Обсессия

Я иронично хмыкнула.

– Ага, поэтому ты не сказал им про медицинский колледж? Знаешь что, Брайан, – наши глаза нашли друг друга, и я заметила в чужих настороженность, – я больше так не хочу.

– Агата, серьезно, я не понимаю из-за чего ты так завелась.

Поднялся зябкий ветер, колыхавший мои длинные пряди, отчего я заправила их за уши, сделавшись совсем мрачной.

– Я не завелась, Брайан, – процедила хладнокровно, – мне просто надоела твоя безучастность и равнодушие к моим чувствам. Ты ни в чем меня не поддерживаешь. Когда умерла Бьянка, что ты сделал? «Это пройдёт, Эгги, отпусти боль», – напомнила я, понизив голос, – всё. Больше слов поддержки не было. Когда Дельфи разослала всем её фотки, что ты сделал? Сказал помириться с Кэндис и обязательно прийти сюда. А ты, блин, знаешь как дорога была мне Бьянка и как тяжело я перенесла её смерть. И, наконец-то, сегодняшнее шоу. Ты со мной, Брайан, да, но не за меня. Возвращайся в дом, – я сморгнула слезу и сразу же вытерла порозовевшие от холода щеки, – продолжай дальше самоутверждаться за мой счёт, не реагировать на тупые сексистские шутки этих идиотов. А я умываю руки.

Не дождавшись его реплики, собралась развернуться и уйти, однако Мойс круто развернул к себе, со всей силой сжимая тонкое запястье. Я скрипнула челюстью от боли, но держалась прямо.

– Ты решила порвать со мной, Агата?! Из-за такого пустяка? Серьезно?! – он приблизился к моему лицу, дышал горячим воздухом в губы, что я даже успела нафантазировать, будто сейчас он поцелует меня.

Но мне плевать. Я не хочу.

– Пустяк? – тихо переспросила я, приподняв уголок рта в снисходительной улыбке. – Твои слова лишний раз доказали мне, что я делаю правильный выбор.

– Мы встречаемся два года! Для тебя все так легко? – запротестовал тот.

– Ты ошибаешься, – выпустила очередную слезу, шмыгнув влажным носом, – мне тяжело, но ты, конечно же, эту тяжесть не видишь, потому что даже сейчас думаешь лишь о себе.

Брюнет пару мгновений испепелял меня медовыми глазами, после чего медленно отпустил руку и брезгливо фыркнул.

– Ну, раз я такой козёл, то ты свободна.

Это была последняя выброшенная им фраза. Он сразу вернулся в дом, успев выхватить у какого-то парня сигарету. Мне захотелось смеяться и реветь одновременно. Брайан в начале наших отношений был принцем на белом коне, Брайан, с которым я только что порвала, настоящая скотина. Если бы он так сильно цеплялся за меня, любил, то попытался бы все исправить, а не воспользоваться двумя клишированными репликами и поставить точку. Урод! У меня в кармане ни цента на проезд, он даже не подумал о том, как я доберусь до дома. Впрочем, это ведь больше не его забота… Точно. Многого захотела, Агата.

Я выпросила у мимо проходящей девушки бутылку вина и почти разом опустошила её. Потому что захотелось. Плюс ко всему, мне холодно. Тем более меня ждёт долгая пешая прогулка до дома. Это была очень веселая вечеринка. Ставлю одиннадцать звёзд из десяти.

Глава 4

Семь лет назад у моего папы не было работы. Его знали как Маркуса, отличного баттера, который, благодаря «ногам от ушей», быстро добирался до базы. Но после несчастного случая, папа уже не мог мчаться на всех порах. Карьера великого бейсболиста скоропостижно завершилась, отец остался ни с чем. Лишь благодаря маминой работе мы как-то сводили концы с концами.

Однажды ей это надоело, и она, вы уже в курсе, ушла. После того скандала, мой отец сломался и обозлился на жизнь. Я все ещё помню своё долгожданное возвращение домой после летних каникул на ферме.

