Оценить:
 Рейтинг: 0

Все ловушки Земли

<< 1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 66 >>
На страницу:
46 из 66
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Джек услышал тихое гудение. Затем раздался щелчок. Все, снимок есть.

– Где остальные? – крикнул Гилмер. Купер бессмысленно уставился на него; лицо навигатора исказилось гримасой страха и боли сильнее прежнего. – Где остальные?

Во внезапно наступившей тишине голос Гилмера прозвучал неожиданно громко.

– Там, – прошептал Купер, мотнув головой в сторону корабля. Его шепот резанул слух всем, кто стоял поблизости. Он вновь забормотал что-то невразумительное, а потом с усилием прибавил: – Мертвы. – И повторил в тишине: – Все мертвы.

Остальных членов экипажа обнаружили в жилом отсеке, позади запертой рубки. Все они были мертвы, причем умерли достаточно давно.

Энди Смиту кто-то размозжил могучим ударом череп. Джимми Уотсона задушили: на шее до сих пор виднелись синие вздувшиеся отпечатки чьих-то пальцев. Элмер Пейн скрючился в уголке: на его теле не нашли никаких следов насилия, хотя лицо выражало отвращение – этакая маска боли, страха и страдания. Томас Делвени распростерся у стола на полу с перерезанным горлом – похоже, старомодной бритвой с побуревшим от крови лезвием, которую крепко сжимал в правой руке.

У стены жилого отсека стоял большой деревянный ящик, на котором кто-то написал дрожащей рукой одно-единственное слово – «Животное». Судя по всему, надпись должна была иметь продолжение: ниже виднелись диковинные закорючки, нацарапанные тем же черным мелком. Они змеились по доскам и не сообщали ничего сколько-нибудь полезного.

К вечеру буйнопомешанный, который был когда-то Джерри Купером, умер. Банкет, организованный городскими властями в честь покорителей космоса, отменили, ибо чествовать оказалось некого.

Кто же сидит в деревянном ящике?

– Животное, – заявил доктор Гилмер. – Все остальное меня, по большому счету, не касается. Кажется, оно живо, но сказать наверняка трудно. Даже передвигаясь быстро – быстро для нее, разумеется, – эта тварь, пожалуй, ленивца заставит поверить, что он способен носиться мухой.

Джек Вудс поглядел на существо, которое доктор Гилмер обнаружил в ящике с надписью «Животное». Оно находилось внутри стеклянного аквариума с толстыми стенками и весьма смахивало на ком шерсти.

– Свернулось себе и спит, – заметил корреспондент.

– Как же! – фыркнул Гилмер. – Просто у него такая форма тела – сферическая. Вдобавок оно все обросло мехом. Если придумать название поточнее, то ему больше подходит имя Меховушка. Да, с таким мехом не страшен и Северный полюс в разгар зимы. Густой, теплый… Вы ведь не забыли, что на Марсе чертовски холодно?

– Может, отправить туда охотников и организовать фактории? – предложил Вудс. – Я уверен, марсианские меха будут продаваться по бешеным ценам.

– Если до этого дойдет, – отозвался Гилмер, – меховушек моментально перестреляют всех до единой. По-моему, максимальная скорость, с какой они в состоянии передвигаться, – не более фута в день. Кислорода на Марсе, судя по всему, в обрез. Значит, жизненную энергию добыть не так-то легко, а потому вряд ли кто-либо способен тратить ее на пустую беготню. Должно быть, меховушки сидят сиднями, не позволяя никому и ничему отвлекать себя от основного занятия – борьбы за выживание.

– Что-то я не вижу у него ни глаз, ни ушей – вообще ничего похожего, – проговорил Вудс, напрягая зрение, чтобы получше разглядеть марсианина.

– Возможно, его органы чувств коренным образом отличаются от наших, – сказал Гилмер. – Не забывайте, Джек, он – продукт совершенно иной среды. Вполне вероятно, что таких, как он, на Земле нет и в помине. У нас нет никаких свидетельств, подтверждающих параллельность эволюции на столь разных планетах, какими являются Земля и Марс. Из того немногого, что нам известно о Марсе, – продолжал он, жуя сигару, – можно заключить, что это животное оправдывает наши предположения. Воды на Марсе мало – по земным меркам, ее там практически нет. Обезвоженный мир. Кислород имеется, но воздух настолько разрежен, что больше подходит под земное определение вакуума. Иными словами, марсианские животные должны были как-то приспособиться к почти полному отсутствию воды и кислорода. И то и другое для них – великие ценности, которые необходимо во что бы то ни стало сберечь. Отсюда сферическая форма тела, что обеспечивает минимальное соотношение «площадь – объем» и облегчает сохранение усвоенных воды и кислорода. Может статься, наш марсианин представляет собой изнутри одни громадные легкие. Мех защищает его от холода. На Марсе чертовски холодно. Ночами температура опускается так низко, что замерзает углекислый газ, в который, кстати, и упаковали на корабле этого зверюгу.

– Шутите? – хмыкнул Вудс.

– Ни капельки, – откликнулся Гилмер. – Внутри деревянного ящика помещался стальной резервуар, внутри которого, в свою очередь, находилось животное. Туда накачали немного воздуха, превратили его в частичный вакуум, а затем обложили резервуар замороженным углекислым газом. Пространство же между деревом и льдом заполнили бумагой и войлоком, чтобы замедлить таяние. Скорее всего, во время перелета воздух приходилось менять несколько раз заодно с упаковкой. В последние дни перед приземлением животное, похоже, бросили на произвол судьбы; воздух стал разреженным даже для него, а лед почти растаял. По-моему, ему не слишком хорошо. Может, оно слегка приболело. Чересчур много углекислого газа, а температура гораздо выше обычной…

– Полагаю, вы его устроили как положено? – справился Вудс, махнув рукой в сторону аквариума. – Кондиционер и все такое прочее?

– Оно, наверно, чувствует себя как дома, – отозвался со смешком Гилмер. – Атмосфера разрежена до одной тысячной земного стандарта, озона вполне достаточно. Не знаю, так ли ему это нужно, однако, по всей вероятности, кислород на Марсе присутствует прежде всего как озон. Я сужу по природным условиям на поверхности планеты, которые как нельзя лучше годятся для воспроизводства озона. Температура в аквариуме – минус двадцать по Цельсию. Ее я установил наобум, поскольку понятия не имею, где именно поймали нашего гостя, а климат там в каждой области свой. – Он вновь пожевал сигару. – В общем, у нас тут появился Марс в миниатюре.

– Вы нашли на корабле какие-нибудь записи? – поинтересовался Вудс. – Я разумею такие, в которых бы говорилось о животном.

Гилмер покачал головой и откусил кончик сигары.

– Только бортовой журнал, вернее, то, что от него осталось. Кто-то залил страницы кислотой. Прочесть невозможно.

Корреспондент уселся на стол и забарабанил пальцами по крышке.

– Черт побери! С какой стати?

– С той же самой! – пробурчал Гилмер. – Почему кто-то… наверно Делвени, прикончил Пейна и Уотсона? Почему Делвени после всего убил себя? Что случилось со Смитом? Почему Купер сошел с ума и умер в судорогах, будто не мог дышать? Кто нацарапал на ящике то единственное слово, пытаясь написать еще, но не сумел? Кто ему помешал?

Вудс мотнул головой в сторону аквариума.

– Интересно, а не замешан ли тут наш приятель?

– Джек, вы спятили! – воскликнул Гилмер. – Какого черта вам понадобилось приплести сюда еще и его? Ведь это всего-навсего животное, не слишком, по-видимому, разумное. В марсианских условиях ему было не до того, чтобы совершенствовать свой мозг. Впрочем, мне пока не представилась возможность изучить его как следует, но на следующей неделе прибудут доктор Уинтерс из Вашингтона и доктор Лэтроп из Лондона. Вместе мы наверняка что-то узнаем.

Вудс спрыгнул со стола, подошел к окну и выглянул наружу. Здание, в котором находилась лаборатория, стояло на вершине холма. Внизу расстилалась лужайка, за которой начинался парк. В нем виднелись обнесенный изгородью выгул, каменные насыпи со рвами по периметру и обезьяньи острова – эта территория принадлежала «Метрополитен-зоопарку».

Гилмер выплюнул очередной огрызок сигары.

– Значит, на Марсе есть жизнь, – проговорил он. – Правда, отсюда ничего не следует.

– А если пофантазировать? – усмехнулся Вудс.

– Фантазируют газетчики, – проворчал Гилмер. – Приличные люди этим не занимаются.

Близился полдень. Папаша Андерсон, смотритель львятника, печально покачал головой и почесал подбородок.

– Кошечки чем-то встревожены, – сказал он. – Будто у них что-то на уме. Почти не спят, знай себе ходят туда-сюда, туда-сюда.

Эдди Риггс, корреспондент «Экспресс», сочувственно прищелкнул языком.

– Может, им не хватает витаминов? – предположил он.

– Нет, – возразил папаша Андерсон. – Мы кормим их, как всегда, сырым мясом, а они почему-то нервничают. Знаешь, львы – твари ленивые, спят чуть ли не днями напролет. А теперь… Рычат, грызутся между собой. На днях мне пришлось отколотить Нерона, когда он сцепился с Перси. И этот стервец кинулся на меня, хотя я ухаживаю за ним с тех пор, когда он был совсем крохотным!

Нерон, стоявший по ту сторону рва с водой, угрожающе зарычал.

– Видишь? Все еще злится. Если не утихомирится, придется снова поучить его уму-разуму. Тоже мне, герой нашелся. – Папаша опасливо поглядел на львов. – Надеюсь, они все-таки уймутся. Сегодня суббота, придет много народу… Толпа их бесит, даже когда они спокойны, а уж сейчас…

– С другими животными все в порядке? – спросил Риггс.

– Утром умерла Сьюзен, – ответил папаша, почесав подбородок.

Сьюзен звали жирафу.

– Я и не знал, что она заболела.

– Она и не болела. Просто взяла и сдохла.

Риггс вновь повернулся к львам. Нерон, громадный самец с черной гривой, сидел на краю рва, словно собирался прыгнуть в воду. Перси боролся еще с одним самцом; оба порыкивали, причем достаточно злобно.

– Нерон, похоже, замышляет перебраться через ров, – заметил корреспондент.

– Ерунда, – отмахнулся папаша. – У него ничего не выйдет. Кишка тонка. Вода для львов хуже яда.

<< 1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 66 >>
На страницу:
46 из 66