Кошмары в Салли Хилл

– Оно там… он… глаза… там волк… огромный волк… оборотень! – крепко сжимаю папино плечо. – Оборотень! Оборотень! Монстр!

*  *  *

«Наверное, я в больнице», – подумалось мне, когда сознание потихоньку стало возвращаться. Все тело ломит. Судя по ощущениям, складывается впечатление, будто в мои виски забили пару десяток гвоздей, оттого и волной отдаётся боль по всему мозговому шару. Только потом я вспоминаю неудачный и весьма короткий полет к могильному памятнику. Картинка затуманена и лишена четкости: как человек с ужасным зрением, спрятавший очки подальше в карман после тяжёлого дня. Чувствую себя отвратительно… Да ещё и горько-кислый привкус во рту не давал покоя. Фу, что за мерзость!

Затем до меня доходит шум и голоса – кто-то вошёл в мою палату, а я все также остаюсь с прикрытыми глазами, как в детстве. Происходит такое автоматически, ты просто включаешься в игру, о которой никому неизвестно. Первый голос был низким, сиплым. Человек, обладающим этим голосом, явно лечился от вредной привычки, которая издевалась над ним несколько лет. Молчание.

– Она что-то говорила про монстра… – донёсся взволнованный женский голос. Я сразу узнала маму, и моя рука дернулась, но больше пошевелиться сил не осталось. В меня ввели снотворное, и я снова отключалась.

– Оборотня, если быть точными, – в голосе третьего человека отчётливо слышалось возмущение и лёгкое недоверие, что сопровождали шок и страх. Он явно боялся, что выжил из ума или что ещё хуже, что его дочь спятила.

Минутная пауза.

– Мистер и миссис Ван де Шмидт, как вы думаете, ваша дочь что-то скрывает от вас? – снова послышался твёрдый и одновременно холодный тон доктора.

Не вижу, но уверена, родители переглянулись.

– К чему такие вопросы, Симпсон? – фыркнул папа.

– Может у Марго были сомнительные увлечения готикой, но это переходный возраст. Все будучи в подростковом возрасте занимались чепухой.

Они даже не подозревают, что я все слышу. Это так странно.

– Да, миссис Ван де Шмидт, но мы с вами слушали «Kiss[2 - Kiss – американская рок-группа, основанная в Нью-Йорке в январе 1973 года, играющая в жанрах глэм-рок и хард-рок.]» и убегали на дискотеки, а сейчас дети интересуется совсем иными вещами…

Кто-то сделал шаг и остановился.

– К чему ты клонишь? – папа спросил это так холоднокровно, что мне аж захотелось вскочить на ноги и разнять двух мужчин, пока дело не дошло до драки.

– Марго находилась под сильным расслабляющим средством, Джерри, – вздохнул врач, явно сожалея моим родителям. – Средство, известное как «Фолобипеникс»[3 - Фолобипеникс – не существует! Я его придумала.] – не особо опасное и не вызывает привыкание, но в его составе присутствует амфетамин, поэтому этот препарат редко прописывают пациентам.

Шорох листов в чьи-то руках не на шутку меня беспокоил. Боже, в этих бумагах изложено все мое состояние. Наверное, со стороны я выгляжу спокойно и умиротворенно, но на самом деле мне хочется кричать, и как повезло, что я не подключена к кардиографу, иначе все присутствующее уже догадались, что я их слышу.

Судя по напряжённому молчанию в палате, мама с папой в шоке. Черт возьми, знала же, не стоит слушать ребят! Зачем они так со мной? Почему бросили и ушли? Как все вышло из-под контроля?

Затем до ушных локаторов донёсся всхлип. Нет… Мама плачет из-за меня! Что я наделала? Как теперь буду смотреть в её карие глаза без чувства стыда и сожаления?..

– Что ты несёшь? Моя дочь не может быть наркоманкой! – вспыхнул отец, подав грозный рык.

– Джерри, успокойся, – поспешил доктор успокоить отца.

В разговор двух мужчин вмешалась мать:

– Марго что-то говорила о монстре… Она видела оборотня!

Снова многозначительная пауза и выдох врача.

– Вы всерьёз верите в оборотней, Мередит? То, что видела Марго было вызвано таблеткой, всего-то галлюцинация!

– Но она вся дрожала! И из ее головы, вот здесь… – мама наверняка продемонстрировала мужчине место удара. – Шла кровь, будто её дубиной ударили! А наши друзья нашли Марго у могилы, на памятнике которой остался след её крови…

Она верит мне! Мама верит мне!

Слышу какой-то шорох.

