Люди с платформы № 5

– Так это же Диктатор! – воскликнула Би.

Журнал выделил Айоне служебную машину с водителем, который возил их с Би по вечеринкам, а под утро доставлял домой, в Ист-Моулси. Диктофон всегда лежал рядом с ними на заднем сиденье машины. Покинув вечеринку, Айона и Би записывали на миниатюрные кассеты все услышанные сплетни, а также свои впечатления о гостях и торжестве в целом. Айона прозвала диктофон Диктатором. Для журнальных статей ей требовалось как можно больше подробностей, а они быстро забывались, тем паче что после выпитого у них с Би заплетались языки и обеим ужасно хотелось поскорее оказаться дома и завалиться спать.

– У тебя остались пленки? – спросила Би.

– Думаю, большинство отправилось в журнальный архив, но одну я нашла. Девяносто третий год. Хочешь послушать?

Би кивнула. Она уселась в кресло и скинула туфли. Айона прищурилась, нашла кнопку воспроизведения и нажала на нее.

«Итак, мы только что покинули торжество по случаю открытия возрожденного ресторана „Квальино“, – услышала она собственный голос. Казалось, он звучал из другого мира. Наверное, так оно и было. – Говорят, Теренс Конран ухлопал на реновацию целое состояние. Дорогая, сколько он потратил?»

«Точно не знаю. Но наверняка миллионы. Или даже миллиарды. Словом, тьму-тьмущую денег», – послышался ответ.

– Так это же я! – пискнула Би.

– Естественно, ты. Тише! Давай слушать дальше.

«А кто там был?» – послышался мужской голос.

– Твой водитель! Как его звали? – спросила Би.

– Даррен, – пояснила Айона.

«Там были ВСЕ, – ответила молодая Айона, – но большинство сплетен касалось тех, кто там НЕ БЫЛ. Мы ждали появления принцессы Ди, но она так и не приехала. По слухам, она жутко разозлилась на журналистов из „Дейли миррор“ за публикацию ее снимков из спортзала».

«И ей есть на что злиться, – вставила молодая Би. – Она же упражнялась на снаряде для снижения веса. На том, что позволяет работать над внутренними частями ляжек. Ох, Даррен, видел бы ты ее промежность! И не скажешь, что принцесса!»

«Дорогая, промежности есть даже у принцесс. Ее засняли в трико и эластичных шортах. Да уж, отнюдь не Шарон Стоун в „Основном инстинкте“. Но я все равно не понимаю, чем это помешало ей появиться на столь знаменательном событии», – сказала молодая Айона, которой, по мнению Айоны нынешней, не хватало умения проявлять эмпатию.

«А что вы там ели?» – продолжал допытываться Даррен.

Он всегда был трезвым и до противного ответственным. Айона подозревала, что журнал специально проинструктировал водителя по части таких вопросов, чтобы они с Би не забыли поведать Диктатору все важные подробности.

«Громадные блюда с дарами моря! – ответила молодая Айона. – Креветки, лобстеры, крабы, устрицы. И все – в ледяной крошке. Я отвела душу, наевшись до отвала. А тебе понравилось, Би?»

«Не особенно. Слишком много ног, за исключением устриц, у которых их вообще нет», – заявила молодая Би, заставив нынешнюю Би хмыкнуть.

Айона остановила запись, поскольку Долли уже запела другую песню. Она подошла к креслу, подняла Би на ноги, крепко обняла и уткнулась подбородком ей в плечо.

– Дорогая, они собрались меня уволить, – сказала Айона, произнося слова куда-то в пространство за спиной Би.

– Да как они смеют, черт их побери? – спросила та. Айона почувствовала, как у любви ее жизни от негодования напряглись все мышцы на спине. – Ты же звезда их журнала!

– Была когда-то, но теперь… погасла, – вздохнула Айона.

– Ты всегда будешь моей звездой, – возразила Би. – Всегда. Самой яркой звездой на небе. Как называется самая яркая звезда?

– Сириус.

– Так вот, ты будешь моим Сириусом, – сказала Би.

– Сириуосно? – пошутила Айона, еще крепче обняв Би и заставив себя рассмеяться, чтобы не расплакаться.

Санджей

08:19. Нью-Малден – Ватерлоо

Едва войдя в поезд, Санджей услышал пронзительный свист. Но это свистел не кондуктор в свой свисток. Для такого свиста нужно вложить два пальца в рот и хорошенько дунуть, как фермер, который подзывает овчарку. Санджей и другие пассажиры в вагоне дружно обернулись в поисках источника свиста. Им оказалась Айона. Она размахивала руками, подзывая парнишку к себе.

У Санджея забурлило в животе, ибо, как и две недели назад, в то «виноградное» утро, рядом с Айоной сидела Девушка-из-Поезда. Вот он, его шанс. На этот раз он не оплошает.

Санджей направился к ним, изо всех сил стараясь двигаться непринужденно, отчего следил за движением каждой мышцы тела.

