О ком молчала Кит

– Эй, ты чего замерла? – папа машет перед моим застывшим лицом руками. Глаза вмиг начинают моргать.

– Что?

– Говорю красивая подвеска.

К горлу подобрался ком.

– Спасибо, па…

* * *

Всего лишь на секунду мне показалось, что все будет хорошо. Всего на секунду. И эта секунда оказалась самой лживой секундой в моей жизни. Я стала думать о том, что меня ждёт в школе. Предметы, самой собой, Сара и Алекс. О, как непредсказуем мир – вчера ты его любишь, сегодня уже нет. И знаете, было бы чертовски классно, но увы, я его люблю. Я его люблю вчера, сегодня, завтра.

Улица полна машинных сигналов. Кругом люди в деловых костюмах, с кофе и газетой в руке, пытаясь узнать о новых сплетнях и принять завтрак одновременно. Кто-то травится утренним хот-догом, кто-то сидит в кафе и уплетает традиционный завтрак, а кто-то, как я, считает завтраком жвачку со вкусом черешни. Судя по тому, что в желудке у меня поют киты, я все ещё голодна, даже хуже, мой аппетит не на шутку разыгрался. Подул легкий ветерок, от которого листья на тротуаре подлетели вверх, точно также, как и мои волосы, превратившиеся на мгновение в щупальца, как при подводном плавании. Порой бывает, когда на душе грустно, я начинаю думать; на ум приходят небывалые мысли, и если бы люди могли их слышать, то приняли бы меня за сумасшедшую. Например, существуют ли инопланетяне? Коли да, то почему я их никогда не видела? Или, быть может, они бояться людей. Наверное, потому, что сверху, с космоса, при помощи супер бинокля, видели как разругалось человечество: рабство, захват территорий, холодные войны, убийства, заговоры, Первая Мировая война, появление фашизма, Вторая Мировая война, ядерные бомбы… Инопланетная раса считает нас извергами, и я их прекрасно понимаю. Может, прямо сейчас они следят за нами, за мной? От этой мысли я поглядела на небо, пытаясь найти доказательство своих убеждений. Но ничего. Лишь пара тройка перистых облаков. Хм, а ведь, если вдруг, инопланетяне захотят меня похитить, надо хорошо выглядеть и быть соответственно одетой. Надо причесаться, помыть зубы, сменить белье, а главное, улыбаться. Это странно, что я так думаю? Мне кажется, что в этом мире быть странным менее странно, чем любое другое проявление. И вообще, кто это выдумал – понятие «странность»? И почему люди считают странным то, что не делают они сами. Например, если я буду есть не хлеб с колбасой, а колбасу с хлебом, это странно? Или вот ещё, буду на завтрак есть мороженое, а на ужин яичницу, странно? Ну почему люди относятся с брезгливостью тем, кто хоть немного отличается от них? Вот это вот как раз и странно!

С этими мыслями я перебежала улицу и была в четырёх шагах от «Уост-Игл», в котором уже идут занятия. Отлично, не буду говорить с Алексом хотя бы один урок… Ох, черт! Мы же сидим за одной партой!

Я буквально перелетала ступеньки и уже бежала к нужному кабинету, а именно к кабинету алгебры. Пробегаю по скользкому полу с табличкой «не бегать!» и резко останавливаюсь, когда вижу нашу школьную уборщицу, которая согнувшись моет кафель. Я чуть ли не сбиваю её с ног, но успеваю затормозить, хоть и сама падаю на влажный пол, отчего очки на носу чуть ли не долетают до потолка. На некоторое время я перестала чувствовать все ниже бёдер. От боли я стиснула зубы, но нашла силы, чтобы подняться. Неуклюжесть и невезение в одном флаконе…

– Девушка, для кого написано?! Не бегать! – недовольно прорычала женщина в синем халате и перчатках. Её чёрные волосы держатся на леопардовой заколке и от неё пахло моющим средством, а именно лимонным. Я скривила неловкую гримасу, массируя больное место и тяжело простонала.

– Простите, я очень спешу, – отвечаю я и делаю шаг, как внезапно, теряю ориентацию и чуть ли опять не падаю. Уборщица ахнула, но замерла на месте. Все произошло слишком быстро, однако, я все ещё стою на ногах. От чего-то мне стало даже смешно, и я слегка улыбнулась.

– Господи, да аккуратней ты, неладная! – закряхтела та, развернувшись ко мне спиной.

Поправив чёрную оправу очков, а на плече рюкзак, мои ноги снова были в движении.

