Люди с платформы № 5

Однако сейчас от его самодовольства не осталось и следа. Он находился в крайнем смятении. Наклонившись вперед, мужчина схватился за горло и издавал нечленораздельные звуки; нечто среднее между кашлем и рвотой. Рядом с ним сидела хорошенькая девушка с рыжими волосами, заплетенными в косу, и безупречно гладкой кожей. Она вряд ли задумывалась о свойствах своей кожи, принимая их как должное, хотя когда-нибудь будет вспоминать былые времена с восторгом и грустью.

– С вами все в порядке? – спросила девушка.

Зачем спрашивать? И так ведь ясно, что ему плохо. Мужчина поднял голову, попытавшись что-то сказать, и не смог. Казалось, слова застряли у него в горле. Жестами он показывал на недоеденный фруктовый салат, стоявший перед ним на столике.

– Наверное, он подавился клубничиной. Или виноградиной, – заметила девушка.

Ситуация была критической, и не столь важно, какой именно ягодой подавился их сосед. Отложив книгу, девушка похлопала его по спине между лопаток. Однако сделала это мягко. Зачастую такие похлопывания сопровождаются словами: «Хороший песик». Тогда как сейчас требовалось нечто совершенно иное.

– Нужно стукнуть посильнее, – сказала Айона.

Перегнувшись через столик, она похлопала мужчину уже не ладонью, а крепко сжатым кулаком. Это доставило ей удовольствие, весьма неуместное в подобных обстоятельствах. На мгновение бедняга затих, но тут же снова стал давиться. Его лицо покрылось пурпурными пятнами, а губы начали бледнеть.

Неужели он умрет прямо здесь, в вагоне утреннего поезда? Неужели не доедет до Ватерлоо живым?

Пирс

08:13. Сербитон – Ватерлоо

Сегодня Пирс напрочь выбился из привычного графика. Начать с того, что он сел не на тот поезд, каким обычно ездил. Ему нравилось появляться в Сити еще до открытия рынков, однако нынче весь дневной распорядок полетел вверх тормашками, поскольку вчера Кандида уволила очередную гувернантку-иностранку.

В этом году Магда была у них уже третьей по счету гувернанткой, и Пирс лелеял надежду, что девица продержится хотя бы до конца школьной четверти. А потом они с Кандидой раньше срока вернулись с отвратительного уик-энда en famille[2 - Семейный, в семейном кругу (фр.).] и нашли Магду в постели с ландшафтным архитектором. Помимо этого, они обнаружили также следы кокаина и свернутую банкноту, лежащую на твердой обложке книги Джулии Дональдсон «Груффало». Возможно, Пирс и сумел бы убедить Кандиду оставить Магду, сделав той солидное внушение. Как-никак у гувернантки был выходной день. Но осквернение любимой книжки детей стало для жены последней каплей. «Как я могу снова читать эту сказку и не представлять при этом Томазо, шарящего в глубокой чаще Магды?» – орала Кандида.

Однако на этом неприятности не закончились. Когда Пирс наконец-то сел в поезд на платформе Сербитон, то увидел, что единственное свободное место находится напротив странной тетки и ее плоскомордой, хрипло дышащей собачонки. По утрам он не сталкивался с нею, зато до противного часто видел на обратном пути. Очевидно, Пирс был не единственным пассажиром, старавшимся избегать дамочку, поскольку обычно места вокруг нее пустовали.

Сегодня Чокнутая Собачница выглядела просто смехотворно. Она вырядилась в ярко-красный твидовый костюм. Такая ткань куда больше подошла бы для обивки мебели в начальной школе.

Пирс быстро прикинул в уме, что лучше: простоять весь путь до Ватерлоо или сесть напротив этого дивана на каблуках. Потом он увидел, что рядом со свободным местом сидит весьма привлекательная девушка, которую он тоже прежде часто встречал в пригородных поездах. Пирс заметил у нее между двумя передними зубами небольшую щербинку – маленькое несовершенство, что добавляло лицу шарма, делая его не просто хорошеньким, а притягательным. Кажется, однажды он даже подмигнул красотке. Бывают такие молчаливые моменты общения между привлекательными и успешными пассажирами, погруженными в море посредственности и чувствующими себя как гоночные машины экстра-класса на автостоянке возле дешевого супермаркета.

Пирс мысленно прикинул возраст девушки. Где-то ближе к тридцати. На ней были облегающая розовая юбка, открывающая красивые ноги, к сожалению спрятанные под столом, белая футболка и черный блейзер. Должно быть, она работала в каком-нибудь трендовом медиацентре, где позволяли так одеваться всю неделю, а не только по пятницам. Видя такое лакомство для глаз, он решил сесть рядом.