Забежав на кухню, где сидел лишь Маркус в компании трёх бутылок сливочного пива, я вопросительно осмотрелась и начала засыпать подвыпившего папу вопросами, где мама. Он в то мгновение ругнулся. Я не помню его объяснений, зато помню свои сухие рыдания и тёмные ночи. Остаться в десять лет без матери – отстойно. Тогда мне было чертовски интересно, почему же она ушла, бросив меня здесь? Почему она не попрощалась со мной? Неужели матери настолько плевать на родную и единственную дочь? Конечно, я винила себя в её уходе. Наивно считала, что мама бросила нас из-за моего порой плохого поведения или из-за неудовлетворительных оценок. Папа хмыкал только на мои детские предположения. Он стал заменять мне её. Получалось, признаюсь честно, не очень. Особенно с наставлениями. Всё-таки мужская рука не всегда в силах заменить женскую в вопросах воспитания, тем более девочки. Мне захотелось сейчас рассмеяться, вспоминая день, когда у меня началась первая менструация. В тринадцать. Представьте, пожалуйста, мужчину, совершенно не разбирающегося в женской гигиене, в супермаркете. Маркус проторчал там почти пятнадцать минут, не зная какие прокладки приобрести, а я тем временем сидела у него в машине, держась за опухший и ноющий живот. Видели бы вы его лицо, когда он протягивал мне покупку. Стоило похвалить папу за те времена…

В настоящее время отец не совершает подобных подвигов, но он все так же участвует в моей жизни. Нет, не так. Вмешивается в неё. Даже, когда это лишнее. К примеру, в выборе профессии. Отец принял решение, моя задача – примириться. И это ужас как бесит. Ох, сколько же ссор было между нами из-за этого. Папа говорил о медицинском колледже, я говорила «нет». Он тайно узнавал про вступительные экзамены, я закатывала глаза. Он и слышать не хотел о переезде в большой город, я в сердцах посылала его к черту. В тот вечер папа запер меня в комнате, советуя подумать о своём безобразном поведении. Мне было плевать. Мне до сих пор плевать.

Однако, как обычно это бывает, мы долго держим тяжесть в груди, а она накапливается, и в конечном счете происходит взрыв эмоций. То ли выпитый алкоголь повлиял на состояние, то ли разрыв с Брайаном, без понятия. Тем не менее я правда сейчас сижу на холодном бордюре в миле от дома.

Голова предательски закружилась, в груди и глотке горело, словно кто-то постоянно разжигает там костры. Хочется спать. Который час? Видимо, выпить то вино было не самой благоразумной идеей, но о каких благоразумных идеях может идти речь, если ты на вечеринке и если на этой вечеринке ты рассталась со своим парнем? Почему-то люди всегда прибегают к лечению душевных ран при помощи алкоголя, считая его временным утешителем? Ключевое слово – временным. Но мне было это нужно. Пусть на время, главное забыться. Освободить себя от невидимых верёвок, побежать на встречу с Зефиром, отбросить боль. И мысли. О, эти гребаные мысли. От всего можно убежать: от обозлённых родителей, от надоедливых друзей, от скучной жизни, но вот от собственных мыслей не убежишь. От них, правда, можно отвлечься, в любом случае, рано или поздно, ты к ним возвращаешься, а они верно ждут тебя, как мать у окошка в зимнюю ночь.

Проморгавшись вдоволь, я обняла колени и выпустила изо рта горячий пар. Тупая была затея надевать юбку – холодно!

– Агата?

По-моему, из-за выпитого вина у меня начались слуховые галлюцинации. Я слышу знакомый голос. Откуда только?

Для справки: избрала я своим временным пристанищем западную улицу, где полно всяких магазинчиков и закусочных. Время позднее, поэтому почти всё закрыто, но квартал не затянут мраком – горят фонари, светофоры на перекрёстке и рекламные щиты. Единственный причиняемый мне дискомфорт, если особо не придираться, – сырость и мёрзлость. Мои пальцы рук еле-еле сгибались.

– Ты что тут делаешь в такое время? – галлюцинации не прекращались. И, кажется, вышли на новый уровень – я точно слышала шарканье за спиной.

Но стоило человеку встать возле меня, мои догадки обратились в ничто.

Я, зажмурив один глаз, откинула голову назад и взглянула сперва на безоблачное звёздное небо, а потом, когда фокус наконец-то нашёлся, перевела взор на нависшего надо мной парня.

– Леон, – пьяно улыбнулась я.

Тот перевёл дыхание, сел на корточки и принялся ловко изучать мое плачевное состояние. Смотря на того, я сразу подумала, что ему тепло, поскольку брюнет одет в шерстяную оверсайз куртку и чёрную водолазку. Резко захотелось расстегнуть её и просунуть окаменевшие ладони внутрь, обнять парня и опустить голову на одно плечо. Но, поступив так, я выставлю себя круглой дурой.