И вот, передо мной дверь в кабинет алгебры. Перевожу учащенное дыхание, стараясь успокоиться и вести себя как обычно, не вызывая подозрений. Снаружи все тихо, а внутри у меня ураган. Черт, черт, черт! Как мне себя вести с Алом? Что сказать? Попросить прощение? Вихрь мыслей сбил с толку, я не могу собраться. Мне очень страшно. Ладно, надо быть сильной, как учил папа, всегда улыбаться. Так и поступим.

Сложив руку в кулачок, я постучалась об дверь и открыла её, зайдя в класс, где все сразу устремили своё внимание к неожиданному гостю – ко мне. Слышу крик сердца, требующего удрать отсюда и жар в груди. Мисс Флинн, педагог по алгебре, женщина средних лет строго и с вызовом взглянула на меня, оторвавшись от зеленой доски. Она недолго молчит (но уверена, внутри рвёт и мечет), а затем небрежно бросив мел на учительский стол, женщина тонким голосом заговорила:

– Стеллар, ты бы ещё завтра пришла. Присаживайся, я тебя уже отметила, – невнятно отрезала она и присела за стол, поправляя зелёный жакет.

Мне никогда не нравилась алгебра, как и сам учитель. Спешу сообщить, что весь педагогический состав меня ненавидит и мечтает вышвырнуть со школы. Уверена, они ещё и клуб создали в мою честь, в котором собираются, пьют кофе и обсуждают моё поведение, оценки и внешний вид. Типа: «Ой, вы видели эту кикимору? Невоспитанная девчонка!», «Эта Стеллар много на себя берет!», «Сжечь её, сжечь», «Давайте понаставим ей плохих оценок и пусть валит отсюда!». Было бы очень мило…

Смотрю вниз и так прохожу к своему месту, за которым никого не было. Ха, Алекс не пришёл! Какой смелый однако. Побоялся посмотреть мне в глаза после вчерашнего… Какой трус! Этот факт ещё больше меня огорчил и обидел. Я чувствую жжение; пламя будто меня поедает, я горю… В голове лишь мысли о том, что Алекс испугался моих слов. Не верится… Смотрю по сторонам. Сара Бейкер в ярко-желтом платье сидит и жуёт жвачную резинку. Выглядит она вульгарно и мерзко. Что мальчики в ней находят, не понимаю. У неё только внешность! Ни ума, ни внутреннего мира, ни-че-го.

– Кит, достань тетрадь, начни делать записи. У нас новая тема, – обращается ко мне мисс Флинн, возвратив тем самым на землю.

Её обращение для меня подействовало как энергетик. Поступаю так, как женщина велит. Вообще, мне даже не тревожно, когда я пропускаю какую-нибудь тему по алгебре, физике или химии, ибо в любом случае ничего не пойму, а если и пойму, то все равно не смогу решить. Обвожу кабинет взглядом. Помещение просторное, здесь умещается шкафчик с различными приборами для решения тригонометрических задач, огромный циркуль, линейки и, как мне кажется, для красоты, огромные песочные часы. Хотя, мисс Флинн обещала провести самостоятельную работу, где ученики будут выходить к доске и отвечать формулы, и судьей тому будут песочные часы. Иногда горю желанием разбить эти часики. На зелёной доске выцарапана тема и какие-то новые способы решения примеров, а чуть ниже написаны формулы, которые взяты в неровный квадрат. Вновь повернула голову к пустующему месту Алекса и почувствовала тоску на сердце. Испугался моих чувств… Значит, я ему точно не нравлюсь. Что же ты наделала, глупая овца?! Как могла среагировать на игру Сары, которая сейчас довольно улыбается, украдкой смотря в мою сторону. Неужели она говорила с Харрисом? В горле застряла злость; неописуемое желание закричать во весь голос и утонуть в собственных слезах. Как нечестно!

Рокси, грызя ручку, слушает лекцию учительницы и записывает правила в тетрадку. Её непослушные волосы собраны в пучок, и возникает ощущение, что девушка даже их не расчесывала. Интересно, она на меня обижена? Я решила это проверить, поэтому дергаю одноклассницу за красную кофточку, пытаясь привлечь её внимание. Спустя секунду Рокси повернулась ко мне полубоком. Хороший знак.

– А где Алекс? – шёпотом спрашиваю я. Лицо подружки было таким сонным и вялым, будто она всю ночь разгружала продукты в магазине. Вокруг глаз у девушки синяки, лицо отёкшее, а губы сухие. Может, что-то случилось, а я ей своим Алом докучаю?