– Миссис Ван де Шмидт, вашей дочери могло померещиться все что угодно. Она сама могла упасть на памятник, она сама могла разбить себе голову. Находясь под сильным расслабляющим средством, Марго могла видеть все! А дрожь объясняется побочным эффектом таблетки, как и, собственно, галлюцинации! Или же, если это не побочный эффект, вы не заметили как на улице прохладно?

Нет! Они не могут все списать на таблетки! Я видела оборотня, и это не галлюцинация, а самая настоящая быль. Как жаль, что сейчас мои конечности не в моей власти, не то бы нашему всезнайке-докторишке несдобровать!

– Значит… – сглотнула женщина.

– Да, – перебил её папа, и я почувствовала все три пары глаз на себе, – наша дочь малолетняя наркоманка!

Порыв осеннего ветра

Когда приходит конец летним каникулам, на душе становится немного тревожно. Во-первых, потому что вновь повезёт встретить лица одноклассников, которые не особо радушно встречали меня на уроках. Каждый год одно и тоже: на моем голубом шкафчике краской нарисуют морду волка, на парте будет валятся разгрызенная куриная косточка, а каждый второй станет выть на каком-нибудь уроке. Для меня это не смешно и глупо. Сперва было страшно, обидно и ужасно стыдно, поскольку все считали меня наркоманкой, которой мерещится нечисть, однако теперь мне абсолютно нет никакого дела до задир, вроде Урии Хофман; эта стерва подкинула мне в шкафчик блошиную ферму. Ну да ладно, забудем… Хотя, знаете ли, трудно.

Я правда пыталась доказать всему городу свою правоту (и сейчас пытаюсь), но все лишь смеются и обходят стороной. Кейт, Филипп и Брайс после того вечера не разговаривают со мной, изредка бросая на меня свои короткие взгляды. Порой хочется спросить у некоторых людей: были ли мы вообще когда-нибудь друзьями? Мерзавцы, я же думала, что их слопал оборотень! Они все ещё готы, в то время как я решила навсегда завязать с этой ерундой. Пройденный этап.

И что же, я одна против целого города, где каждый второй унижает меня? Да, именно так. Положение так себе…

– Ты готова? – услышала я из-за спины голос и не на шутку испугалась. Обернувшись, замечаю в дверях маму, которая выглядела строго в своём брючном костюме и пиджаке. Она всегда сопровождает меня в школу в мой первый учебный день, думая, что так мне меньше попадёт от сверстников. Ох, бедняжка, ей неизвестно, что все ужасы поджидают внутри.

Я выпрямилась, схватила школьный рюкзак и, бросив его за спину, вышла вон из комнаты, оставив после себя шлейф запаха от антиперспиранта.

В машине матери пахло миндалем, а на зеркале заднего вида весел брелок слона, который, как говорят, приносит удачу, и мама в это охотно верила. Пока она красила свои тоненькие губы кораллового цвета помадой, я пристегнула ремень безопасности и открыла окно. В лицо сразу ударил осенний порыв ветра и запах мокрого асфальта. Отец перед отъездом успел помыть двор. И как он все успевает? Мне бы так.

– Ну все… – спрятала косметичку мама и счастливо улыбнулась, заводя ключ зажигания. – Поехали!

Всю дорогу до школы мы пробыли в полном молчании. Если в другие разы женщина включала радио, то сейчас даже чужой голос не мог нас отвлечь от гнетущих мыслей. Мама наверняка думает о том, как сегодня мне придётся несладко, и она точно хочет уберечь меня от этого ада. А я, в свою очередь, думаю о том волчьем громадном следе в лесу, который принадлежит моему давнему знакомому. Прошло столько времени, и он снова подал сигналы жизни. Это должно что-то значить.

Ладонь мамы на моей голове возвращает меня в реальность, и я резко отодвигаю голову в сторону. Мой жест застал женщину врасплох.

– Извини. Я просто хотела тебя подбодрить, – улыбнулась она, не отвлекая внимания от дороги.

Я облокотилась головой на приспущенное окно, и порыв ветра принялся играться с моими красными прядями волос, щекоча макушку. Вот бы уехать куда-нибудь далеко, где нет всего этого дерьма.

Я негромко чавкнула и посмотрела в сторону мамы.

– Не надо меня подбадривать! Я еду в школу, а не на тот свет, – буркнула я, вновь вернув взгляд на дорогу.

Мимо проносятся деревья, магазины, кафешки и переулки. Город только-только начал оживляться; на тротуарах все больше мелькают школьники и студенты, снова заработали школьные автобусы. Ненавижу этот день.

Мама с шумом вздохнула и ненадолго обратила на меня своё внимание. Мы все ближе и ближе к школе.

– Марго, я хочу тебе помочь, – заверила мать, тверже цепляясь за кожаный руль иномарки.

От её слов мне стало смешно, отчего я и засмеялась.