благословенный покой школьной библиотеки нынче был нарушен и испоганен. Вчера Марта, поглощенная поиском книги, оставила в читальном зале свою папку. Позже, спохватившись, девочка вернулась в библиотеку. Папка оказалась на месте, но оттуда выпала распечатка того самого снимка, причем увеличенного. Кто-то нарисовал красным фломастером стрелку, указывающую на самое шокирующее место фотографии, и написал крупными буквами: «НЕ ПРАВДА ЛИ, УДОБНОЕ МЕСТЕЧКО ДЛЯ ХРАНЕНИЯ КНИГ?»

Марта подумывала о том, чтобы вообще перестать ходить в школу, навсегда испортив свою репутацию прилежно посещающей занятия ученицы. Но что бы она стала делать со всеми акрами свободного времени? Известно что: снова и снова ругала бы себя за непростительную глупость.

Марта не винила Фредди, хотя вся затея целиком принадлежала ему.

Ведь это он уговорил подружку прислать ему свое фото в обнаженном виде и с раздвинутыми ногами. Фредди уверял, что уже видел целую кучу влагалищ и это в порядке вещей. По его словам, так делали все девчонки, когда им нравился парень. А Марта усердно старалась быть как все.

Но оказалось, в подобных делах Фредди был таким же наивным несмышленышем, как и она сама. Получив снимок обнаженной Марты, он пришел в дикое возбуждение и на радостях, гордый своей «мужской победой», переслал снимок лучшему другу. Друг очень удивился. Надо же, тихий, прилежный Фредди, которого больше интересовали аккуратные строчки компьютерных программ, нежели девчонки, вдруг раздобыл картинку с голой цыпочкой. Он переслал снимок еще одному парню, а тот выложил фото в WhatsApp. Через десять минут, пожалев о содеянном, парень удалил снимок, но к тому времени картинку с голой Мартой уже успели многократно перепостить и разослать дальше. Между анонимностью и скандальной известностью прошло всего девять часов, а весь путь состоял лишь из четырех непродуманных шагов.

Фредди был ошеломлен, но, как говорится: «Что в Сеть попало, того уже не вернешь». Ему сразу расхотелось оставаться приятелем Марты, и он ретировался в безопасный компьютерный мир.

Родителям Марта не сказала ни слова. Они бы на нее накричали и, хуже того, стали бы обвинять друг друга. После развода их перепалки длились еще несколько лет, и ей меньше всего хотелось вновь раздувать огонь.

Немногочисленная группа ее друзей была шокирована случившимся. Ей говорили правильные слова, выражали поддержку и все такое. Но затем друзья начали постепенно отдаляться от Марты, словно ее глупость была заразной. Они «забывали» занять для нее место в столовой или сообщить, в какое время собрались встретиться после школы. Более того, у них развилась коллективная глухота, поскольку они уже не слышали, когда она окликала их в коридоре.

У Марты, естественно, была мысль обратиться к администрации школы, но для дурня Фредди это имело бы самые серьезные последствия, вплоть до исключения. И главное, все равно никакими мерами уже не загонишь джинна обратно в бутылку. Узнав о случившемся, школьная администрация устроила бы отвратительное общее собрание, посвященное сохранности личных данных и безопасности в Интернете. История Марты стала бы показательным примером, а она сама – образцом идиотизма. Эти «воспитательные меры» только раздули бы происшествие, придав ему дополнительный импульс. Взрослые наложили бы запрет на снимок, потребовав, чтобы каждый из учеников удалил его у себя. Но ведь всем известно, что нынче просто технически невозможно полностью удалить что-либо. А привлекательнее снимка голой девчонки может быть только запрещенный снимок голой девчонки.

Марта подошла к шкафчикам десятиклассников и вдруг остановилась как вкопанная. Поверх шкафчиков висел самодельный баннер, изготовленный из куска старой простыни, с крупной надписью «ХВАТИТ СТЫДИТЬСЯ ШЛЮХ!»

У Марты вспыхнули щеки. Она знала, чьих рук это дело. Она стала настоящей знаменитостью у группки девчонок, выступавших против современного сексизма и женоненавистничества. Они всего лишь пытались ее поддержать, но неужели эти девицы не понимали, что их баннер, изготовленный с самыми добрыми намерениями, клеймил ее шлюхой? Какая ирония: среди десятиклассников она и Фредди были единственными девственниками. Нет, эти юные феминистки не набивались ей в подруги. Они мнили себя ее защитницами, и от их удушающей заботы Марта чувствовала себя еще слабее и никчемнее. Еще в большей степени мишенью.

Коридор постепенно заполнялся. К шкафчикам шли несколько школьных знаменитостей. В ее голове снова зазвучал голос Дэвида Аттенборо: «Взгляните на стаю… нет, на „тявкающее сообщество“ гиен. Они почуяли запах раненого детеныша антилопы. Ему не поспеть за убегающим стадом, и гиены, зная, что сородичи не придут ему на помощь, смыкают кольцо, готовясь его убить».

Марта протянула руку, сдернула баннер, скомкала его и запихнула в свой шкафчик. Там он и останется, словно злокачественная опухоль, которую затем удалят. Марта вошла в пустой кабинет географии. Сейчас здесь было относительно безопасно. Этот дурацкий снимок она сделала только потому, что отчаянно хотела быть как все. А в результате оказалась еще в большей изоляции, чем прежде.