Облизав губу, Рокси шепотом отвечает:

– Не знаю. Где ты вчера была? Мы тебя ждали на заднем дворе Алекса!

Внутри что-то щелкнуло. Я с недоумением прищурила глаза. Миллион вопросов в уме, но мне не удаётся их сформулировать.

– Что? Кто это «мы»?

Рокси хотела было ответить, как её перебил рассерженный голос мисс Флинн:

– Кит Стеллар, мало того, что ты опоздала, так ещё и другим мешаешь слушать?! Все внимание к доске! – от этого полукрика мне стало хуже.

Учительница вновь повернулась к классу спиной и продолжила говорить об игреках и об иксах, осознавая, что всем на это глубоко плевать. Уверена, учителя алгебры и сами знают о том, что их предмет в будущем нам не пригодится, но все равно повторяют «вот увидите, мой предмет вам понадобится».

Моя рука вторично дёргает Рокси, и та легонько поворачивается.

– Так кто «мы»? – поинтересовалась я, не скрывая грустных эмоций. Девушка поправила кофточку.

– Мы с Алексом устроили для тебя вечеринку у него во дворе, ты не знала? – я покачала головой, умалчивая обиду. – Но ни тебя, ни его мы не дождались. Сами тусовались. Как понимаю, вы хорошо провели время вместе?

На душе такая тяжесть. Не могу выдавить из себя даже вздох. Боже, я, как обычно, все испортила… Как я могла так ошибаться?! От боли стало душно, я облокотилась на стул и схватилась за лоб. Так где же Алекс был, если вчера он не вернулся домой? Боже… А если с ним что-то произошло: сбила машина, напали хулиганы или пьяные люди?.. Я не прощу себе этого. Паника – отличный товарищ воображения, ибо смешавшись, они образуют отличный фильм ужасов.

– Кит, ты чего? – Рокси, нахмурив брови, повернулась ко мне всем телом.

– Мы с Алом повздорили…

– Что? Почему?

– Он узнал…

Не успев ничего сказать, я заметила нависшую тень над партой; эта была мисс Флинн. Её пылающие злостью глаза прямо-таки пожирают меня, а гнев обещает выплеснуться самым худшим образом. Тут стало ясно, что я заработала себе проблемы на голову. Учительница сложила руки на груди и язвительно улыбнулась, как и все отрицательные герои из мультфильмов.

– Кит, остаёшься после уроков, – заключила женщина и сделала уверенные шаги к доске.

– Но почему?! Я же ничего не сделала!

Её физиономия сморщилась до неузнаваемости, как изюм, который я ненавижу всем сердцем. Вообще-то, мне на ум пришла идея сортировать учителей по фруктам, которые мне нравятся или же нет: Мистер Одли, учитель по физической культуре, будет яблоком, миссис Геккер, педагог по анатомии, апельсин, а вот, например, миссис Ойербах чернослив, потому что я их обоих не выношу.

– Ты опоздала на мой урок на десять минут, ты отвлекаешь учеников и не даёшь объяснять мне тему! Думаю, этого достаточно, не говоря уже о твоём отвратительном поведении и успеваемости!

Ох, ну конечно, перевернула все с ног на голову; она жертва, а я самая большая ошибка человечества. Несправедливо.

– Ясно,  – отрезала я, понимая, что учитель «всегда прав», хоть это редко, когда правда.

– Это все, что ты хочешь мне сказать? А как же «простите, я больше так не буду»? – Флинн приподняла левую бровь. Боковым зрением замечаю лица одноклассников: кто-то доволен моим положением, кому-то все равно, а меньшинство с сочувствием переживает этот концерт. Я глубоко вздохнула.

– Да, это все, что я хотела сказать.

Женщина хмыкнула.

– Ладно, пусть так, – она в очередной раз отворачивается.

Господи, как же эта жаба меня разозлила. Из-за какого-то пустяка оставить после занятий, кошмар! Меня переполняют чувства обиды и отчаяния. Жизнь рушится на глазах, и я не в силах этому препятствовать. Когда ты понимаешь, что все зависит от тебя, становится хуже, ибо ты осознаешь, что ничего не можешь. Ты бессилен. Я просто хочу прикрыть веки, откинуть голову назад и спрыгнуть с высотки, и лететь, пока не упаду. Эти дни извели меня. Кто сказал, что жизнь подростка – рай? Это самый, что есть настоящий ад. Мы горим каждый день, горим! Жизнь – это сцена, а ты в ней декорация. Как вам такая правда?