Вечно 17. Мы – одинокое поколение

– Ладно. Что я хотел сказать… Рэйчел, в среду будет игра. Противники «Ястребы», вы ведь с Роуз придёте? – блондин смотрит на меня своими темно-синими глазами и прям умоляет сказать «да». Как же отказать ему?

– Конечно… конечно придём, о чем речь?

– Отлично! Это последняя игра сезона, будет потрясное зрелище! Достану вам билеты в лучших местах! – мечтательно произносит Бен. Я криво улыбаюсь и киваю головой. – Ладно, мне пора на тренировку. Чао! – блондин послал мне воздушный поцелуй и побежал в сторону школы.

Замечательно, Рэйчел. Теперь ты обязана пойти на игру и всенепременно захватить с собой Роуз. Почему из-за чьей-то симпатии страдаю я? Хотя, если подумать, то возможно мне понравится?.. Кого я обманываю?! Я ведь просто ненавижу баскетбол, как и волейбол и футбол… Пусть это и ненормально, но меня не изменить.

Наконец, я вышла за территорию школы и иду к ближайшей остановке, которая находится в двух кварталах отсюда. Иду вперёд, не глядя на дорогу и распутываю наушники. Это оказалось сложнее, чем мне думалось. Наконец! Я это сделала! Надеваю наушники и включаю на всю громкость любимую песню любимой группы. Знаю, что у каждого человека есть такая глупая привычка добивать себя грустными песнями, когда и так все ужасно. Я не знаю почему мы так делаем, но у меня есть предположение: в грустных песнях мы находим себя, находим похожие случаи. Грустные песни для нас, как советчики. Поэтому мы их и слушаем. Это элементарно, как два плюс два. Спустя некоторое время, я дошла до остановки и поймала нужный автобус. В транспорте было много людей: все сидячие места заняты, придётся стоять. Автобус порой раскачивается и мне приходится крепко держаться за поручень, чтобы не упасть. Просто класс. Чувствую чей-то взгляд на себе. Оглядываюсь и замечаю парня, стоящего около передней двери транспорта. О, черт! Я узнала этого парня: это был тот брюнет, что чуть не убил меня дверью в кафе. Парень стоит и нагло смотрит прямо в мои голубые глаза. Неужто он узнал меня? Чувствую, что сейчас лопну со стыда. Теперь я хотя бы могу полноценно разглядеть незнакомца: он высокий, хорошего телосложения (даже можно сказать спортивного), его кофейные кудрявые волосы неаккуратно уложены. На парне чёрная расстегнутая кожаная куртка, и от того под ней видна белая вязаная кофта. Почему его, если не ошибаюсь, зеленые глаза смотрят на меня? Так и хочется крикнуть: «Хватит глазеть, это неприлично».

Но он все ещё смотрит. Автобус остановился, и из транспорта вышли пару человек. Мы снова тронулись. Незнакомец продолжает таращиться на меня, поэтому я не сдерживаюсь и опускаю глаза, поправляя вперёд каштановые пряди. Что же ты смотришь на меня? Почему, почему?

Я вновь подняла на него глаза. Спрашивается: зачем? Парень левым краем рта улыбнулся, ещё больше заставив меня смущаться. Ну все, достал! Я вопросительно нахмурила брови, как бы спрашивая: «В чем дело?», но парень лишь обнажил свои белоснежные зубы и посмотрел в пол. Может, я испачкалась и он надо мной смеётся? Я включила фронтальную камеру мобильника и посмотрела на своё лицо. Все чисто. Тогда не ясно. Транспорт снова остановился, и парень заплатив за проезд, покинул транспорт, оставив меня без ответов.

«Да что ты, Рэйчел? Он просто издевался над тобой, забудь», – советую я себе, но не слушаюсь. Просто прекрасно! Теперь я весь год буду вспоминать этот случай и думать, что же со мной всё-таки не так?

Прошло минут пятнадцать, пока я приехала на автобусе до нужной остановки и добралась до своей улицы. После развода родителей, мы с мамой присмотрели уютный, красивый двухэтажный дом в этом самом районе. Поначалу я думала, что это будет кошмаром. Я ненавидела переезды всем своим крошечным сердцем. Но потом, когда я впервые приехала сюда, то поняла, что это рай. Слева от нашего дома живет семья Джефферсонов – очень милые и добрые люди. Справа от нас расположилась семья Гринов. В этой семье проживают Мистер и миссис Грин и их внучка, которая осталась сиротой, после несчастного случая. Самолёт, на котором летели её родители разбился. От её родных остались лишь воспоминания…

Наша улица имеет квадратную форму: одни дома расположены слева, другие справа, а также дома между ними, то есть, посередине. Чтобы выехать из этого района, приходится делать круг, объезжая небольшой фонтан, находящийся в центре улицы. Очень уютное место, особенно во время праздников, как: Рождество и Хэллоуин.