Как всегда, Девушка-из-Поезда держала книгу с торчащей из нее кожаной закладкой. Чувствовалось, что с книгами она обращалась бережно, не позволяя себе загибать страницы или, хуже того, мять и ломать переплет.

– Доброе утро, Айона! – поздоровался Санджей, изображая невозмутимого Джеймса Бонда, приветствующего мисс Манипенни.

– Санджей, дорогой, – ответила Айона, пересаживая любимицу к себе на колени, – садитесь. Лулу совершенно не против того, чтобы уступить место героическому медбрату. Правда, моя милая? Так она научится делиться с другими. Кстати, Лулу, это называется «горячий стул». Такие вот дела, – сказала она собачке, которая вовсе не обрадовалась переменам.

Молодой человек сел на освободившееся место и попытался привести хотя бы в относительный порядок свои мысли, напоминавшие стадо испуганных овец.

– Санджей, познакомьтесь. Нашу попутчицу зовут Эмми. Ее имя пишется с двумя «м», – продолжала Айона, указав на Девушку-из-Поезда. Итак, у нее появилось имя. – Почти палиндром, но не совсем.

«Что еще за палиндром?» – подумал Санджей. Слово было похоже на название лекарства, но ему такие лекарства не встречались.

– А я вас помню! – сказала Эмми и улыбнулась, отчего на щеке появилась ямочка. Сегодня ее волосы были завязаны в пучок, но несколько прядок выбивались. – Вы тот удивительный медбрат, что спас пассажира, который чуть не умер прямо у меня на глазах!

Санджей почувствовал, что краснеет. Он попытался пробудить в себе вибрации героя, но, похоже, сейчас больше напоминал смущенную мисс Манипенни, нежели невозмутимого Бонда.

– Не правда ли, он действовал просто потрясающе? – спросила Айона, словно гордая мамаша, чье чадо участвовало в рождественской постановке. – Санджей, Эмми занимается рекламой в Интернете. Она проделывает всевозможные умные штучки с сайтами и соцсетями, продвигая крупные бренды, которые хотят завоевать внимание молодежи.

И Айона выразительно посмотрела на парня. «Теперь ваша очередь сказать что-нибудь интересное», – говорил ее взгляд.

– Надо же, – пробормотал Санджей.

– В общем-то, моя работа по значимости не идет ни в какое сравнение с вашей, – заметила Эмми. – Вы ведь спасаете человеческие жизни. Я видела это своими глазами. Вы действовали так спокойно и сосредоточенно. Я же просто мотивирую потребителей, чтобы они покупали больше стирального порошка или туалетной бумаги. Представляю, какое удовлетворение испытываете вы, помогая людям, правда?

– Да, пожалуй, – кивнул Санджей.

Молодой человек пытался отыскать в памяти подходящий случай из своей практики, где он предстал бы сильным и заботливым. Героическим, но скромным. Он уже приготовился заговорить, как вдруг глаза Айоны округлились, и она задергала головой. Никак у нее припадок? Нет, она пыталась что-то ему сообщить. Санджей беспомощно воззрился на спутницу, пытаясь разгадать этот шифр движений. Айона явно старалась помочь бедняге, но ее усилия лишь усугубили его волнение.

Почувствовав резкий удар в лодыжку, Санджей вскрикнул и недовольно посмотрел на попутчицу. Та, еще сильнее выпучив глаза, кивала головой в сторону окна. Санджей повернулся направо. До этого он даже не видел мужчину, сидевшего рядом с ним: отчасти потому, что смотрел на Эмми, а отчасти из-за невзрачности самого пассажира.

Санджей давно заметил, что в вагонах ездит «костюмная бригада»: юристы, банковские служащие, финансисты и так далее, склонные одеваться более или менее одинаково. Все они носили серые или темно-синие костюмы, одноцветные или полосатые рубашки спокойных тонов и ботинки броги. Некоторые пытались выделиться, блеснуть оригинальностью или индивидуальностью, надевая галстуки с замысловатым узором, носки с яркими полосками или дизайнерские запонки, словно бы желая заявить окружающим: «Я интереснее, чем вы думали». Но только не этот пассажир. Он явно не был поклонником диковинных галстуков. И одевался так, будто хотел полностью слиться с толпой. Большинство мужчин с возрастом приобретали характерные черты внешности: носы картошкой, желваки или волосатые уши. У этого человека не было ничего подобного. В нем вообще не было абсолютно ничего примечательного или запоминающегося.

Только сейчас Санджей заметил открытую коробку для ланча, стоявшую перед его соседом. Там лежали сэндвич, банан и плитка шоколада. Неужто еще существуют коробки для ланча? Неужели людям мало сети магазинов и ресторанов быстрого питания? В слегка подрагивающей руке пассажир держал клочок бумаги, на который и смотрел, буквально разинув рот.

Айона снова ткнула Санджея ногой в лодыжку и, кивком указывая на бумажку, прошептала громче, чем намеревалась: