Местечко Сегельфосс

– Я больше ничего не скажу, а рты не замажешь! – говорит Ларс Мануэльсен. А потом смотрит твердо на адвоката и произносит ему следующие слова: – Только я думаю, что это там-то Флорина и подцепила свою зубную боль.

Адвокат Раш даже не шевельнулся на стуле и не вскинул пары быстрых глаз на Ларса Мануэльсена. Но глаза его закрылись, словно от чего-то странно громкого, оглушительного. На что намекал человек в парике? Что он знает?

– Да, – сказал адвокат Раш.– А разве Флорина жалуется на зубную боль?

– И на рвоту, – сказал Ларс Мануэльсен.

– И на рвоту тоже? Да, нехорошо, когда весной разгорячишься от танцев, а потом простынешь.

– А теперь Нильс из Вельта с ней разошелся.

– Вот как? Да, уж одно идет за другим!

– Так что вы это знаете, – сказал Ларс Мануэльсен. Тут уж адвокат Раш не мог не улыбнуться, – что он, заложен и продан, что ли? Что такое воображает этот старый дурак?

– В таком доме, как наш, – ответил он, – прислугой ведает хозяйка. Это не мой департамент.

Тогда Ларс Мануэльсен поднялся и тоже улыбнулся на эти слова этакой кривой улыбочкой, которую адвокат отлично понял, – он даже немножко смутился.

– А что касается тех двух крон, так вы можете получить их от меня, Мануэльсен, – сказал он, протягивая деньги.– Настолько я уверен, что молодой Иенсен вам их возвратит.

– Спасибо, – сказал Ларс Мануэльсен.– И не напечатаете ли вы в газете про сына моего Лассена просто для того, чтоб люди знали?

– Этого я не могу, – ответил адвокат.– «Сегельфосскую газету» редактирую не я.

Иной раз адвокат ничего не имел против того, чтоб его считали настоящим хозяином газеты, а иной раз ему это не нравилось. Вот стоит старый плут Ларс Мануэльсен и ведет себя так нескромно, так навязчиво, словно считает, что заработал плату за какую-то услугу, – да за что же? А когда получил две кроны, сказал спасибо и взял. Извините, адвокат Раш не такой человек, что его можно было сослать на остров Святой Елены!

Но Ларс Мануэльсен с годами приобрел чертовскую самоуверенность, он не отступал ни перед кем.

– А заодно уж, – продолжал он, – помяните и про то, кто такие родители Лассена – здесь, на севере.

Адвокат только покачал головой и занялся папкой с документами.

Ларс Мануэльсен ушел.

Через несколько дней он явился снова.

– Я занят. Попросите Ларса подождать, – сказал адвокат своему конторщику.

Ларс Мануэльсен порядочно подождал в приемной; когда его наконец впустили, адвокат поднял голову и сказал:

– Говорите покороче, Ларс, мне сегодня очень некогда.

– Ты. В газете ничего не было написано, – сказал Ларс Мануэльсен.

Адвокат потянулся и поднял со стула свое тяжелое тело.

– Мне надоела эта болтовня про газету, – сказал он, и лицо его покраснело.

– Идите в редакцию, самого редактора зовут Копперуд, а меня зовут – Раш.

– Я не стану с вами спорить, мне это не нужно, – ответил Ларс Мануэльсен и вышел из комнаты.

Адвокат постоял, нахмурил брови, подумал, прошелся по комнате, остановился, посмотрел на стену, еще подумал. И вдруг крикнул в приемную:

– Мануэльсен ушел? Ушел Мануэльсен?

– Да. Побежать за ним?

– Да. Попросите его вернуться!

Адвокат стоит в конторе и слышит, как конторщик зовет на улице и как Ларс Мануэльсен ворчливо отвечает: – Мне это не нужно!

Значит, кости брошены? Старый плут хочет воевать? Бедняга, воевать с адвокатом Рашем! Но день адвокату испорчен, – разве он может воевать с каким– то жалким плутом. Не лучше ли проявить снисходительность? Но день все равно был испорчен, – так он встревожился.

– И сегодня тоже не поступило платежа от ленсмана? – спросил он своего конторщика.– Он набрал на аукционе несколько сот крон и не посылает денег, – что это значит?

Конторщик качает головой.

– Доброму ленсману из Ура следует немножко поостеречься!

За обедом адвокат тоже был неразговорчив и неласков, – у него целый мешок дел, – говорил он, – огромная папка с документами. Он сейчас же пойдет опять в контору – пришли туда Флорину с кофе!

– Послушай, зачем ты замотала себе рот этим отвратительным платком? – говорит адвокат, оставшись наедине с горничной Флориной в конторе.

– Зубы болят, – отвечает Флорина.

– Чего же и ждать, как не зубной боли, если ты пляшешь до поту, а потом отправляешься кататься по морю в такие морозные ночи, какие сейчас стоят.

– А вам это известно? – спрашивает Флорина.– Значит, вам известно и то, почему я так поступила.

Адвокат кратко отвечает «нет» и не желает распространяться на эту тему. Странную и непонятную речь заводит тогда горничная Флорина, – намеки, тихие слова: «Бог мне свидетель! Что со мной будет?» Адвокат отвечает то запальчиво, то со смехом.

– Ха-ха, – говорит он, – брось Нильса из Вельта, у тебя, должно быть, на каждый палец по любовнику! У тебя уж есть новый? Как это его зовут – Дидрексон?

– А, вы и это знаете? – говорит Флорина.– Значит, вы знаете также, почему я так сделала.

– Нет, – опять отвечает адвокат.– Но, во всяком случае, сними этот платок здесь. Слыханное ли дело, – молодая, красивая девушка, сберегательная книжка и все такое! Не бросай сберегательную книжку!

Флорина говорит:

– Лучше бы ее у меня не было!

– Чепуха. Нильс из Вельта рад будет взять и тебя, и книжку.

Но когда адвокат берется за папку с документами, намекая, что Флорина может идти, она заливается слезами. Горничная Флорина была не промах, она развивалась вместе с местечком Сегельфосс, она знала пути и выходы.

– Тс, реви потише! – остановил адвокат. Горничная Флорина, видимо, хотела затянуть разговор, – это так облегчало, – она была упряма и подавлена, перешла на своего рода профессиональный девичий язык и стала утверждать, что у мужчины, «сорвавшего ее цветок», нет сердца.