Я прохожу мимо дома Мартинов, где на крыльце в кресле-качалке сидит пожилая женщина. В её руках какая-то книга, которую она все время перечитывает, словно в их богатой библиотеке не осталось непрочитанных рукописей.

– Добрый день, миссис Мартин, – громко поприветствовала я женщину. Та подняла голову вверх и, поправляя очки на носу, улыбнулась. Женщина плохо слышит и видит, возможно, она меня просто не узнала.

Я подхожу к своему дому и захожу во двор. Перед глазами зеленовато-желтый газон с деревянной беседкой и сараем, около которого расположился мой ржавый велосипед. Припоминаю, как каталась на нем в детстве… Ключом открываю дверь и захожу внутрь. Мамы дома нет, а значит, она все ещё на работе. Она работает в одном из лучших кондитерских города, и это звание – полностью её заслуга, ведь готовит она просто божественно! Снимаю свои сапожки и поднимаюсь на второй этаж дома.

На втором этаже умещаются ванная комната и наши с мамой спальни. На белых стенах висят картины малоизвестных художников. Мама приобрела их на местной распродаже. А на темном паркете стоят две тумбочки: одна около маминой комнаты, а другая у ванной. Наконец, я прохожу в свои покои и, как мечтала, бросаюсь на кровать. О, как прекрасна тишина. Поворачиваюсь на спину и смотрю в потолок со звёздным небом. Тысячу маленьких огоньков уставились на меня, затягивая в совершенно в другой мир, в хороший мир без боли. Моя комната – это самое спокойное место на земле. Я встаю с кровати и оглядываюсь: коричневый паркет, а на нем сиреневый ковёр, комод и зеркало, шкаф купе и… коробка? Мои ноги послушно поднялись на ковёр, и я подошла к жёлтой коробке, на которой написано «Рэйчел». Это мои вещи, которые были у отца дома… Мысли говорят, чтобы я не прикасалась к коробке, но я не могу. Хочу посмотреть, хочу узнать! Я судорожно открываю ящик и вижу все своё детство… Воспоминания ударили прямо под дых, отчего я перестаю дышать и мгновенно задыхаюсь. На шее словно петля, что все затягивается и затягивается, пока не убьёт. Я достаю из коробки свои детские игрушки, свои рисунки. О Боже мой. На желтоватом листке разноцветными карандашами изображены счастливые родители и я. Они держат меня за руки и улыбаются. Следующую секунду я вижу, что на рисунке появились капли воды. Я плачу. Боже, почему же я плачу?! Рэйчел, возьми себя в руки! Злость ударила в голову, и я безжалостно разорвала рисунок на маленькие кусочки. Чувствую, как в горле застрял комок. Я хочу кричать, плакать, крушить! Мне больно, и эта боль убивает меня изнутри. Следующее, что я достаю из коробки, была моя детская одежда: кофточки, чулки, брючки. Опять не могу сдержаться и начинаю плакать. Приложив миниатюрную кофточку к лицу, я ощутила запах детских смесей. Господи, за что ты так со мной?! Почему, почему, почему? Я хочу, чтобы папа был рядом со мной, чтобы видел, как я расту, как живу! Но этого не будет. А я ещё помню, как папа меня кормил, как учил плавать и ездить на велосипеде. Он был рядом, но вскоре ушёл. Он очередное мое воспоминание. Очередная моя боль. Я чувствую, как хочу сдаться и причинить себе боль, чтобы хоть как-то заглушить непонятное чувство – пустоту. Снимаю с себя свитер и смотрю на запястья. Повсюду шрамы. На руках не осталось живого места, но мне этого мало. Я вскакиваю с пола и бегу в ванную комнату. Судорожно ищу лезвие или стекло. Есть! Я нашла. Сглатываю слезы, закрываю глаза и медленно провожу холодным металлом по коже. Линия мгновенно обрела красный оттенок, но одного пореза мне мало. Я делаю ещё и ещё. Слезы смешались с кровью. Я хочу исчезнуть! Черт возьми, как я хочу исчезнуть! Почему мне так больно, и это не физически?! Слезы градом падают на запястья, смешиваясь с кровью. Как же я устала бороться! Я сдаюсь… Шрамы на руках пустяки по сравнению со шрамами на сердце. Они не затягиваются.

