Кошмары в Салли Хилл

Превосходно, значит завтра будет завал и первая двойка за этот год.

Кивнув головой, я бегом покинула класс, сталкивая с пути каждого старшеклассника, который перекрывал проход в нужное крыло. Слова Хофера костью застряли в горле, не позволяя не думать ни о чем, кроме как его жеста. Чертов козел! Последние два года мама только лишь и твердила мне «ты нуждаешься в друге», «тебе нужен товарищ», «о, малышка моя, ты скучаешь по друзьям». И, если то, что я сейчас делаю, спровоцировано тягой к дружбе, пусть мне отрежут язык. Дружба – синоним непостоянству, это временное явление, пока человек не найдёт кого-то лучше вас.

От большого скопления людей в коридоре нависла тень, словно наступила глубокая ночь. Но помимо этого стояла невыносимая духота, а запахи со столовой и «ароматы» потных баскетболистов вовсе внушали мысли застрелиться. Поэтому с бурчанием «пропустите», я вырвалась вперёд коридора, где движение было поменьше, а затем поворот. Кто-то, облокотившись плечом на дверце шкафчика, смеясь, болтает с друзьями; другие достают учебники и с усталостью проходят в открытые кабинеты, на шестой урок.

Проскользнув мимо команды шахматного клуба, я, поправляя взъерошенные волосы назад, иду дальше, а затем останавливаюсь. Вот он, в десяти шагах от меня. Не верю, сделать это – значит, навсегда изменить все.

Хофер стоит лицом ко мне, вытаскивая учебник по английскому и параллельно мило беседуя с какой-то девушкой. И уж очень знакомая задница у этой девушки. Выбросив из головы ненужные мысли, я уверенным шагом рванула к ребятам, раздумывая над словами, но ничего не приходило на ум! По груди прошелся холодок, когда я приблизилась достаточно близко, чтобы узнать школьницу, болтающую с Биллом. Так вот откуда я узнала её задницу – в женской раздевалке она часто демонстрировала всем своё кружевное белье, хвастаясь, что мама привезла ей из бутика какой-то известной звезды Парижа.

Остановившись прямо напротив двух человек, мои глаза уставились на темноволосую старшеклассницу, которая, обернувшись ко мне, опешила. Передо мной никто иная, как Урия Хофман (или Фурия, как я её называю) – та самая стерва, подкинувшая мне в шкафчик блошиную ферму. Ярость разгорается в моих глазах, руки медленно сжимаются в кулаки, и этими кулаками я не прочь стереть эту самодовольную ухмылку с её смазливого личика. По ней так и виден этот вопрос: «Что тебе надо?», но отвечать никто не станет: ни я, ни Билл.

Девушка хмыкнула и растянула розовые от блеска губы в широкой улыбке. Начинается…

– Марго… какая приятная встреча, привет, давно не виделись, – сладко пропела она, не отрывая глаз с моего кислого лица.

– Не могу ответить взаимностью, Фурия, – обнажив зубы в кривой улыбке, я обратилась к Биллу: – Надо поговорить.

Не знаю, что именно вывило девушку из себя: то, что я назвала её Фурией или то, что я заговорила с самим Биллом Хофером – крутым, по их мнению, парнем и милой мордашкой, но она явно была зла.

Её недоумённый взгляд застыл на спокойном лице парня, которому было интересно наблюдать над нашими стычками. Однако я ему не развлекательный центр! А затем, неожиданно, Урия расслабилась и рукой провела по гладкому лицу парня, тем же сладким голосочком сказав:

– Увидимся вечером, – она в последний раз обожгла меня своим взглядом и пропала из виду, хотя я все ещё чувствовала запах её парфюма.

Тем временем прозвенел звонок на шестой по счету урок. Все принялись разбегаться по классам, все, кроме нас. Выдохнув воздух из легких, я встала на то место, где пять секунд назад ещё стояла стерва Фурия и прищуренным взглядом поглядела на Хофера. Тот оживился.

– Значит, у тебя сегодня свидание с местной Фурией, повезло же, – процедила я, скинув брови ко лбу.

Билл с шумом захлопнул дверцу шкафчика и безмятежно взглянул на меня.

– А ты не завидуй, это плохо. Вон как волосы покраснели, – потянул за передние пряди он, слегка выдавив улыбку. У него хорошее расположение духа, и это радует.

– Очень смешно, – буркнула я, – вообще-то мне надо тебе сказать…

Но Билл не позволил договорить, продолжив вместо меня:

– Ты передумала, как неожиданно! – театрально удивился парень.

Мимо нас пробежал ученик, явно опаздывающий на урок. Ой, да и я сама забыла о литературе! Набрав в рот побольше воздуха, я встрепенулась:

– …Сегодня после занятий мы идём в лес.

Билл выпучил глаза и замер. Моя реплика его сбила с ног, это заметно невооружённым глазом.

– Зачем? – нахмурил идеальные брови он, поправляя прическу на голове.

– Я докажу тебе, что оборотни существуют. Ты сам все увидишь.

Хофер устало вздохнул и скорчил недовольную мину.

– Класс, будем охотиться на несуществующего монстра из мультфильмов, видеоигр и книг, это ли не жизнь!

– То, что ты не видел, не значит, что этого нет, – тихо произнесла я, уловив цоканье чьих-то каблуков. – Сегодня в три часа у входа в школу, не забудь!

С этими словами я поплелась в противоположную сторону от брюнета, чувствуя холодок по спине. Не думала я, что человеком, который мне должен будет поверить, станет сын мэра – Билл Хофер. Скорее ад замёрзнет, однако… Кости судьбы указали на него, и это не случайность.

Приобретение

Трава под ногами в некоторых местах пожелтела. Из-за того, что уже четыре дня подряд светит палящее солнце, почва окаменела и стала походить на песок. Делаешь лишнее движение, и поднимается столб пыли, который лезет в глаза, в рот и нос. Многие листочки кустов скрутились в трубочку, каждая зелень молила о капельке воды, но дождем в ближайшее время и не пахло.

Проходя по сухим веткам, время от времени слышался треск, прерывающий напряжённую тишину. Казалось, кому-то из нас есть что друг другу сказать, но каждый молчал, опасаясь излишеств. Меня, например, интересовало, почему Билл так жаждал отыскать убийцу? Интересно же! Но я боялась спросить напрямую, поэтому в тряпочку молчала, шагая впереди него. Я знала, куда его вести, знала, что показать, чем заинтересовать. Этот план был мною придуман ещё год назад, потому для меня это кульминационный момент.

– Слушай, – внезапно заговорил позади меня брюнет, – какого это, когда тебя все сторонятся и называют больной наркоманкой?

Да, мы думаем совершенно о разных вещах. Его вопрос меня не обидел, я научилась не обращать внимание на слова. Это не легко, но все же возможно.

– Вполне так ничего, появляется время, чтобы подумать о том, какие люди бывают дерьмовыми.

Согнув ветку дерева, я ощутила запах свежести, а к пальцам что-то прилипло, кажется, смола.

– Забавно, мы с тобой как магниты – ты всех отталкиваешь, а я притягиваю.

Самовлюблённый кретин, даже здесь думает лишь о себе. На его комментарий я только фыркнула. Теперь мой черёд.

– Если не секрет, почему ты так хочешь раскрыть маску убийцы? – я остановилась, позволив себе отдышаться. От моего быстрого шага в боку неприятно тянет. Билл переступил через высохшую грязь и сровнялся со мной. Лицо у него стало твёрдым, в глазах появилась новая эмоция, которая, оказывается, ему подвластна – тоска. Я нахмурила в вопросительной форме брови и убрала красные пряди с глаз.

– Мою маму убили, – произнес почти шепотом парень, и я почувствовала холод в его голосе. – Её нашли, как и остальных, рядом с кладбищем с разорванным животом.

Я в ужасе прикрыла руками рот, но не от необычной смерти, а от жалости и осознания того, что мать Билла – двенадцатая жертва. Ею заканчивается адская дюжина. Конечно, я знала, что очередная жертва была женщиной, но то, что она жена мэра… Карие глаза парня стали стеклянными; то ли от злости, то ли от тоски кончик его носа покраснел, а вены на шее вздулись. Теперь все стало понятнее.

– Мне жаль, это ужасно, – лишь вымолвила я, вздыхая, – но ты же знаешь, что до твоей мамы были ещё одиннадцать человек. Этим я хочу сказать, что все смерти не случайны и чем-то связаны между собой…

Парень, наконец, посмотрел на меня. От его взгляда стало не по себе…

– Хочешь сказать, что их убили намеренно?

– Посуди сам: двенадцать убийств одним способом – потрошением, и в одном месте – на кладбище. Все говорят, что это волк-людоед, но я знаю, что убийца человек, то есть, почти человек… оборотень.

Брюнет задумался, зажмурив глаза. Да, ему очень тяжело слушать о том, что его мать убита оборотнем, да и вообще вся эта ситуация… Наверное, и он думает, что я сумасшедшая, но это до поры до времени. Больше ничего не говоря, мы продолжили наш путь в полном молчании. Каждый думал о своём. Я все также иду впереди парня и не вижу его лица, чтобы сказать точно, как он. Такое ощущение, будто Билл возьмёт и пошлёт меня на все четыре стороны… Надеюсь на свою ошибочность.

Повернув направо, мы добрались до пункта назначения. Та же поляна, кусты можжевельника и сосны. На этот раз в воздухе висел запах хвойных деревьев. Я посмотрела на землю перед собой и заметила тот самый булыжник. Мы на месте.

Бледноватое лицо Билла немного перекосилось; он наверняка помнит эту местность, нашу первую встречу. Парень разглядывает высокие столбы деревьев, прислушивается к каждому шороху, каждой птице. Из-за лучей солнца его инициалы на рубашке принялись сиять подобно драгоценным камням и ослепляли мне глаза. Я прищурилась.

– У меня дежавю или мы и вправду здесь уже были? – облизал сухие губы Хофер, перешагивая через камни.

Так и знала, он помнит.

– Мы здесь впервые встретились. И здесь я нашла то, что поможет мне тебя убедить, – больше не проронив ни слова, я села на корточки и передвинула булыжник в сторону. Огромный след чудовищна остался, но был уже не таким четким и глубоким, как прежде; некоторые следы когтей и вовсе разгладились. Черт… Но благо у меня есть фотографии! Билл неожиданно подкрался ко мне изо спины и начал разглядывать след, сложив руки на пояс. Судя по выражению его лица, он ничего не понимает.