Достав телефон, Пирс начал проверять основные сделки. На прошлой неделе он потерял кучу денег и потому сейчас должен был проявить осмотрительность. Вознеся мысленную молитву богам рынков, Пирс потянулся к фруктовому салату, купленному в привокзальном супермаркете, взял виноградину и сунул ее в рот. Позавтракать дома не удалось. Он только и делал, что пытался заставить детей завтракать, а те упирались и кричали: «Где Магда? Мы хотим Магду!» В кондитерской секции супермаркета Пирс засмотрелся на булочки с шоколадом, но Кандида запретила ему есть сладкое, заявив, что муж толстеет. Толстеет? Ха! Да для своего возраста он находился в превосходной форме. И тем не менее, помня, что сидит сейчас рядом с привлекательной девицей, Пирс подобрал живот.

Он жадно вглядывался в цифры, ползущие по экрану мобильника. Ему не померещилось? «Дартингтон диджитал» – явный успех. Пирс непроизвольно резко вдохнул и вдруг почувствовал, как ему заклинило горло. Он попытался перевести дыхание, но лишь глубже протолкнул этот клин.

«Спокойно, – приказал себе Пирс. – Не теряй голову. Это всего-навсего виноградина. Рассуждай трезво».

Однако нормально думать не удавалось. Его захлестнула волна страха и беспомощности.

Пирс громко ударил руками по столу и выпучил глаза, в молчаливой мольбе обращаясь к обеим женщинам. Потом кто-то похлопал его по спине, но это был скорее массаж, а здесь требовался прием первой помощи. Слава богу, затем его ударили со всей силой. Ну, теперь-то получится? С неимоверным облегчением он почувствовал, как проклятая виноградина чуть сдвинулась… и тут же вернулась в прежнее положение.

«Я не могу отдать концы прямо здесь и сейчас, – думал Пирс. – Только не в этом отвратном пригородном поезде, в окружении ничтожеств и фриков». Следом явилась еще более удручающая мысль: «Если я сейчас умру, Кандида все узнает. Она поймет, чем я занимался, а дети вырастут, зная, каким неудачником на самом деле был их отец».

Скрючившись над столом, Пирс краем глаза видел, что красный твидовый костюм встал. Это было похоже на извержение вулкана. Следом раздался оглушительно громкий голос:

– В ВАГОНЕ ЕСТЬ ВРАЧ?!!

«Ну пожалуйста, пожалуйста, пусть в вагоне окажется врач. – Он бы отдал сейчас что угодно за возможность свободно дышать. – Вселенная, ты меня слышишь? Помоги! Это же в твоей власти».

Пирс закрыл глаза, но по-прежнему видел что-то красное: то ли призрак твидового костюма, то ли набрякшие кровеносные сосуды за глазными яблоками.

– Я медбрат! – послышалось у него за спиной.

Прошло несколько секунд, показавшихся ему вечностью. Потом чьи-то руки крепко обхватили Пирса сзади, подняли на ноги и со всей силы трижды ударили в живот.

Санджей

08:19. Нью-Малден – Ватерлоо

Сегодня я наконец сделаю это», – думал Санджей, шагая к станции Нью-Малден, чтобы сесть на свой обычный утренний поезд. Сегодня он соберет все имеющееся у него мужество и заговорит с Девушкой-из-Поезда. Санджей заранее продумал, что именно ей скажет. В дороге она всегда читала какую-нибудь книгу. Настоящую, бумажную, а не электронную. Аудиокниги она тоже не жаловала. Это являлось одной из многих причин, подсказывавших Санджею, что между ними установятся прекрасные отношения. На прошлой неделе Девушка-из-Поезда читала роман Дафны Дюморье под названием «Ребекка». Санджей раздобыл в местном магазине экземпляр книги и за выходные прочел несколько первых глав. Поэтому сегодня (будем исходить из того, что девушка все еще продолжает читать этот роман) можно будет спросить, какого она мнения о миссис Дэнверс. Великолепное, весьма оригинальное начало для разговора, дружеского и интеллектуального одновременно.

По дороге на станцию Санджею обычно попадались двое его коллег и приятелей, с которыми он делил жилье. Они работали в той же больнице, что и он, но сейчас им доставались преимущественно ночные дежурства. Утром он, выспавшийся и достаточно энергичный, шагал в северном направлении. А Джеймс и Итан плелись по улице в южном: бледные, измотанные и пахнущие дезинфицирующим средством. Этакое окошко в мир, где вскоре окажется и он сам.

Пройдя на платформу, Санджей встал возле киоска с закусками, поскольку именно здесь останавливался третий вагон, в котором чаще всего ездила вышеупомянутая девушка. (За несколько недель он выяснил это методом проб и ошибок.)

«Великолепная книга, – мысленно репетировал он начало разговора. – Что вы думаете о миссис Дэнверс? Кстати, меня зовут Санджей. Вы часто ездите этим поездом?» Нет, последняя фраза никуда не годится. Слишком уж банально.