Глава 3

Чувствую прикосновение холодных губ на лбу. Лениво открываю глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Картинка плывёт. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы зрение вновь вернулось ко мне. Передо мной стоит мама. Она нежно улыбается и гладит своей холодной рукой мою голову. В мыслях возникает вопрос: где я?

Оглядываюсь по сторонам. Я лежу в своей кровати и на мне одеяло. Ничего не помню… Что произошло? Словно кто-то стёр мою память.

– Я тебя разбудила? Прости, – мама присела на край кровати.

Я все ещё не могу прийти в себя. В голове вырисовываются обрезки произошедшего: я стою в ванной… мои руки в крови… я залезаю под душ и начинаю плакать…

О. Мой. Бог. Что же я наделала?! Я предала маму, черт возьми! Для полного удостоверения в произошедшем, я пошевелила правой рукой, отчего ощутила резкую боль. Нет, мне не показалось.

Осознаю, что слишком долго молчу и быстро это исправляю.

– …Ничего, – привстала я.

Мой голос был хриплым и сломанным. Мама это сразу заметила.

– Ты плакала? Рэйчел, что произошло? – темноволосая женщина тревожно начала гладить мои щёки.

Я не сдержалась и порезала себе вены, мам, но я так больше не буду, честно.

– Ничего… просто увидела свои детские вещи и расстроилась, – фактически это было правдой.

Мама грустно улыбнулась.

– Дорогая моя… Ты это из-за папы?

Я посмотрела на ночник в виде одуванчика и замолкла. Глаза, не привыкшие к свету, начали чесаться, и я чуть ли не подняла изуродованную руку. Стоит быть поаккуратней.

– Да. Мама, как ты можешь так спокойно сидеть, когда твой муж женится на другой? – чувствую неистраченную злость. Снова боль.

– Во-первых, он мой бывший муж, а во-вторых, твой папа заслуживает счастья, – спокойно рассуждает мама, приводя меня в ступор. – Между прочим, его невеста очень хорошая женщина.

Меня сейчас стошнит.

– И кто она такая?

– Её зовут Изабелла. Насколько мне известно она библиотекарь.

– Классно, – с равнодушием отрезала я, посмотрев на маму.

Женщина встала с края кровати, поцеловала меня в лоб и ушла, сказав: «Я люблю тебя».

Я, наверно, ужасная дочь, но мне не удаётся простить отца. Я просто эгоистка! Не способна отпустить то, что давно принадлежит не мне. Вспоминаю про свою руку и быстро поднимаю её. Рука забинтована. Видимо, мне хватило ума найти аптечку и исправить свою ошибку. Какая же я глупая!

* * *

Я подхожу к зеленому шкафчику и открываю его, запихивая внутрь учебники. В помещении стоит гул и запах сырости. Сегодня мне меньше всего на свете хотелось приходить в школу и делать вид, что все хорошо. Почему я должна притворяться? Мне плохо – пусть об этом знают все.

На мне чёрная водолазка и серое пальто. Хочу соответствовать своему состоянию. Все давит: люди, стены… Хочу сомкнуть глаза и раствориться в воздухе.

– Салют! – донёсся до меня звонкий голос со спины. Я сразу же узнала человека, стоявшего за моей спиной. Роуз. Ну, если она сейчас передо мной, значит, Скотт не убийца. Я захлопнула шкафчик и обернулась к подруге лицом.

– Привет, – улыбнулась я, – ты жива!

Мы с Ро направились в сторону кабинета химии. Девушка счастливо улыбается. Что это с ней?

– Рэйчел, ты как всегда ошибалась! Скотт очень хороший парень! Мы вчера весь вечер проговорили на разные темы, а потом, когда он отвёз меня домой, мы ещё три часа прощались.

– Все так серьёзно? – я подняла одну бровь.

Подружка кивнула.

– Ты не представляешь, как с ним клево! Его друзья такие хорошие. Кстати, там где они тусуются есть и девушки. Ну ты скоро сама все увидишь, – заявила блондинка.

Я остановилась и удивлённо посмотрела на Роуз.

– В смысле?

– Ты сегодня идёшь со мной в «логово», – подруга улыбнулась во все зубы.