– От тебя несёт, как от винодельни, – сморщился и резко отстранился тот, вызвав этим самым мой смешок.

– Ты проницателен.

– Ты же в курсе, что ты несовершеннолетняя, да? Могут быть проблемы, если кто-то увидит тебя в таком состоянии, – Леон поворачивал шею туда-сюда, убеждаясь, что поблизости нет полиции, – что произошло?

– Не могу понять нравится ли мне твоя напутственная предосторожность или нет, но ты выглядишь таким зрелым, когда ведёшь себя, как…

– Бесполезно, – заключил категорично тот, прервав реплику, затем поднялся, подгоняя меня, – вставай. Я проведу тебя до дома.

Это предложение не показалось мне интересным. Я демонтировано поморщила нос и отвернулась, оперевшись щекой на колено. Леон, видя это, тихо, но недостаточно, цокнул.

– Не хочу домой, – отказалась я.

– Агата, на дворе начало одиннадцатого, осень. Ты замёрзла, у тебя уже губы синие.

Как мило, что он переживает за меня. Стоп. А может он просто хочет домой и поэтому подгоняет, ведь теперь оставить меня тут не может… Тоже мне, герой.

– Сама потом доберусь, – сопротивлялась до последнего, во всяком случае, мне так мерещилось.

– Не выдумывай. Я вызываю такси, – не видела, но слышала как он набирал номер на телефоне.

Какой он упёртый. А вот Брайан даже этого не сделал.

– Я не хочу домой, не звони!

– Поздно, – бесстрастно заявил парень с блестящими глазами.

Я посмотрела на него с тоской и усталостью. В горле запершило, голос сел. Мне захотелось плакать также внезапно, как остановиться здесь полчаса назад и ждать чудо. Похоже, чудом вышел брюнет.

– Не хочу домой… – обречённо завыла я, шмыгнув носом. – Там папа, он снова начнёт отчитывать меня. А я так устала от его наставлений и возмущений. Иногда кажется, что я его ненавижу, – я поздно поняла, что ляпнула глупость, однако пьяный человек всегда несёт глупости. Ему позволено это делать.

Краем уха ловлю гудки в мобильнике черноволосого, тем не менее, судя по молчанию, он слушал меня. Мне понравилась эта мысль. Мне понравилось, что он ничего не говорил, не спрашивал, лишь терпеливо впитывал бред нетрезвой девицы, с которой никогда не был близок, но не смог бросить. Порой от посторонних идёт тепла больше, чем от близких людей. Леон ничего не сделал, но сумел согреть меня.

– Иногда кажется, – замолкнув, смочила потрескавшиеся губы слюной, – кажется, – повторилась, – что я всех ненавижу. Свою мать, которая легко оставила меня много лет назад. Отца, который видит во мне какую-то задачу. Будто весь смысл его жизни заключается в том, чтобы отдать меня в колледж, который, опять же, выбрал он самолично. Ненавижу друзей, Брайана. Ненавижу Кэндис. Ненавижу школу и директора. Ненавижу несправедливость и предрассудки, ярлыки. После самоубийства Бьянки, я как будто впервые увидела настоящий мир, и он мне, честно говоря, не нравится. Я устала, Леон… Каждый день просыпаться, чтобы что? Я даже не знаю за что цепляться. Каждый о чём-то мечтает, а я просто есть. Мне кажется, будто я проживаю день сурка. Ничего не меняется, – переводя дыхание, я постаралась не пересекаться глазами с оцепеневшим и внимательно слушающим мою исповедь брюнетом, – мне надоело лгать себе, что все в порядке. Ничего не в порядке. Каждый день ссоры с папой, недомолвки с ребятами, вдобавок я рассталась с Брайаном, которому чужое мнение важнее моего. Я не знаю, кто я. Вдруг я тоже сплошное притворство, ведь многие люди, с которыми я общаюсь, лишь актёры. Ты понимаешь меня? Понимаешь?

А вот сейчас я набралась мужества и заглянула в миндалевидные глаза напротив. В отличие от меня, кожа Леона смугловата, даже, осмелюсь сказать, оливковая. Он просто стоял, изучал мою фигурку спокойным расслабленным взором из-под густых ровных бровей. Слабый ветер развевал его неряшливые волосы. Это выглядело загадочно. Вообще, сам по себе Леон выглядел загадочно. Почему я раньше никогда не обращала на него внимания?