Едва войдя в вагон, Санджей понял, что сегодня удача и впрямь ему улыбнется. Его девушка сидела за столиком для четверых, напротив Радужной Леди, вечно ездившей с собачкой, и рядом с крепким мужчиной средних лет в дорогом костюме. Этого пассажира Санджей уже несколько раз видел прежде. Высокомерный, самоуверенный топ-менеджер. На таких Санджей вдоволь насмотрелся на отделении экстренной медицинской помощи, когда их везли на каталках с прободением язвы, вызванной нескончаемыми стрессами, или с подозрением на инфаркт (следствие «расслабухи» с помощью кокаина). Те, кто были в сознании, обычно кричали: «У меня частная медицинская страховка!» Наверняка и этот тип тоже считал себя лучше большинства простых смертных и не отличался уважением к личному пространству других.

Зато Санджею очень нравилась Радужная Леди. Он часто встречал ее по пути на работу, но никогда не заговаривал. Причины его симпатии были очевидны. В мире, где почти все одевались в черное, темно-синее и разные оттенки серого, эта женщина появлялась в одежде изумрудно-зеленого, бирюзового и ярко-пурпурного цветов. Она и сегодня не обманула его ожиданий. На Радужной Леди был костюм из ярко-красного твида, что делало ее похожей на клубничное варенье, какое всегда оставалось на дне больших «семейных» жестяных банок кондитерской фирмы «Куолити-стрит».

Может, попросить Радужную Леди снять собачку, чтобы он тоже мог сесть за столик? Как-никак ее питомица вряд ли имела сезонный билет, да и вообще позволять животному занимать место, предназначенное для людей, противоречило всем правилам гигиены и безопасности. Но Санджей не только восхищался Радужной Леди; он в равной степени также и побаивался ее. Причем наверняка не он один. Каким бы переполненным ни был вагон, лишь немногие пассажиры отваживались попросить эту даму убрать собачку с сиденья. А если и просили, то впредь никогда уже не повторяли этой ошибки. С Радужной Леди не рисковали связываться даже кондукторы.

Держась за металлический поручень, Санджей остался стоять. Он пытался сообразить, как лучше приблизиться к девушке и начать разговор. Раньше он никогда не заговаривал с незнакомыми людьми. Все его прежние свидания происходили с сокурсницами в колледже или сослуживицами на работе, а также через сайт знакомств. Там ты день за днем ведешь беседу о пустяках, осторожно выдавая крупицы сведений о себе. До встречи живьем проходит немало времени. Старая школа с жуткими условностями. Понятно, почему его сверстники предпочитали знакомиться иным способом.

В пространстве вагона, как всегда, было довольно тихо, если учесть, что в этой небольшой металлической коробке ехало около восьмидесяти пассажиров. Только постукивание колес, лязгающие всплески музыки из чьих-то наушников да редкое покашливание. И вдруг в это пространство, словно тяжелый грузовик, ворвался крик:

– В ВАГОНЕ ЕСТЬ ВРАЧ?

Санджей получил ответ на свои мольбы, хотя довольно неожиданно и весьма экстравагантным образом. Кашлянув, он придал голосу максимальную уверенность и ответил:

– Я медбрат!

Толпа почтительно расступилась. Пассажиры отодвигались, освобождая ему проход. Санджей шел, улавливая целую гамму запахов: кофе, туалетной воды, пота. Он торопился к столику, где сидели Радужная Леди, его девушка и мужчина, который наверняка чем-то подавился.

В медицинском колледже, где учился Санджей, подобный случай изучали еще в первом семестре первого курса. Неотложная первая помощь, модуль № 1: толчки в живот, также известные как прием Геймлиха.

Сказалась практика: дальше Санджей действовал на автопилоте. Он и не подозревал, что в нем столько силы. Подойдя к задыхающемуся мужчине сзади, Санджей рывком поднял того с места, сцепил руки у него на животе и резко надавил на диафрагму. Три раза подряд. Казалось, весь вагон замер, испытывая сочувствие к пострадавшему. Затем из горла мужчины послышался мощный кашель, коварная виноградина с космической скоростью вылетела наружу и шумно шлепнулась прямо в чашку Радужной Леди, где еще оставался недопитый чай.

Чашка загремела, но устояла на блюдце. Вагон взорвался аплодисментами. Санджей почувствовал, что покраснел.

– А-а, так это была виноградина, – объявила Радужная Леди, глядя в чашку так, словно все это являлось частью игры «Угадай спрятанный предмет» на каком-нибудь детском празднике.

– Огромное вам спасибо. Полагаю, вы спасли мне жизнь, – сказал мужчина. Слова он произносил медленно и с трудом, словно бы они продирались сквозь память о виноградине. – Как вас зовут?

– Санджей. Не стоит благодарности. Это часть моей работы.

– А я Пирс. Никакими словами мне не выразить свою благодарность, – признался спасенный, лицо которого постепенно розовело.